Выпады против театра как против церкви – травля. Катерина Новикова и Гедиминас Таранда о покушении на Филина

В Большом театре, где последние годы Филин возглавлял балетную труппу, не сомневаются: вчерашнее нападение связано с профессиональной деятельностью артиста и выгодно тем, кто хочет занять его пост. В руководстве Большого даже намекают: мы знаем, кто пошел на это преступление.

Об очередном конфликте вокруг главного театра страны и о том, что ему предшествовало – рассказал Антон Желнов.

Желнов: Большой театр исторически отражает то, что происходит в стране. Инцидент с Сергеем Филиным совпал с общим климатом. Интриги и скандалы в театральном мире – не новость. Но вокруг Большого за последние годы их было слишком много.

Первое – это затянувшаяся 6-летняя реконструкция исторической сцены и выросшая смета – с 20 млрд. рублей до 32. Но пока театр работал, на второй сцене произошло немало интересного. Из него уходили люди. Сначала в 2008 г. худрук балетной труппы Алексей Ратманский. Официально закончился контракт, неофициально – из-за бунта труппы, которую Ратманский хотел модернизировать, а труппа в ответ срывала репетиции. В 2009 году ушел музыкальный директор Александр Ведерников. «Хотелось творческой работы, в которой не было бы такого количество пиаровских и политических обстоятельств». Спустя год театр оставил ведущий танцор Ринат Арифулин. Вот его цитата: «все тендеры, от костюмов до реквизитов завышаются». Параллельно со стройкой и отставками создается полноценное лобби против гендиректора Иксанова. Например,  директор Михайловского театра Владимир Кехман. В 2011 году он перекупает приму балерину Наталью Осипову и премьера Ивана Васильева. Иксанов в ответ заявляет, что ГАБТ атакует «частный бизнес», а сам Кехман его шантажирует. Главная версия – Кехман хотел сместить Иксанова и возродить Единую дирекцию императорского театра. Но этого не случилось. Еще один скандал, и это тоже 2011 г. – борьба за должность худрука. Геннадий Янин им так и не стал из-за выложенного в сеть сексуального компромата. Тогда говорили, что это сделал Филин, который и занят этот пост. С 2011 года на тропу войны против руководства Большого выходит Николай Цискаридзе. Он тоже, как и Янин, не сделался худруком. Сначала Цискаридзе критиковал репертуар, а затем – реконструкцию: кафельная плитка, гримерки без окон, репетиционный зал, в котором «нельзя поднять балерину». В январском эфире ДОЖДЯ он говорил даже о заговоре против него. 

Параллельно сопротивление Большому оказывали и влиятельные бизнес-группы.

Если входящим в попечительский совет ВТБ, Северстали, Базовому элементу , Транснефти, по словам наших собеседников, удалось выработать единую позицию по поддержке Иксанова, то против, правда, негласно, выступают глава Ростехнологий Сергей Чемезов и галеристка, жена крупного нефтяника Рашида Сардарова, Марианна Сардарова. Наш источник утверждает, что в конфликте против Иксанова они поддерживают Цискаридзе. Зачем Большой театр бизнесу? Одни делают это из-за пожеланий президента и премьера, другие в поисках возможности быть в царской ложе с нужными людьми, в отдельных случаях – в обществе балерин. Говорят, Иксанов встречает всех VIP-посетителей лично, ни с кем из спонсоров не рассорился, а с задачей возродить имперский дух и поднять статус посещающих театр гостей  справился.

О возможных причинах нападения на Сергея Филина мы поговорили с нашими гостями – Гедиминасом Тарандой, бывшим солистом Большого Театра, создателем и руководителем Имперского Русского Балета, и Катериной Новиковой, руководителем пресс-службы Большого театра.

Кремер: После того, что случилось с Сергеем, бывший главный балетмейстер Большого театра Алексей Ратманский в фэйсбуке написал: «Несчастье с Сергеем Филиным не случайность. Многие болезни Большого театра – омерзительная клоака, водящая дружбу с артистами: спекулянты и перекупщики билетов, полусумасшедшие фанаты, готовые перегрызть горло соперникам своих кумиров, циничные хакеры, вранье в прессе и скандальные интервью сотрудников – это один снежный ком. Ему причина – отсутствие театральной этики». Как вы можете прокомментировать эти слова?

Новикова: Думаю, он во многом прав. И думаю, сам он ушел из-за того, что  его не устраивала какая-то атмосфера, которая не создается труппой и коллективом. С приходом Сергея в театр труппа вдохновилась, появилось много молодых, талантливых ребят и много интересной работы. Но когда управляешь амбициозным коллективом в 220 человек, любое твое решение не может нравиться всем. И всегда есть группа людей, которая тобой недовольна, и которая считает, что поступать иначе.  В словах Ратманского мне нравится то, что он перечисляет большую группу людей, потому что это не один человек. Я тоже думаю, что это определенная группа людей. Я хочу сказать, что перед Новым годом я разговаривала с Сергеем Филиным, и он мне сказал, что есть группа недовольных людей, которые собираются что-то сделать. Он предположил, что это будет выброшено в интернет. И еще меня предупреждали, что будет выброс в интернет. Три дня назад он был. Сделан был, конечно, для того, чтобы дискредитировать Сергея в глазах руководства театра, чтобы возник конфликт в коллективе. Наш генеральный директор на это реагировать никак не стал, потому что на такие вещи реагировать невозможно. И с Сергеем у них вчера был разговор. Пересказывая слова Иксанова, Сергей сказал ему, что он чувствует себя, как на первой линии фронта. На что Иксанов ответил, что он все годы так себя чувствует.

Казнин: По вашим данным, как себя чувствует Сергей?

Новикова: Он находится в реанимации после срочной операции. Еще утром мы думали отправлять его в ожоговый центр в Бельгию, даже озвучили это для прессы, но оказалось, что в этом нет необходимости, потому что главное – спасти глаза, и операция нужна сегодня. Операцию провели, были подключены лучшие врачи нашей страны.

Казнин: К нему попасть нельзя?

Новикова: Насколько я знаю, нельзя. Как это завтра будет, переведут ли его в другую палату, я не знаю. Надо подождать несколько дней, чтобы понимать, что надо делать дальше. Тогда будет ясно, куда Сергея направлять. Консилиум врачей должен посмотреть и дальше решить, что нужно сделать, чтобы спасти зрение Сергея.

Кремер: Возвращаясь к группам людей, о которых говорит Ратманский, всегда ли это было вокруг театра?

Таранда: Всегда в театре были определенные группы, но никогда до такого не доходило. В конце 1980-х в театре было много трагических событий. Была группа Григоровича, группа Плисецкой, группа Васильева, группы Компартии КГБ – были серьезные группировки, которые между собой не просто дрались. Были собрания, были забастовки, кто-то не выходил – были серьезные интриги. Но в театре всегда была одна рука. Допустим, в Большом театре это был Григорович. Раскол – не раскол, но он был великим человеком и хореографом, который держал весь театр.

Казнин: Нужен великий человек?

Таранда: Трудно сказать, что нужно. Но то, что делал Сережа  в театре – это здорово. Пришел человек, не хам, не жлоб. Можно прятаться за любой личиной, а делать все по-хамски и по-жлобски. А Сережа проводил линию, как стальной человек, но он всегда говорил это с большим тактом. Он сумел за несколько лет совместно с директором музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко вывести на высокую ступень. И то, что он пришел в Большой театр – это здорово. Я его спросил, понимает ли он, куда он пришел. Он сказал, что понимает. Он должен был собрать свою команду, своих людей. И он начинал это делать. И правильно. Иначе этот ком, который вокруг театра годами складывался, продолжится. Если раньше бизнес не был так силен вокруг Большого театра, то сейчас складывается ситуация, что бизнес сильный, входит внутрь театра. Помимо бизнеса существуют и другие группы, околотеатральные, театральные. И все это превращается в политический шаг, не только культурный. Кто-то пытается решить даже политические вопросы. На протяжении многих лет о театре могут говорить плохо, могут лить на него грязь, надо критиковать. Это нормально. Но обливать грязью руководителей… Уходит с поста – проводите человека, поблагодарите, что он проработал в театре два, три, пять лет, и пошли дальше. Этика должна присутствовать, как внутри театра, так и вокруг театра.

Новикова: С одной стороны, это поступок одного безумного человека. С другой стороны, я чувствую нечто такое в воздухе. Если разбивают окна в музее Набокова… Это везде происходит. Что-то теряется не только в Большом театре. Могут быть интриги, и споры, и борьба. Но что можно дойти до такого, до криминала… С Геннадием Яниным был конфликт, скандал, в результате которого он покинул театр. А разве это дело раскрыто? Где наши правоохранительные органы? Разве мы знаем, кто стоял за этим?

Казнин: Не ведется расследование?

Новикова: Наверное, оно ведется, но где его результаты? Очень надеюсь, что сейчас с Сергеем Филиным будет проделана работа. Есть камеры слежения, есть телефоны, неужели нельзя найти?

Крем: Насколько я поняла, у Сергея и у его родственников есть конкретные подозреваемые.

Казнин: Родственники сказали, что даже есть конкретный человек.

Новикова: Я не могу это комментировать.

Таранда: Безусловно, родственники знают больше, чем мы. Но говорить, намекать на кого-то – это неправильно.

Кремер: У вас есть какие-то подозрения? У вас есть ощущение, что вы понимаете, откуда это исходит?

Таранда: Сама серная кислота – это такой принцип театральный. Это не принцип людей, которые делят какие-то территории.

Казнин: Вы имеете ввиду «артистический жест»?

Таранда: Это мне кажется. Но за этим могут скрываться многоходовые ходы. Может, это бытовая история, а может, и нет. Я боюсь выглядеть дилетантом перед профессионалами, которые смотрят вашу передачу – и уголовный розыск, и ФСБ – мол, «о, гражданские разбирают!». Я опасаюсь говорить какие-то предположения, но они могут быть совершенно разные, почему это произошло. Но то, что через пять минут это было выложено в интернете, - это значит, акция готовилась. У Сережи протыкали колеса. Конечно, если у Сережи возникла такая ситуация, надо было сказать и руководству театра. Ситуация в стране сложная.

Кремер: Как обезопаситься от бандитов?

Таранда: Невозможно.  

Кремер: Екатерина, а у вас есть своя версия?

Новикова: Для себя у меня версия есть.

Кремер: Одна?

Новикова: Я считаю, как и Ратманский, что это группа. Я не думаю, что это один человек.

Казнин: Вокруг Большого театра есть преступники?

Новикова: Это меня тоже поражает. Казалось бы, это искусство, балет, прекрасное, высокое. Люди, имеющие гуманитарное образование. Кто мне только не позвонил со вчерашней ночи: и Вейн МакГрегор, и Холберг, и Брижит Лефевр, и балет «Монте-Карло», и из Японии – со всех концов мира. То, что произошло с Сергеем, - это не только проблема его здоровья или Большого театра. Это проблема репутации нашей страны. Что за страна варваров? Где такое возможно?

Казнин: Чего добились люди, стоящие за покушением?

Новикова: Они добились того, что один из самых красивых людей своего поколения теперь лежит с ожогами третьей степени. Его на полгода убрали.

Казнин: Теперь любой человек, пришедший на его место, будет под косыми взглядами?

Новикова: На нас теперь давление такое, что мы должны жить.

Кремер: В начале ноября группа известных деятелей культуры направила письмо президенту Путину с просьбой уволить Иксанова и назначить Цискаридзе на его место. Это была некрасивая операция. У вас есть ощущение, что это может быть как-то связано?

Новикова: Я не знаю. Интриги  могут быть разные, но криминал – это другая история.

Казнин: За что идет борьба? За что человека облили кислотой?

Новикова: Думаю, что по отношению к Сергею это планомерный шаг. Если они делают какой-то выброс в интернет, если он сам об этом мне говорит перед Новым годом, если ему потом прокалывают колеса. Человек, который сделал это, знал его, позвал по имени. Он не пырнул ножом и не ударил в лицо. Я думаю, что это невменяемый человек.

Казнин: Но его направили?

Новикова: Благодаря Сергею атмосфера в труппе творческая, и даже многие недовольные люди на такие шаги не идут. Мне бы хотелось, чтобы этого человека нашли.

Таранда: Такие выпады против лучшего театра страны, так же как и против церкви, очень дискредитируют нашу страну. Особенно, когда такое происходит в Большом театре. Могут быть разные политические и культурные выводы. Здесь могут быть очень большие подводные камни.

Новикова: Такие страсти, которые кипят вокруг Большого, нигде мне больше не встречались. Наше отношение к культуре в целом, к нравственности в целом – это надо развивать в обществе. Этой этики, которой нет у нас в театре, вообще в стране нашей нет.

Таранда: Не будет у нас морали и этики, пока мы не вернемся в веру. Это мое понимание.