Ясина: в России принято экономить на слабых

Очередной отказ в оформлении инвалидности ребенку – и снова из-за неких распоряжений сверху по сокращению числа инвалидов на бумаге.

Петербургский блогер Kesha_live, который написал о первом таком случае в конце мая, сообщает, что его ребенку вновь отказали в продлении инвалидности. Несмотря на заверения Минздрава во всем разобраться и отрицания каких бы то ни было распоряжений из Москвы, ничего не изменилось. Блогер предлагает всем родителям больных детей выйти протестовать на улицу за неимением других вариантов.

Врачи, по его словам, ссылаются на некую директиву из столицы, именно такими способами приказано сокращать количество инвалидов. Похожая ситуация в Краснодарском крае: в одной из местных больниц доктор отказался оформлять инвалидность ребенку с явными признаками ДЦП, объяснив это прямым указанием губернатора Краснодарского края Александра Ткачева. Губернатор уже отреагировал, написав в твиттере, что это "бред чудовищный", и обещал разобраться.

Очередной отказ в оформлении инвалидности ребенку из-за неких распоряжений от власти обсуждаем с руководителем проекта "Социальный навигатор", членом Совета по правам человека, журналистом Ириной Ясиной.

Малыхина: Еще раз напомним, с нами в студии руководитель проекта «Социальный навигатор», член совета по правам человека, журналист Ирина Ясина. Прокомментируйте, пожалуйста.

Ясина: Ну, то, что такие случаи часты очень в последнее время, и плюс к тому, и не продляют инвалидность и не назначают инвалидность при явных признаках нездоровья ребенка, ну достаточно зайти в «Живой журнал», там и так далее. Но есть и прямые свидетельства. Вот моя хорошая знакомая, я много общаюсь с бабушками и мамами детей-инвалидов, при том, что ребенок с явными признаками инвалидности, просидев там недели в очереди, получила отказ и рядом с ней сидели дети со своими родителями, которые приезжали из Московской области и то же самое. Конечно, любой губернатор вам скажет, нет, я ничего не получал. Понимаете, как можно не дать инвалидность парню, у которого трясется голова? Ну, трясется голова и болит, а у него при рождении была страшная гидроцефалия, потом некоторое время все нормально, потом в переходном возрасте начались вот эти головные боли и так далее. Я не знаю что нужно. Нужно, чтобы там этот ребенок пошел в армию. Какой из него боец?! Нужно не назначать пенсию, то есть материальные причины совершенно понятны. Но мне все-таки кажется, что лучше отказаться от саммита АТЭС, или не проводить Универсиаду в Казани, или бог с ней Олимпиадой и Чемпионатом Мира по футболу, но, тем не менее, дать этим детишкам сколько-нибудь денег на лекарства и льготы при поступлении в Вуз, которые им полагаются. Но вот у нас принято экономить на слабых, все-таки.

Казнин: Хотелось бы услышать мнение еще одного нашего гостя. У нас в студии директор НИИ урологии, заместитель председателя российского общества урологов, Олег Аполихин. Здравствуйте.

Аполихин: Здравствуйте.

Малыхина: Присоединяйтесь к нашей беседе.

Казнин: Как вы прокомментируете? Понятно, что официально это никто и никогда не подтвердит, но тем не менее…

Малыхина: Факты на лицо, остаются фактами.

Казнин: Да. Есть свидетельства людей, причем из разных регионов, которые об этом говорят.

Аполихин: Вы знаете, можно сказать словами, ответить на это словами. Я вот слушал внимательно выступление Хосе Марти, он сказал следующее: «Человек, который ищет хорошее - видит солнце. Человек, который хочет увидеть плохое - лишь пятна на солнце». То, что делает сейчас Министерство здравоохранения, ну это, если хотите, после 20 лет строительства, так называемого капитализма, сейчас в какой-то мере возврат к тому, что мы будем иметь какие-то гарантии. Можно по-разному относиться к каким-то недостаткам, которые, несомненно, могут быть. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Я хочу сказать, что иногда мы искусственно сублимируем проблему. Когда, например, выступает министр, и говорит о том, пожалуйста, 31 статья Конституции, 41 статья Конституции, пункт 2, 85 статья Конституции. С чем вы не согласны? Скажите, пожалуйста, мы поправим, мы хотим это поправить. И вдруг начинаются разговоры, вы знаете, ко мне пришла одна старушка, ей не дали рецепт. Эта женщина просидела в поликлинике, просидела два часа…

Ясина: 31-я – это «Свобода собраний»

Аполихин: …Ко мне пришли, я вышел из своего института, меня окружили молодые люди и сказали: «Что же нам делать? Как нам дальше жить? Нам закон ничего не гарантирует!». Понимаете, есть выступление, есть сублимация сознания: «Сапог российского солдата должен быть в Индийском океане». Мы знаем с вами эти выступления. Сублимация сознания, самая настоящая. Когда мы говорим о том, что есть конкретное изложение закона, а есть задача экзальтировать общество, понимаете, через средства массовой информации, через выступления. Есть умелые люди, которые умеют это делать.

Романова: А что за 31-я статья Конституции, которую вы упоминали?

Аполихин: 41-я статья Конституции.

Ясина: Значит, вы ошиблись - это о свободном собрании.

Аполихин: Я не ошибся, я сказал, что 41-я статья Конституции.

Ясина: Но, вы сначала 31-я сказали.

Аполихин: Вы спрашиваете меня, я отвечаю.

Ясина: Ну, хорошо, но мы же не глухие.

Аполихин: Итак, я говорю, то, что закон, настоящий закон абсолютно четко возвращает нас к тому, что, первое надо сказать, что все четко прописано о бесплатности, наконец-то и о платности. До этого это было абсолютно размыто, это первое. Второе, впервые за 40 лет возвращается принцип, на котором сейчас строятся ведущие экономики, здравоохранения я имею в виду, мировые, лучшие системы здравоохранения - это канадская система и это шведская система, это система японская.

Ясина: А принципы-то какие?

Аполихин: А принцип - Семашко. Мы в 58-м году, к сожалению, забывая об этом...

Ясина: Я не знаю такого принципа.

Аполихин: Принцип Семашко следующий: болезнь легче предупредить, чем лечить запущенные последствия.

Ясина: А, то есть не давать инвалидность, чем потом с этим возиться.

Аполихин: Абсолютно не надо сублимировать, еще раз.

Романова: Не надо сублимировать, вставай, давай.

Казнин: А как не сублимировать?

Аполихин: Ни не давать инвалидность, инвалидность надо давать. Не в этом дело. Надо сохранять здоровье здоровым. Надо не дать человеку заболеть. Не принцип…

Казнин: Так это же другое. Мы сейчас говорим о конкретных случаях.

Малыхина: Конкретные больные дети, которым не дают инвалидность.

Казнин: Вот есть человек, у него больной ребенок, вот о чем мы говорим. Мы о законе, кстати, который рассматривается, поговорим буквально через минуту.

Аполихин: Хорошо, я имею в виду, что я не знаю конкретный случай. Если вы меня спрашиваете конкретный случай, который произошел в Краснодаре, я могу только воспринимать его с точки зрения той информации, которую я здесь получил. Я не могу сказать о том, было ли это так, или это было не так. Ведь один и тот же случай можно по-разному преподнести.

Ясина: Да врете вы все.

Аполихин: Можно преподнести соответственно... Я не говорю, я не сказал, что кто-то врет.

Романова: Сублимация…

Аполихин: Я еще раз сказал и можно по-разному это преподнести. Когда начиналась революция, крестьянам обещали землю, рабочим заводы, а каждому мужчине по женщине. Понимаете? Но это была именно экзальтация, для того, чтобы решить задачу.

Ясина: Вы уже несколько раз цитируете Жириновского, я уже волнуюсь.

Казнин: Он же не относится к ведомству вашему?

Аполихин: Послушайте, я даже его не упомянул. Кто сказал? Я разве сказал "Жириновский"?

Ясина: Вы цитируете его.

Аполихин: Я сказал это именно для того, чтобы не переводить контекст в определенные, так скажем, факты, которые не имеют отношения к делу. Еще раз, я здесь говорил о чем…

Полякова: Возник вопрос. Если ребенок болен, ему не дают инвалидность, как быть? Вы, как человек, имеющий отношение к медицине…

Аполихин: Значит, я не имею отношения к медицине, я директор федерального учреждения.