«Кубань все равно останется Кубанью – как Чечня останется Чечней»: Кашин о корпоративе всероссийского масштаба на свадьбе в Краснодаре

Я рад, что самым обсуждаемым событием недели стала кубанская свадьба. У нас не так много возможностей увидеть, как на самом деле живет российская номенклатура, причем в большинстве случаев, когда нам удается что-то разглядеть, речь идет о каких-то важных персонах федерального уровня, а Россия ведь большая, и номенклатура не исчерпывается Медведевым и Шуваловым. В свое время на меня очень сильное впечатление произвела история про военкома из Ленинградской области, который в свой дом в швейцарских Альпах прилетал из аэропорта на собственном вертолете, а от вертолета до дома шел по специально расстеленной красной ковровой дорожке — дорожка раздражала соседей, и они добились, что местные власти заинтересовались налогами этого военкома, и ему пришлось уехать из Швейцарии. Мы действительно не представляем, как они живут на самом деле, вот все эти губернаторы, вице-губернаторы, прокуроры, судьи и прочие. Это повод порассуждать о российском федерализме — понятно, что слово «Федерация» в названии государства трудно воспринимать всерьез и буквально, но при этом Россию можно назвать настоящей федерацией таких феодальных анклавов, в которых власть, большие деньги и криминал — это, в общем, одно и то же, и поэтому, когда арестовывают очередного губернатора, и власть делает большие глаза — Ах, у него коллекция авторучек с бриллиантами, — это выглядит омерзительно, потому что понятно, что у них там у всех коллекция авторучек. Слово «коррупция» у нас, к сожалению, еще принято употреблять всерьез, а почему к сожалению — потому что коррупция это все-таки отклонение от нормы, а у нас нормы нет, вернее, она есть, но именно такая — когда семейное торжество у провинциального судьи превращается в корпоратив всероссийского масштаба.

В истории судьи Хахалевой есть один смущающий момент — ее нам, конечно, подбросили, и подбросили явно какие-то враги этой судьи и этой семьи. Первоисточником был знаменитый адвокат Жорин, кроме него, о семье Хахалевых много писал не менее знаменитый журналист Олег Лурье, и, в общем, ясно, что за этим вбросом могут стоять какие-то такие интересы, по сравнению с которыми сама свадьба выглядит невинным случаем в детском саду. Это действительно очень сложная проблема, выходящая за пределы конкретной кубанской истории. Однажды я с этой проблемой столкнулся при таких очень драматичных обстоятельствах — одиннадцать лет назад на Урале жертвой издевательств сослуживцев стал солдат Андрей Сычев, ему отрезали ноги, история была ужасная, и я поехал на этот танковый полигон писать об этой истории. Там я встретил генералов из главной военной прокуратуры, у которых были настоящие именины сердца — прокуратура тогда воевала с министерством обороны, и когда в министерстве обороны такое ЧП, то для его врагов это настоящий праздник. Мне тогда показалось важным, что историю пострадавшего солдата раскручивает военная прокуратура в рамках своей борьбы с военным министерством, я об этом написал, и многим читателям показалось, что я пытаюсь оправдать военных — это было не так, но я, по крайней мере, понял, что в ситуации, когда есть жуткая история и есть интересы, помогающие этой истории стать публичной, главной все равно останется жуткая история, а не те, кто ее вбрасывают. Хотя для понимания важно и это, конечно.

Я часто об этом говорю, и сейчас, мне кажется, еще один повод, чтобы повторить — ничего хорошего не получится, если описывать нравы российской власти, российского государства, на том привычном языке, на котором говорят об обычных государствах — ну знаете, вот судья, она работает в суде, суд — это место, где устанавливают справедливость — формально это так, по словарю это так, но когда речь заходит о России, это все превращается в чепуху. Россия — это одна большая станица Кущевская, или один большой город из фильма «Левиафан», и не надо делать вид, что существует что-то сверх этого клубка, в котором переплетены интересы вот всех этих Хахалевых, которых там много, кроме мамы-судьи и папы-помещика и зятя-следователя там еще есть даже сын-депутат, Кирилл Хахалев. Он совсем молодой, девяностого года рождения, депутат краевого законодательного собрания, конечно, от «Единой России», я не знаю, какие он там законы принимает, но как символ этого вечного конфликта интересов, когда папа скупает землю, а мама в суде судит земельные споры — вот с этой точки зрения этот сын-депутат да, идеален.

У Довлатова, и не только у Довлатова было про свадьбу дочери товарища Полянского — Хрущев ходил на семейное торжество к одному члену политбюро, а потом ужасался тому, какая выросла бездуховная молодежь. Когда я писал колонку про кубанскую свадьбу, я искал в Гугле свадьбу дочери товарища Полянского, чтобы что-нибудь процитировать, и заодно узнал, что вот этому товарищу Полянскому — не однофамильцу, а именно ему, — совсем недавно, в декабре прошлого года, в Луганской народной республике открыли памятник. Все гораздо ближе, чем нам кажется.