Журналисты МК ответили депутату Исаеву за «мелких тварей»

Лобков: Я эту статью прочитал. Она мне не понравилась. Может быть, Исаев перебарщивает, но мне показалось, что тон может показаться оскорбительным. Что вы думаете по этому поводу?

Янс: Я не вижу здесь оскорбления. Мы говорим о политиках, а не о женщинах. Просто так сложилось, что на сегодняшний день женщины активно пошли в политику. Раз пошел в политику, отвечай за свои поступки, свои действия.

Лобков: «Появился тип женщин — политических содержанок, которые готовы «лечь» под любую партию». «То ли мужик измельчал (из атрибутов гендерной принадлежности у многих остались только штаны), то ли эмансипация победила и в российской политике, но политическая проституция, как и обычная, где у женщин явное преимущество, становится уделом слабого пола». Мне, честно говоря, резануло.

Янс: Действительно, мужик измельчал, и женщины все больше и больше из хранительниц очага превращаются в добытчиц, которые не знают сентиментов.

Лобков: Но эта статья все-таки о политических карьерах этих трех женщин. Да, они не простые, да, мы знаем, что Ирина Яровая никогда не выигрывала выборы, а получила мандат от бывшего губернатора Камчатской области. Но вы ожидали такой реакции на вашу статью, вы ожидали на нее острый удар Исаева?

Муждабаев: В пятницу вечером можно ожидать всего, но такой реакции я не ожидал. Мне казалось, что это нормальная, точная и правильная статья о правильном явлении, когда приводятся конкретные примеры, цитаты, действия конкретных политиков. Никаких оскорблений там и близко нет.

Лобков: Но то, что я сейчас прочитал…

Муждабаев: Мне это не кажется оскорблением. Мне кажется это нормальной дискуссией о политике. Речь идет о явлении, которое в своих работах еще Ленин охарактеризовал как «политическая проституция». Это никакого отношения не имеет к проституции той, о которой, возможно, подумал или думает по пятницам депутат. Речь идет только о политике. Примеры чисто политические. Личности женщин там не затронуты, поэтому это просто перенос темы. Когда нечего сказать утром после сказанного вечером, и, может быть, от сказанного вечером немножко болит голова, начинают выдумываться непонятные мысли, которые просто уводят в сторону. Это неправда. Там нет оскорблений.

Лобков: Был у нас подобный случай в лесу, когда Бастрыкин вывозил замглавного редактора «Новой газеты» Соколова в лес, и там у них состоялась дискуссия по наиболее острым вопросам современности. Потом все-таки было некое примирение. Как вы считаете, здесь какой вариант развития событий может быть? Андрей Исаев уже сказал, что он призывает дать партии партийную оценку случившемуся. Ваш главный редактор идет в прокуратуру. Возможно ли мирное разрешение конфликта, когда вы пожмете руки с Андреем Исаевым и договоритесь о том, что никто никого не оскорблял, просто выбрана такая тональность?

Муждабаев: Я готов разговаривать с любым человеком, если он не лукавит. Трудно спорить и приходить к консенсусу, когда человек передергивает понятия, когда он говорит, что имеет место быть оскорбление, а я считаю, что не имеет место быть оскорбление. Он говорит, что речь идет о женщинах, оскорбленных словом проституция, а я говорю о политической проституции. Явление в нашей стране очень распространенное. Андрей Исаев, может быть, сам обиделся на эту статью, потому что он там не упомянут, но подразумевается, потому что он менял свою политическую ориентацию круто.

Лобков: Время бурное, многие меняли свою политическую организацию.

Муждабаев: Да, это ко многим относится, и определение Ленина «политической проституции», введенное в русский политический обиход Владимиром Лениным, работы которого должен знать Исаев ввиду своего марксистского и анархистского прошлого.

Лобков: Вы считаете, что женскую честь депутатов вы не задели, что полемика была исключительно в политическом роде.

Янс: Здесь вопрос даже не стоял. Если вы обратите внимание на пафос статьи, даже не затрагиваются меркантильные интересы депутатов. Это выносится за скобки, это их проблемы. Если человек публичный и начинает нести чушь, я это не заметить не могу. Я просто обязан это заметить. Оставим в прошлом ее «яблочное» прошлое, и как-то мало внимания обратили на ее «баталинское» заявление. В июне она рада, что американцы будут усыновлять, через полгода она быстренько переколебалась.

Лобков: Интерфакс поговорил с Ириной Яровой, она сказала, что вы выполняете волю заказчика, предположила, что это было связано с ее борьбой с коррупцией и что вас кто-то заказал. Кроме того, есть конспирологическая версия, что МК публикует объявления о знакомстве за деньги, а как раз узкий круг депутатов «Единой России» это обсуждал запрет этих публикаций, что вы таким образом отомстили. Как вы это можете прокомментировать?

Муждабаев: Когда понимаешь утром, что вечером сказал глупость, с утра начинают в голову лезть мысли, как это оправдать. Начинают выдумываться эти конспирологические версии о том, что кто-то сидел, что-то выдумывал, хотел нанести удар по их инициативе законодательной. Для кого они эти версии сообщают? Я могу прокомментировать это только какими-то потусторонними явлениями в головах этих депутатов, поскольку здесь присутствуют ровно два человека, которые работали над этой статьей.

Лобков: И вы приняли решение эту статью публиковать в таком виде, в котором мы ее видим.

Муждабаев: Безусловно.

Лобков: Вроде бы не хотят с вами судиться ни Яровая, ни Лахова. Ваш главный редактор идет в прокуратуру. Вы действительно усматривали в последних словах Исаева в твиттере физическую угрозу, подобную тому, что была в случае с Бастрыкиным?

Муждабаев: Я понимаю логику нашего главного редактора в том, что уже были прецеденты и не только с Бастрыкиным, когда угрозы журналистам реализовывались. Это было и в Химках, мы забываем уже об этих случаях, когда журналистов били по голове. Кашинская история самая громкая. Кашин первый прокомментировал эту ситуацию в твите «Арматурка?» Можно как угодно говорить, что это не угроза физической расправы. Когда я читаю твиттер, я не знаю, что он имел в виду, я не знаю, в каком состоянии духа он это говорил. Точно так же это не знает главный редактор нашей газеты, а его обязанность – защищать журналистов. Он еще председатель Союза журналистов Москвы и председатель комитета по СМИ Общественной Палаты, это его прямая обязанность попросить прокуратуру выяснить, что имел в виду данный депутат под словами «жестко ответить».

Янс: У меня был опыт два года назад, когда ко мне приезжали бандиты и попросили «заткнуться».

Лобков: Что тогда была за история?

Янс: История более местного масштаба. Это связано с городом Королевым. Писал, что я думал о власти. Местная власть прислала двух качков ко мне домой, вежливо, по имени-отчеству, просили, чтобы я больше не писал.

Лобков: Как вы их проводили?

Янс: С замиранием сердца. Там я почувствовал реальную угрозу. Я спасся тем, что я это все озвучил. Я пришел на «Эхо Москвы», сказал, что такие-то мерзавцы…

Лобков: Вы тоже сегодня пришли к нам.

Муждабаев: Не надо думать, что журналисты струхнули и побежали по СМИ, тем более, это вы нас пригласили.

Лобков: Я имею в виду то, что ваш главный редактор пошел в прокуратуру.

Муждабаев: Это очень важный момент, потому что любые высказывания публичных лиц должны иметь оценку, если есть подозрения, что они могут содержать в себе угрозы иного смысла.

Лобков: По-моему, у них есть шанс встретиться. «Вопрос изучают юристы, - сказал Андрей Исаев, который проверяет, не было ли в этой колонке состава оскорбления. - Если он будет найден, сотрудников «Московского комсомольца» попытаются привлечь к ответственности, в том числе и по уголовной статье «Оскорбление», - сказал Андрей Исаев.

Муждабаев: Это говорит об Андрее Исаеве больше, чем обо всех остальных, потому что он, не имея никакой юридической оценки текста, который, на мой взгляд, юридически выдержан и не содержит никаких оскорблений, но не имея никаких оценок юристов, этот человек публично в пространстве твиттера сыплет словами, непригодными для общения для такого уровня чиновников. Я полностью поддерживаю то, что сказал сегодня Павел Гусев, главный редактор «МК», что это показывает агонию в руководству партии.

Лобков: Я как раз хотел с вами об этом поговорить. Мы много видим разных симптомов, как «Народный фронт» очень сложно взаимодействует, как депутатов постепенно выдавливают, другие приходят. Вы считаете, действительно, это симптом некой истерии?

Муждабаев: Я не вижу никаких серьезных действий, реальных законодательных актов, исходящих от этих людей  круга Исаева, которые реально влияли бы в позитивном смысле на жизнь страны. Мы видим из этого сообщества в основном фриковые законы, которые вызывают усмешку, недоумение. Я не знаю, кто там все решает, я думаю, эти экспромты надо когда-то завершать, потому что это влияет на репутацию всех. На репутацию Путина, в конце концов, это тоже влияет, потому что это члены его партии. На репутацию Медведева, когда люди  в ночи выкрикивают оскорбления в эфир и при этом являются не какими-то людьми у ларька, а заместителями руководителя партии. Разве они не позорят свою партию, разве они не показывают ее непригодной для нормальной политической жизни?

Лобков: Тогда Соколов после «лесного дела» уехал на несколько дней в Германию, опасаясь за свою жизнь. Вы куда сегодня собираетесь?

Янс: Домой.

Муждабаев: Во Францию надо ехать.

Янс: Здесь это истерия не очень далекого человека. Видна цепь последних озвучиваний того, что происходит в «Единой России». Видимо, накопилась какая-то критическая масса, что эта статья стала той последней каплей, которая заставила Исаева таким образом сорваться. Я кроме как истерии и глупости не вижу. Надо же додуматься назвать своих читателей «мелкими тварями».

Лобков: Тех, кто в интернете отреагировал.

Янс: Тем не менее, смысловая нагрузка сместилась, уже ему приходится оправдываться, как он может людей называть «мелкими тварями».

Муждабаев: Это просто не лексика для политика, не действие для политика, ночные твиты со странными прилагательными.

Лобков: В интернете во сколько эта статья появилась?

Муждабаев: Часов в 7, может быть, раньше. Ее очень хорошо начали читать и обсуждать, была позитивная реакция читателей. Но Исаев прочитал ее в определенное время, к 10-11 вечера момент реакции наступил.

Лобков: После его твита просмотры статьи возросли?

Муждабаев: Безусловно. Я не могу не воспользоваться столь уважаемой трибуной как телеканал ДОЖДЬ, чтобы выразить благодарность Андрею Исаеву, потому что очень большая посещаемость у сайта, под 200 тысяч прочтений менее, чем за сутки статью.

Лобков: Готовы ли вы к судебному процессу, или как многие другие медийные склоки, это все сойдет на нет, утонет в других, более актуальных событиях, все про это забудут? Или вы готовы доводить дело до конца, требовать к ответу Исаева?

Муждабаев: У нас сегодня в редакции выходной день, поэтому я не готов выражать мнение редакции сейчас. Все, что сказал главный редактор, это то, что он сейчас сказал.

Лобков: То есть вы полагаетесь на мнение прокуратуры?