Кашин ответил на обвинения после своих слов о Сенцове в эфире «60 минут»

На прошлой неделе мы говорили об эпидемии конфликтов в нашем фейсбуке, когда одна за другой случаются такие прямо ссоры между плюс-минус своими, более жесткие, чем обычно — Навальный нападал на Антона Долина, Пархоменко — на Нюту Федермессер. Это действительно какая-то новая, раньше так яростно не ругались, волна конфликтов, и для меня эта волна началась чуть раньше, когда на меня напала Евгения Марковна Альбац после моего эфира на «Эхе Москвы», когда я критиковал ее краудфандинговую кампанию — это вообще была странная история, я долго говорил про Альбац, потом вскользь упомянул об украинцах, и Альбац такая — Да как он посмел говорить об украинцах. Это, мне кажется, довольно смешно, но свой конфликт с Альбац я не решился поставить в один ряд с теми двумя другими, потому что там, как я уже сказал, ссоры между плюс-минус своими, а тут — ну если я скажу, что мы с Евгенией Марковной друг другу свои, это будет ну прямо совсем нелепостью. Альбац нападает на чужого, и люди, которые, подхватывая ее игру, делают вид, что значение имеет какая-то содержательная часть моего высказывания — про украинцев или про татар, или еще про что-то — такие люди лицемерят, а лицемерие, как не раз можно было убедиться, свойственно слишком многим людям вне зависимости от того, к какой партии они принадлежат.

Когда очередную программу на Дожде приходится, вопреки формату, начинать с продолжения фейсбучных ссор — это тоже, наверное, веха. Главный редактор Дождя Александра Перепелова даже опубликовала в фейсбуке специальное заявление по моему поводу в связи с моим двухминутным визитом в передачу «60 минут» на канале «Россия-1». В этом заявлении больше про Сенцова, чем про меня, а я как раз считаю, что все эти споры не про Сенцова, а именно про меня. Помните же историю с опросом Дождя? Понятно же, что не в блокаде было дело, а канал мочили по совокупности — вообще за все.

Но так или иначе — в заявлении Саши Перепеловой сказано, что я дам какие-то объяснения в эфире. И сейчас я их попробую дать.

Прежде всего. Акцент на Сенцове кажется мне манипуляцией того же рода, что и в предыдущем эпизоде с Альбац — во-первых, я бы так же охотно пошел в «60 минут», если бы там была какая-то другая тема, а во-вторых — те люди, которые меня сейчас проклинают за этот эфир, свои проклятия обесценили прежде всего тем, что и до этого эфира они про меня говорили и писали примерно то же самое. Вот знаете, как прокремлевские блогеры разочаровываются в Навальном? Каждый день разочаровываются, одни и те же люди пишут — я-то ему верил, а он вон чего. Сегодня так пишешь, вчера так писал, завтра так напишешь — ну и понятно, что верить этому невозможно. То есть спора о Сенцове тут нет, есть спор обо мне, и он продолжается уже месяц — ну то есть странно, когда каждый день какой-нибудь лидер общественного мнения по «эту» сторону пишет, какой я злодей, странно делать вид, что это разовый эпизод, когда нужно что-то просто объяснить, и все наладится — нет, это шельмование, это какое-то затянувшееся выяснение отношений, мне оно не нравится, конечно, но и делать вид, что его нет, я тоже не хочу.

Слишком много вот здесь, в этой среде — либерально-интеллигентской, как ее правильно назвать, — скопилось людей, наговоривших про меня столько всего, что исключает нормальное общение. На этой неделе количество этих людей и этих слов превысило, видимо, критический уровень, и мне захотелось посмотреть на этих людей не через монитор соцсетей, а из кабины бомбардировщика. В наших условиях кабиной бомбардировщика можно считать экран федерального телевидения, и я рад, что меня позвали именно в ту передачу, которую я всегда смотрю, которая мне нравится, и которую я много раз хвалил даже тут, на Дожде.

Кому все-таки интересно про Сенцова — у меня летом здесь же, на Дожде про него была подробная колонка, я говорил, что люди, защищающие его, прежде всего люди из художественной среды, вообще никак не учитывают политический контекст, в котором в нагрузку к «Свободу Сенцову» идет «Слава Украине», и чтобы этой нагрузки не было, нужно усилие, которого никто не предпринимает. Конечно, Сенцов не террорист, и репутация российских судов совсем не такова, чтобы верить каждому их приговору. Конечно, — и об этом я говорил на «России-1», — Сенцов должен быть обменян, причем не «все на всех», как гласит ставший почему-то модным лозунг, а конкретный Сенцов на конкретных русских, сидящих на Украине, прежде всего на Вышинского, о котором в той среде, с которой я ругаюсь, обычно никто не вспоминает. Я также напоминаю всем, что в тех же выражениях, что и сейчас Сенцова, многие у нас защищали Надежду Савченко, тоже считали дни ее голодовки — и чем тогда закончилось? Ее обменяли, она сидит в украинской тюрьме, ее редко вспоминают. Опыт украинского конфликта слишком нелинейный, чтобы относиться к нему как битве добра и зла.

Проклятие русской интеллигенции: почему лозунг «Свободу Сенцову» неотделим от «Слава Украине» В новой колонке Олег Кашин рассуждает об украинском режиссере Олеге Сенцове, 33 день голодающем в колонии на российском севере. Ру...

Я прекрасно помню, что Дождь запрещен к вещанию на Украине, я помню, как многих совсем не пропутинских людей, в том числе совсем недавно журналистку Дождя не пустили на Украину, и я много раз говорил, что не понимаю, почему, если официальная Украина много раз прямым текстом и действиями доказывала, что не видит разницы между «хорошими» и «плохими» россиянами — я не понимаю, зачем многие мои знакомые до сих пор пытаются навязывать свою дружбу и симпатии тем, кто им не рад, и кто выстроил целую систему унизительных процедур даже для тех, кто хочет Украине добра. Я писал уже, что понятно, что среднетусовочная лояльность Украине сейчас несопоставимо ниже, чем в 2014 году, и сейчас, слава Богу, невозможно представить себе, как тогда, «марш мира» под украинскими флагами, но, как часто бывает с такими травмами, опыт этой постыдной лояльности до сих пор никем толком не отрефлексирован, все предпочитают его прятать и забывать о нем, а некоторые, как на вильнюсском форуме, о котором мы тоже поговорим сегодня, по-прежнему поют славу Украине. Украинский мейнстрим, к которому, кстати, принадлежит и Сенцов, четыре года настаивает, что идет война, что на войне все по-другому — и я не понимаю, почему сама очевидная логика — война, нас считают врагами, значит, мы и есть враги, — выглядит для кого-то настолько шокирующей.

Меня еще просили сказать, кого я называю «мы». Я и про это сто лет назад писал — почему-то «мы» в российской традиции принято привязывать к какому-то противостоянию, когда внутри одного общества есть «мы» и «они». Для меня партийного «мы» нет очень давно, и когда я говорю «мы», я имею в виду тот народ, к которому принадлежу, и к которому принадлежите вы. Себя, вас, всех, для кого Россия родина и родной язык русский. Кстати, в том числе и это есть национализм, который для многих почему-то считается ругательством.

Еще меня спрашивали о риске превратиться в Норкина — ну слушайте, Норкин для того и существует, чтобы на него смотреть и не повторять. Свои главные антипутинские тексты я написал в лоялистской «Свободной прессе», а самые антилиберальные речи произношу здесь, на либеральном Дожде — за что ему крайне благодарен.

Я не уверен, что такие подробные объяснения — это хорошо и нужно, но раз уж есть повод, будем считать, что мне было приятно это все говорить.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.