Единственный подвиг Медведева: зачем премьер троллит Саакашвили

Дмитрий Медведев как блогер — это печальное наследие второй половины нулевых, когда власть играла в модернизацию, техническую продвинутость и прочие модные вещи. Те игры давно закончились, и если семь лет назад президент Медведев мелькал в новостях как человек, посещающий Кремниевую долину, то теперь о премьере Медведеве чаще пишут в контексте фильма «Он вам не Димон», и его кроссовки интересуют публику больше, чем гаджеты, а слово «компот» в его исполнении звучит органичнее, чем слово «айфон». А в государственных соцсетях давно уже светят совсем другие звезды — Мария Захарова, или Алексей Пушков, или Дмитрий Рогозин, покоривший на днях свою аудиторию песней про голую коленку. Конкурировать с такими звездами трудно.

Но несмотря на случившиеся перемены, Дмитрий Медведев так и не выпилился из соцсетей. Он честно пишет регулярные посты, собирает лайки и, может быть, даже читает комментарии. В его постах нет той экспрессии, которая свойственна Рогозину или Захаровой, но иногда прорывается что-то такое, что во власти есть только у Медведева и больше ни у кого.

В медведевских соцсетях есть один сквозной персонаж — человек, о котором российский премьер пишет из года в год, не пропуская ни одной большой новости с его участием. Это такой вечный спутник Дмитрия Медведева, человек, за которым он, наверное, не перестанет следить никогда. Речь, конечно, идет о Михаиле Саакашвили. Когда Медведев пишет о нем, меняется его интонация, меняется язык (причем в буквальном смысле — Медведев переходит то на украинский, то на феню, то на английский), и российский премьер, который в обычной жизни постит в соцсетях какие-то скучные пресс-релизы, превращается вдруг в настоящего тролля — может быть, не очень умелого, но оттого еще более выразительного.

Когда Петр Порошенко назначил Саакашвили одесским губернатором, Медведев написал в фейсбуке — «шапито-шоу продолжается, нещасна Украïна». Когда Порошенко Саакашвили снял, Медведев написал — дословно! — «этот пассажир в очередной раз обгадился». Наконец, сейчас, когда украинские власти лишили Саакашвили гражданства, Медведев отреагировал на это новым постом, в котором написано, что show must go on, и что судьба Саакашвили удивительна и напоминает фантастическую трагикомедию.

Это выглядит странно и, если бы речь шла просто о каком-то украинском политике, можно было бы сказать, что привязанность Медведева необъяснима, и что она наверняка льстит этому политику, ставшему вдруг объектом такого пристального внимания российского премьера. Но мы понимаем, что речь идет не просто об украинском политике, и что эта привязанность очень даже объяснима. Дмитрий Медведев и Михаил Саакашвили связаны общей судьбой, и понятно, что это за судьба. Эта судьба называется — война.

О президентстве Дмитрия Медведева сейчас принято вспоминать как о чем-то заведомо фиктивном и не существовавшем в реальности. Модернизация, попытки реформ, смена официальной риторики — после возвращения Владимира Путина стало ясно, что все это было понарошку, а многие говорят, что с самого начала понимали, что имеют дело с имитацией. Когда сегодня Владимир Путин говорит Оливеру Стоуну, что во время президентства Медведева именно за Медведевым было последнее слово, и именно Медведев принимал все решения, это выглядит как неуклюжий реверанс, за которым нет вообще никаких фактов.

Но даже сейчас, когда представление о Медведеве как о фиктивном президенте стало всеобщим, непонятно, куда деть грузинскую войну. В августе 2008 года, когда российские танки шли через Рокский тоннель, Владимир Путин отдыхал на пекинской Олимпиаде, а приказы отдавал Дмитрий Медведев, и это такая очень неловкая ситуация с точки зрения всевластия Путина — в свое время даже был снят специальный пропагандистский фильм, в котором генералы Генштаба рассказывали о нерешительности Медведева и о том, что операцией на самом деле руководил Путин из Пекина. И выглядело это именно как попытка отобрать у Медведева его единственное президентское достижение. Попытка была так себе, и в наше время о грузинской войне скорее просто не вспоминают, тем более что Украина, да даже и Сирия объективно оттеснили ее на второй или на третий план.

И единственный человек, для которого та война до сих пор продолжается, тот партизан, который до сих пор продолжает пускать поезда под откос — это Дмитрий Медведев. Те сильные чувства, которые он испытывает к Саакашвили и которые он охотно демонстрирует — это действительно что-то очень личное, но персона Саакашвили тут, кажется, ни при чем. Медведев остается на этой войне, потому что для него она служит единственным доказательством, что он — не просто «не Димон», а человек, в жизни которого было кое-что еще. И пока он поддерживает в себе ненависть к тому Саакашвили, с которым он воевал, пока для Медведева та война не уходит в прошедшее время, это позволяет ему верить в себя несмотря ни на что. В свое время о грузинской войне даже сняли несколько фильмов, в одном из них Медведева играл Владимир Вдовиченков — это были эпические военные драмы с красивыми спецэффектами и песнями группы «Любэ». Но о Медведеве нужно снимать другое кино — что-то вроде «Белорусского вокзала», в котором нестарые еще ветераны, не нашедшие себя в новой жизни, поют про десятый свой десантный батальон и верят, что все было не зря.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.