Вторая свадьба в «болотном деле»: судья благословила

Кремер: Если всем отказали, то с какого перепугу ему не откажут?

Журавлёва: По крайней мере, этот вопрос будет обсуждаться, это важно. Мы с тобой, может, смотрим на суды, как на что-то такое человеческое, где решается вопрос, окажутся ли люди виновными или нет, скоро ли они окажутся рядом с родственниками, что-то такое. А там очень много важных деталей, что адвокаты всё время не ленятся подавать разные ходатайства, о чём-то таком говорить, потому что всё это очень важно, чтобы потом показать общую картину того, как принималось решение, которое будет. Многие считают, что вряд ли по обеим статьям всех оправдают, поэтому наверняка Артём Савелов будет просить сам отдельно, чтобы дело вернули в прокуратуру.

Кремер: А все ли довольны таким затягиванием? Потому что это же затягивание, что сейчас процесс отложили до 18 числа.

Журавлёва: Я не могу тебе рассказать разговоры, которые идут в коридоре, потому что я таким образом разделю на лагеря обвиняемых и поддержку.

Кремер: Настроения какие?

Журавлёва: Это как всегда, нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Когда ты ждёшь, ты всегда нервничаешь. Но мне кажется, что, на самом деле, все понимают, что это важно и без этого просто никуда. Какая ситуация, такое и судебное разбирательство.

Кремер: Я правильно понимаю, что есть среди группы поддержки, среди родственников те, кто против такого затягивания? А кто-то надеется, что из-за того, что будет подано ещё лишнее ходатайство, что-то может измениться?

Журавлёва: Грубо говоря, да. Есть просто люди, которые говорят: «Мы бы хотели услышать уже приговор и понять, сколько нам сына ждать». В этом вопрос.

Кремер: Что по поводу второй свадьбы по «Болотному делу»? Сегодня ты сфотографировала даже невесту Татьяну…

Журавлёва: Не знаю, к сожалению, фамилии. Наверное, скоро будет Татьяна Полихович, невеста Алексея Полиховича.

Кремер: Что произошло? Почему это важно, что судья решил вопрос с этим ходатайством?

Журавлёва: Сегодня утром мы разговаривали с отцом Алексея, и он мне говорил: «Очень обидно, собирали мы очень долго документы, чтобы Таня и Лёша могли пожениться в СИЗО, нужные для того, чтобы они могли видеться». Причём, свидание – через два стекла могли поговорить просто между собой. Поскольку дело уже начали рассматривать в суде, теперь судья должна принимать решение, можно им пожениться или нет. Она решает не просто, глядя на них, а исходя из каких-то документов. И он мне рассказывал, сокрушался, что придётся заново всю этому систему проходить. А там ещё есть деталь, что нужно сразу в ЗАГСе сказать, на какое число, а судья сразу про число не может сказать, вдруг будет заседание. Но неожиданно после решения по Савёлову судья сказала: «Окей, я согласна на 13 число».

Кремер: Это была инициатива судьи или ей напомнил адвокат?

Журавлёва: Видимо, они об этом заговорили, и она не потребовала этих всех бюрократических деталей, чтобы разрешить им пожениться.

Кремер: Видимо, судья уже понимала, что следующее заседание будет только 18-го…

Журавлёва: Видимо, да. Девушка сияла, прыгала от счастья. Опять же свадьба в СИЗО не значит, что люди хотя бы час смогут провести вместе или поехать куда-то или то, что мы обычно подразумеваем под свадьбой. Я была на свадьбе, если так можно выразиться, у Леонида Ковязина и его уже жены Евгении. Никого, кроме самой невесты, её матери и представителя ЗАГСа не пускают в СИЗО. Дальше всё происходит сумбурно, представитель ЗАГСа – это тоже отдельная нервотрепка, нужно куда-то поехать, что-то подписать. Но, по крайней мере, это нужно, чтобы невеста, девушка, гражданская жена официально считалась членом семьи, и у нее были те же права и возможность с ним видеться.