Военный обозреватель Павел Фельгенгауэр об отводе войск от Украины: это решение Путину далось нелегко

«В связи  с завершением  плановой весенней  фазы подготовки  войск, предусматривавшей их  передислокацию  и  проходившей,  в  частности,  на полигонах в Ростовской,  Белгородской и Брянской  областях, Владимир   дал команду министру  обороны вернуть  войска,  участвовавшие в  учениях,  в места  постоянной   дислокации  и   продолжить  боевую   подготовку   на близлежащих полигонах»,   цитирует «Интерфакс» пресс-службу президента.

При этом с аналогичным призывом Кремль обращается и к Киеву – отвести войска и «прекратить насильственные действия и карательную операцию».

Почему решение отвести войска было принято именно сейчас, обсудили военным обозревателем «Новой газеты» Павлом Фельгенгауэром.

Макеева: Павел, как вам кажется, о чем свидетельствует эта уже не первая заявка на отвод войск в места постоянной дислокации от украинской границы? С одной стороны, создается впечатление, что Кремль старается отстраниться от событий, происходящих на востоке Украины, но с другой стороны, нет ощущения четкой позиции, что мы, официальная Москва, категорически не хотим иметь отношения к тому, что там творится, и точно никак не будем это поддерживать военным образом. Что все-таки происходит? Свидетельством чего мы сейчас являемся конкретно сегодня?

Фельгенгауэр: Это очень хорошая новость, если это правда. Конечно, такие отводы раньше объявлялись. Но сейчас есть определенные обстоятельства, которые позволяют полагать, что, возможно, это правда, потому что войска по любому отводить надо. Те ударные, тактические батальонные группы, которые там находились почти два месяца, больше там находиться в таком виде не могут. Надо проводить демобилизацию призывников, отслуживших один год, а они составляли основу этих батальонных групп.

То есть отвести надо, надо провести дембель, переформировать эти сводные батальонные группы контрактниками и призывниками осеннего призыва. Поэтому сейчас это пришлось делать. Скорее всего, мы через некоторое время и западные средства объективного контроля заметят этот отвод, тем более, что было в Москве заседание Совета безопасности. То есть это не просто какое-то заявление, а было принято решение на Совбезе. Это означает, что полномасштабная военная операция на Украине откладывается.

Макеева: Теперь как-то без особого объяснения деталей обходятся при такого рода событиях и действиях, но очень много обратили внимание, в том числе в социальных сетях, на то, что вообще-то не в первый раз делается заявление о том, что войска возвращаются в места прежней дислокации. Более того, совсем недавно, в апреле, Владимир Путин говорил о том, что войск у границы нет, это можно легко проверить. Тут явно идут какие-то нестыковки. Наверное, всему этому есть объяснения. Но впечатление, что никто этих объяснений не собирается предоставлять. Почему с первого раза не отвели войска, коль скоро было такое решение на уровне министра обороны так точно?

Фельгенгауэр: Решения политического не было. Похоже, оно было принято сегодня и оформлено на заседании Совбеза о том, что сейчас мы на Украину вмешиваться не будем. И в ближайшие, по-видимому, месяца полтора тоже нет. То есть полномасштабное вторжение становится технически невозможным, иначе нужно было отменять дембель, что вообще-то достаточно сложно со всех точек зрения. Вообще нельзя поддерживать батальонные группы в такой степени готовности бесконечно, а они там почти два месяца в готовности простояли. Надо отвести их, надо переформатировать, провести демобилизацию. Где-то полтора, два месяца и мы будем снова готовы.

Политическое решение вообще не входить на Украину, конечно, нет. Но, очевидно, произошло временная отмена этого решения или просто оно отложено. По-видимому, полагают, что на Украине власть не сможет консолидироваться, несмотря на предстоящие президентские выборы. Там из-за экономического нарастающего кризиса, политического и социального нет необходимости рисковать вторжением, которое могло привести к очень серьезным санкциям. Это очень сложное было решение для Владимира Путина, но он принял его, ждал до последнего. Но сейчас надо было принимать решение – или идти, уже было немножко поздновато, или отходить. Было принято решение отходить, и это очень радостно.