WikiPedia "не справилась" с Лениным

WikiPedia не справилась с Владимиром Лениным. В день рождения вождя революции статья о Владимире Ильиче оказалась недоступна — число людей, интересующихся его биографией, зашкалило. В итоге до сих пор вместо текста — надпись "Сервер перегружен. Поступило слишком много запросов на просмотр этой страницы".

В этом году ко дню рождения Ленина приковано больше внимания, чем обычно, хотя годовщина и не юбилейная — 141-ая. Зимой в Интернете появился сайт goodbyelenin с логотипом "Единой России" в углу и цитатой из депутата Владимира Мединского. На портале всем посетителям предлагают проголосовать за вынос тела Ленина из Мавзолея. И это первый случай, когда представитель партии власти так открыто заявил о необходимости похоронить вождя мирового пролетариата.

Идея очистить Красную площадь от Мавзолея обсуждали и на президентском совете по правам человека и даже передали Дмитрию Медведеву план по постепенному отказу от ленинского наследия. А вчера в интервью газете "Коммерсантъ" управделами президента Владимир Кожин сказал, что "перезахоронение тела Ленина безусловно должно произойти, но это должно быть политическое решение".

Юбилей Владимира Ленина и повышенное внимание к нему обсуждаем с Львом Гудковым, директором аналитического "Левада-центра" и депутатом КПРФ Константином Ширшовым.

Писпанен: Правда, что прям рост значительный положительного отношения к Ленину?

Казнин: Среди молодежи.

Писпанен: Мне кажется, что просто уже даже и не помнят многие.

Гудков: Скорее, забывают и уходят. И большинство за то, чтобы его похоронить спокойно и забыть. В общем, когда мы говорим о Ленине, с чем мы имеем дело. Вот это осколки, остатки политического мифа. Для одних, конечно, это икона, для других – это, в общем, реквизит старых исторических драм. 56% по нашим опросам за то, чтобы его похоронить. Вопрос только, где.

Казнин: 56% россиян?

Гудков: Да. 40% за то, чтобы похоронить рядом с матерью на Волковом кладбище в Санкт-Петербурге , 16% - за то, чтобы у Кремлевской стены. Число тех, кто хотел бы, чтобы Ленин был в мавзолее, оно постоянно снижается год от года. В общем, оно почти вдвое снизилось за последние 10 лет.

Казнин: Но тут важный момент. Одно дело – люди, которые голосуют за то, чтобы его похоронить, другое дело – как они относятся к его действиям, к его деяниям и к его наследию. Они положительно оценивают тот период или отрицательно?

Ширшов: А что они знают о том периоде?

Писпанен: Вот этот во первый вопрос, на самом деле.

Казнин: Но все-таки у них есть какие-то представления.

Гудков: Никаких представлений. Интерес пропал.

Ширшов: О том времени нет никаких представлений.

Гудков: Остался у двух групп только так более менее отчетливо – это у пожилых людей, воспитанных еще в советское время, и у молодежи, только что закончившей школу.

Казнин: Нам тоже известно кое-что.

Гудков: Что вам известно?

Писпанен: Когда был Ленин маленький с кудрявой головой….

Ширшов: Когда был Ленин маленький с кудрявой головой, вы, наверное, помните только вот это маленькое четверостишие. А если вспомнить про ту страну, в которой появился Ленин, вот это очень интересно, когда, извините, больше 150 территорий, которые можно назвать территорией России, заключает мирные договора с кайзеровской Германией. Представляете эту цифру? Чуть ли не деревня каждая, отдельно взятая деревня принимала решение и заключала, пересылала письма в Германию о том, что они заключают мирный договор и требуют признания суверенного их деревеньки. Вот в каких условиях жила наша с вами страна с момента февральской и до октябрьской революции. О чем мы говорим? Дон, когда Краснов соглашение о мире подписывал с канцлером Германии, и требование только одно было – чтобы Крым входил в территорию Дона, Задонская так называемая губерния, все самостоятельная территория. О чем мы говорим? И в этих условиях появляется Владимир Ильич. Идеалист по сути. Не руководивший ни разу никаким предприятием, не имеющий за спиной этот опыт административно-хозяйственной деятельности, но сумевший в первую очередь молодежь зажечь, грамотную молодежь, которая была…

Казнин: Террор большевистский, брестский мир, гражданская война.

Ширшов: Брестский мир. Когда страна рассыпается, когда страна разваливается, когда 156 территорий, еще раз повторяю эту цифру, заключает мирные договора с Германией и требует суверенитета своей деревни, которую должна признать гитлеровская Германия, и в этих условиях появляется человек. Но человек сам по себе ничто.

Писпанен: Подождите. Никто ведь сейчас не оспаривает каких-то его подвигов и каких-то его провалов. Никто не говорит о том, какой он был человек. Мы же спрашиваем, нужно ли его оставлять в центре Москвы.

Ширшов: Чтобы понять, что мы хотим сделать, нужно понять, для чего мы хотим сделать. А когда мы оцениваем человека, когда мы говорим о традициях или еще о чем-то…

Писпанен: В традиции православной, во всяком случае, захоранивать тело.

Ширшов: Боже мой, ну что вы говорите мне про православные традиции? Вы в какую церковь не зайдите и что вы увидите? Любая церковь как организация в любом хуторе, в любой деревне, в любом поселке, в любом городе гордится, прежде всего, чем? Кусочком мощей. Что это такое? Это часть тела человека. Правильно или нет?

Писпанен: Давайте раздадим тогда Ленина.

Ширшов: Поэтому когда мы говорим про традиции, у нас испокон веков…

Гудков: Это все-таки фиктивные традиции, надуманные. К сожалению, действительно интереса к истории нет.

Писпанен: А чем же объясняется такой дикий интерес к Сталину?

Гудков: К Сталину? Накрутка. Его не было.

Писпанен: Все мы помним недавнее голосование какое-то всероссийское.

Гудков: Это все-таки пропаганда, вы знаете. Это искусственный эффект. Мы замеряли, начиная с 1988 года, и Сталин не всплывал даже в 15 ведущих имен.

Писпанен: Кому это надо было?

Гудков: Сталин все-таки очень важен был как фигура легитимирующая нынешнюю власть, нынешний режим как организатор победы и прочее. Это тоже придуманный миф, созданный прямо на наших глазах, и как только прекратится вот эта подкачка, так он сдуется и тоже уйдет. Плохо, что люди не могут разобраться реально, что это был один человек и другой. Вы говорите, что Ленин оказался в такой вот раздробленной стране. А кто, собственно, инициатор был?

Ширшов: Кто?

Гудков: Ну Ленин. Схоластик, авантюрист, жесточайший инициатор террора.

Ширшов: Ну вы же историк, вы же очень талантливый человек.

Гудков: Не надо, не надо. Гражданская война началась в ответ на захват власти нелегитимный, на начало террора и раскол страны.

Ширшов: Откуда он пошел и кто его затеял?

Гудков: Не генерал Краснов, конечно.

Ширшов: Ну уж, конечно, не Владимир Ильич Ленин.

Гудков: Вообще говоря, партия большевиков.

Писпанен: Это даже в советских учебниках истории было прописано.

Ширшов: Либо мы от мифов начинаем отходить, либо мы мифы начинаем как аргумент…

Казнин: На ваш взгляд, все-таки, нужно давать какую-то официальну государственную оценку того периода?

Гудков: Обязательно нужно. Правовую оценку – обязательно. От этого очень много зависит.

Ширшов: Конечно. Все договора, которые заключала наша страна, именно Советский союз, если сейчас мы признаем, что все, что было тогда сделано, это была не просто трагедия и не просто ошибка, а это было преступление, то все эти договора можно считать на международном уровне недействительными. Это территориальные вопросы, это вопросы собственности советской, которая потом перешла России. Мы с вами банкроты и должники в этом случае, и платить мы должны будем всему миру.

Гудков: Не надо пугать. Ничего страшного из этого не будет.

Ширшов: Где только не ступала нога советского солдата.

Казнин: Мы говорим о моральной оценке, а не о юридической все-таки.

Гудков: Речь идет, конечно, об исторической, правовой.

Ширшов: О правовой или исторической? Правовой.

Писпанен: Но, учитывая, что у нас даже сейчас учебники истории не приведены к одному общему знаменателю…

Гудков: И это хорошо, потому что пока мы не учимся ни по одному учебнику.

Ширшов: У нас каждый учебник истории пишется под каждую систему власти.

Писпанен: Ну что же, эта тема вечная, я так понимаю. Пока, собственно, лежит Владимир Ильич рядом у нас тут буквально, то и будем обсуждать это.

Ширшов: Нет, неправильно это. До тех пор, пока цена на газ каждый день дорожает, власть будет пытаться говорить о Ленине, о Сталине, только не решать проблемы, как сделать жизнь человека комфортнее.