Жена фигуранта болотного дела Татьяна Полихович: если нас всех не тронет решение суда по Болотной, значит, у нас, действительно, все плохо

Это Александра Духанина, Сергей Кривов, Ярослав Белоусов, Денис Луцкевич, Алексей Полихович, Артем Савелов, Степан Зимин и Андрей Барабанов. Около 70 человек собрались сегодня в Замоскворецком суде – далеко не все смогли попасть в зал, на первом этаже была организована видеотрансляция заседания.

Процесс, начавшийся в июне прошлого года в Мосгорсуде, вошел в финальную стадию. Выступление прокуроров по правилам было первым. В понедельник будут выступать адвокаты и сами подсудимые.

Дмитрий Аграновский, адвокат Ярослава Белоусова: Теоретически за день можно завершить. Может быть, два дня уйдет, но я все-таки не хотел бы, чтобы приговор был вынесен после известных событий.

Владимир Акименков, амнистированный фигурант болотного дела: То, как люди отреагируют на предстоящие показательные осуждения, которого хочет государство, которое хочет отнюдь не только судебная власть. Понятно же, что судья подконтрольна власти исполнительной. Реакция гражданского общества на эти сроки покажет, существует ли оно вообще, гражданское общество, или все наши гигантские, фантастические выходы на Болотную площадь, на проспект Сахарова, на Пушкинскую площадь были модничаньем и обратились в фарс.

У нас в гостях была Татьяна Полихович, жена фигуранта болотного дела Алексея Полиховича.

Дзядко: Вы сегодня узнали, что прокурор просит для Алексея Полиховича 5,5 лет.

Полихович: 5 лет и 6 месяцев.

Дзядко: Вы ожидали чего-то другого?

Полихович: Я готовилась к тому, что будут просить где-то в районе пяти лет, но я готовилась к этому, как люди готовятся к чему-то худшему. Я понимала, что, конечно, максимальный срок по совокупности статей, 13 лет, понятное дело, нам не будут просить все-таки. У нас еще не Беларусь. Но я все равно где-то надеялась, что это будет не пять лет. Я была готова услышать эту цифру, мне жаль, что я услышала ее.

Дзядко: Как отреагировал сам Алексей, другие фигуранты болотного дела?

Полихович: Ребята всегда держатся достойно, даже когда слышат абсолютную клевету в свой адрес, ложь. Тяжело, конечно, но у них есть такое ощущение внутренней свободы, уверенности в том, что они не виноваты. В этом есть прекраснейшая доказательная база, которую производила защита. Они молодцы, на самом деле, они достойно это выдержали.

Таратута: Как, по-вашему, будут развиваться события дальше? Понятно, что все это происходит на фоне того, что мы видим в Киеве, видимо, это как-то будоражит и российские правоохранительные органы и их кураторов, но так все и останется? Это будет тот максимум, с которым уже ничего нельзя сделать? Какое ощущение было в зале заседания?

Полихович: Если вы имеете в виду, что мы услышим на обвинительном приговоре, думаю, что нам скостят что-то, но, честно, я не думаю, что это будут серьезные уступки. Обычно судебная практика такая, что сколько просит прокурор, судья… Не знаю, может, есть какие-то исключительные случаи, но я о них в последнее время не слышала.

Таратута: Поскольку это политическое дело, все зависит от того…

Дзядко: С одной стороны Киев, а с другой – Олимпиада.

Полихович: Да, я понимаю, но я думаю, что мы получим что-то приблизительно в районе того, что нам запросила прокуратура. Может быть, мои прогнозы не столь оптимистичны, но поймите, я хочу быть готова к тому, что я услышу. И, например, сегодня то, что я готовила себя к подобным цифрам, помогло держаться, и ребятам намного проще справиться с этой ситуацией, если их родные их поддерживают и держатся.

Дзядко: Скажите, Татьяна, сегодня Владимир Акименков, один из амнистированных по болотному делу, говорил о том, что будет приговор, и как раз во время этого приговора можно будет увидеть, существует ли то самое гражданское общество, о котором очень много говорится, и что были эти митинги многотысячные чем-то значимым или вовсе не были. Для вас важно, сколько людей придет в суд, сколько людей соберется на улице, и имеет ли это вообще какое-то значение?

Полихович: Мне кажется, для нас всех очень важно то, как отреагирует наше общество на приговор по ребятам, потому что если мы не увидим никого, кроме стандартной публики, которая присутствует на наших мероприятиях – в основном люди из «Комитета 6 мая», журналисты, те, которые пишут про болотный процесс, какие-то близкие, родные, эн-ное число активистов – если мы не увидим людей, которые действительно понимают, что такое приговор по болотному делу, и насколько это важно для обстановки в обществе (потому что важно понимать, что на месте ребят может оказаться любой человек), и если люди этого не понимают, соответственно, не приходят, чтобы поддержать нас, то – да, я согласна в данном случае с Володей. Тогда чего стоил 2012 год, непонятно, если честно. Конец 2011 года – 2012 год. Потому что очень важно понимать, что приговоры по так называемым лидерам протеста – это одно, но когда судят по большому счету рядовых граждан, как судили бы меня, вас, кого угодно, и если это никак не задевает человека, то это, наверное, действительно у нас все плохо.

Таратута: Те самые рядовые люди, которых судят, они ощущают поддержку от лидеров российского протеста?

Полихович: К нам приходят некие персонажи на суд, выражают нам, наверное, свою солидарность, но я просто хочу донести такую мысль, что намного важнее, чтобы общество это поняло, разобралось с этим, поняло всю значимость этого процесса для истории страны и для самих себя.

Дзядко: Вы обижены на то, что на заседании по болотному делу или, например, сегодня, когда начались прения, в суде, рядом с судом не было тысяч, десятков тысяч людей, которые ходили, например, на те же самые митинги, были 6 мая на Болотной площади. Бывшая фигурантка болотного дела Мария Баронова, амнистированная, при мне неоднократно у себя в твиттере писала о предательстве.

Полихович: Да, я понимаю, о чем вы говорите.  Я не обижена, обида – немного не то слово. Просто мне действительно жаль людей в таком случае. Мне просто жаль, что они подставляют себя под те драконовские меры, которые принимает наше государство. Просто важно понимать, что они подставляют себя в первую очередь. Потому что мы все выступаем единым фронтом все-таки. И если рядовой человек не понимает, то мне грустно, мне жаль его, потому что это может обернуться ему очень плохо.