Фильм «Горько» встречает «Войну и мир». Как прошел русский бал в Лондоне?

Русский бал в Лондоне в честь четырехсотлетия дома Романовых для продолжателей традиций русской аристократии. Высокое искусство для публики, которая может купить билет в ложу, прилететь в Лондон и станцевать вальс на арене Роял Альберт-холла.

Идея современных балов – а они сейчас проходят и в Лондоне, и в Вене, и в Париже, и в Москве, – несильно преобразовалась с XIX века. Внешне все похоже на то, что мы видели в фильме «Война и мир» или опере «Евгений Онегин». Дебютантки, девушки семнадцати- двадцати лет впервые выходят в свет, их представляют высоким гостям. Раньше это была возможность сделать партию, удачно выйти замуж, сейчас – получить важные знакомства для развития карьеры.

За три месяца до бала начинают брать уроки танцев. Правда, сегодня на королевском балу в Лондоне встретишь не аристократок и даже не британок – каждая девушка, чья семья может заплатить за входной билет и уроки танцев, появляется там. 

Английский бал – например, бал королевы Шарлотты, который проводится с 1780 года, – довольно строг. Дебютантки платят за участие, но надо еще доказать на собеседовании, что ты поддерживаешь благотворительный проект организаторов. Лондонцы перестраховываются и проводят собеседование не только с молодой дебютанткой, но и с ее семьей – они ведь тоже будут гостями на балу, они должны соответствовать и, по крайней мере, уметь вести себя в светском обществе.

Русские менее строги – достаточно купить билет, он стоит до двух тысяч фунтов. Но и традиция критиковать эти балы тоже с XIX века сохранилась. Так что и моя возможная едкость в адрес русских, прилетевших первым классом в Лондон из Москвы и подъехавших на «Бентли» к Альберт-холлу, не нарушит устоев.

К каждой даме в бриллиантах хочется подойти и спросить, чья она жена, а на каждом джентльмене не хватает депутатского значка российской Госдумы. Они отворачиваются от камеры и говорят, что не хотят давать интервью. Он предлагает тебе руку для танца, ты протягиваешь в ответ микрофон – светскость улетучивается в одно мгновение, перед твоим лицом его рука: без комментариев. Он отнимает твой телефон: «Я сказал, не снимать!»

Можно расслабиться. И посмотреть на Евгению Образцову – она взлетает в воздух и на секунду зависает над Альберт-холлом. Можно слушать королевский оркестр и солистов Большого театра и перестать думать о гостях и своих соотечественниках плохо.

Правда, тенора не слышно – гости разговаривают и ждут, когда же кончатся длинные арии.

Бал – это экскурсия по классовым этажам российского общества. И, забравшись на самый высокий этаж, ты смотришь на тех, кто там. Они, быть может, понимают, что при их положении уже недостаточно одежды и украшений, недостаточно отдыхать в «правильных» местах и посещать «правильные» Альберт-холлы. Но когда на сцену выходит один из лучших теноров мира, Владимир Галузин, никто не перестает разговаривать по телефону.

Я спускаюсь вниз, прохожу за сцену. «Господин Галузин, но они ведь все равно вас не слушали? Может быть, это просто какие-то не те продолжатели традиций русской аристократии?» А сейчас вам будет цирк, говорит Галузин.

На сцену выходит отец Владимир. Он говорит, что молится за царскую семью и за Россию. Осеняет гостей иконой. Это трогает. Вот это сильно, вот это духовно! Даешь русскую духовность в Роял Альберт-холле. Осененный зал аплодирует отцу Владимиру.

После бала я еду в офис к Элизабет Смагин-Мелони. Кажется, так любить Россию, как она любит, может только иностранный подданный. Еду с пачкой неприятных вопросов: почему в британской прессе тишина, почему гости собрали только 1600 фунтов, когда их попросили положить деньги в конверты для благотворительного фонда «Линия жизни», чтобы провести операции детям в России. 1600 фунтов – столько могут собрать родители младших классов государственной бесплатной школы в Лондоне. Организаторы бала добавили от себя еще 20, итого 21600 – уже приличнее.

Последний русский аристократ, Элизабет Смагин-Мелони, замужем за русской культурой, которая сама себя не помнит, не ценит и не слушает. Для публики, которая аплодирует священнику, кладет 10 фунтов в конверт для благотворительности, болтает по телефону во время выступления великого тенора, падает от восторга в обморок, замирает от музыки Чайковского, не спускает воду в туалете Альберт-холла, вальсирует как принцесса. На балу ты краснеешь от стыда, плачешь от восторга, снова краснеешь, потом опять плачешь.

Если взять фильм «Горько» о традициях русской свадьбы, с выстрелами и пьяным угаром, смешать кадры этого фильма с «Войной и миром» Бондарчука, добавить немного из Meet the Russians телеканала FOX, а после этого выключить свет и поставить музыку Чайковского – получится Русский бал в Лондоне.