Женщина, выкупившая пленных солдат у Радуева, живет в нищете. Минобороны готово вернуть ей деньги в обмен на расписку от мертвого боевика

Часть денег у женщины была, часть она заняла у соседей. Всю сумму передавала лично Салману Радуеву в его штаб‑квартире.

Там она увидела двух пленных солдат, сидящих в клетках. Их, а также еще троих военнослужащих Радуев согласился отдать еще за сто тысяч долларов, которые Казиханова также одолжила. Вместе с пленниками Шамиль Басаев передал женщине письмо, подтверждающее, что обмен состоялся. Однако государство возвращать эти деньги Зое Казихановой не собирается, требует едва ли не чеков от Салмана Радуева. И об ее роли в освобождении пленников не вспоминает.

Теперь Зоя Казиханова, по сути, живет в нищете. А кредиторы по‑прежнему требуют с нее возвращения долгов. Чтобы добиться справедливости Казиханова собирается обращаться в Европейский суд по правам человека. Насколько это перспективно, спросили у нее самой – Зоя Казиханова была у нас в студии.

Казиханова: Насчет Страсбургского суда, я уже туда обратилась, 17 декабря было уже 5 лет. Не обидно за Европейский суд, обидно за наших, которые не признают. Я вроде виновата в том, что по личной инициативе спасла этих солдат.

Арно: В нашей стране вы до какой инстанции доходили?

Дзядко: Вы пытались обращаться в суд у нас?

Казиханова: Кроме ЖКХ – во все властные органы, начиная с Управления делами президента, Правительства Медведева, Минобороны, военную прокуратуру, Госдуму, Совет Федерации, Министерство иностранных дел, ФСБ.

Дзядко: Вы получали какие-то ответы?

Казиханова: Да, получала отписки. Они друг другу футболят и все. До этого времени, я обратилась в постоянное представительство Дагестана уже от безвыходности к Омару Камельевичу – он начальник отдела по взаимодействию с правоохранительными органами. Он поверил. Я пришла не на жизнь, а на смерть, я не знала, что делать. Возвращаться я не могу, у меня сын как в заложниках в Дагестане. Чтобы кредиторы вели себя более спокойно, я оставила сына. Омар Камельевич поверил, через себя пропустил мою боль, и Ермошкин Александр Игоревич, новый политик в Дагестане, очень грамотный, сказали, к нему можно обратиться. Он тоже через себя мою боль пропустил. Александр Игоревич, действительно, оказался хорошим политиком.

Дзядко: Он что-то вампообещал?

Казиханова: Он обещать ничего не может. Никто в такой ситуации не был, никто за деньги не освобождал солдат.

Дзядко: Мы говорили с Татьяной перед эфиром, что интересно, какую роль сегодня в этой истории играют эти солдаты, которые были тогда с вашей помощью вами освобождены. Вы с ними общаетесь? Вы знаете, кто они, где они?

Казиханова: Когда я у Радуева мальчика выкупала, когда я подошла к солдатам в клетке, хотела узнать, кто они, боевик подошел, выгнал нас с сыном, я не смогла узнать.

Арно: А когда вы их потом забирали?

Казиханова: Я через определенное время ходил в КГБ, чтобы сказать, что находятся пленные в клетках, он сказали, что там не закона, мы ничего не можем делать.

Арно: Вы не знаете их имена и фамилии?

Казиханова: Нет.

Дзядко: То есть после того, как они были переданы федеральной стороне, вы их уже не видели?

Казиханова: Нет, после этого я к Басаеву ходила. Не видела. Мы поехали на границу с Толбоевым (глава Совета безопасности республики Дагестан), ядомой уехала, Тоблоев с солдатами уехал. Он многих тогда спасал.

Арно: А сейчас Толбоев, комментируя эту ситуацию, говорит, что было так много передач, что он конкретно данный случай не помнит.

Казиханова: Да, он так говорит.

Дзядко: Есть человек сейчас на Кавказе, который себя позиционирует так, что он решает все проблемы, - это глава Чеченской республики Рамзан Кадыров. Пытались ли вы к нему обращаться?

Казиханова: Нет, не пыталась, кое-кто обещал, но не получилось. Мы к кому только не обращались. Мне сказали, у Путина уже дело мое, он вот-вот меня примет. Я в прошлом году приехала 6 августа, мне сказали, Путин все уже знает, примет, подождите. Но это тоже обман оказался. Несмотря на то, что они высокопоставленные чиновники, в основном обманывают, или хладнокровно относятся, или бюрократизм. Чтобы из кабинета в соседний кабинет передать письмо, 30 дней надо ждать. Я в очень трудных ситуациях жила. Мне неудобно с семьей жить. Я жила на стипендию моего сына.

Арно: Единственное, что мы можем вам посоветовать, это действительно обратиться к Рамзану Кадырову. Учитывая его чуткость, которая в последнее время проявляется, это может иметь какой-то результат.