Владимир Мирзоев: "Бориса Годунова" никто не запрещал

За месяц до выборов в прокат вышел фильм "Борис Годунов" Владимира Мирзоева. Его уже называют самой острой и злободневной картиной года.

Режиссер берет пушкинский текст, и абсолютно ничего не меняя, просто помещает его в сегодняшние политические реалии. Бояре ездят по Москве на Мерседесах, беседуют на фоне небоскребов Москвы‑Сити, отец Пимен дописывает летопись на компьютере, Гришка Отрепьев едет брать власть на БТР.

В фильме занят уникальный актерский состав – Максим Суханов, Андрей Мерзликин, Агния Дитковските, Дмитрий Певцов и многие другие. Но даже это не помогло: картина так и не дошла до широкого проката, практически все кинотеатры отказались ее принять. Якобы из‑за его низкого коммерческого потенциала. В результате, сегодня посмотреть "Бориса Годунова" можно только в одном кинотеатре "Бульвар", который находится за пределами МКАД – в Северном Бутове. Видимо, для тех, кто так далеко ехать не собирается даже ради хорошего фильма, на днях его в полной версии выложили на портале Youtube.

Макеева: Наверное, вы слышали уже множество комплиментов, хочу их от себя тоже сказать этому фильму, который просто удивительный, на мой взгляд. Тем более удивительно, и сразу невольно напрашиваются какие-то выводы, когда узнаешь, что фильм поступил в широкий прокат только на одну неделю и аж в Северном Бутово. Честно сказать, я впервые услышала о существовании такого кинотеатра сегодня. Вы сами как объясняете, почему так вышло?

Мирзоев: «Бульвар» - это, конечно, новый мультиплекс, он недавно появился. Кстати, очень хороший уютный кинотеатр.

Макеева: Но в Северном Бутово.

Мирзоев: Но поскольку мы на оптимистическом канале и на оптимистической волне, то будем считать, что мы устроили предпоказ. Предпремьерный показ. Иногда голливудские фильмы обкатывают в Канаде, вы знаете - в Торонто, в Монреале показывают. А потом иногда даже что-то меняют в монтаже, понимают, как строить рекламную кампанию. Считайте, что Северное Бутово – это для нас Торонто.

Казнин: А все-таки, почему там? Почему не как остальные российские фильмы, которые выходят на экранах и идут 2 недели, месяц?

Макеева: Вы не иронизируете?

Мирзоев: Нет, я сейчас абсолютно серьезно говорю. Просто на оптимистической ноте, но это серьезно. Тут есть еще один момент. Вы должны отдавать себе отчет, что прокат для отечественного кино в нашей стране закончен. Не очень оптимистическое заявление, но тем не менее. К сожалению, это так. Когда фильм все-таки попадает в широкий прокат, не ограниченный прокат – один экран, долгоиграющая система, а когда фильм выходит в широкий прокат. Нужно отдавать себе отчет, что его продавливают активно, уж не знаю, с какой стороны, но продавливают. Во-вторых, продюсеры все равно не уверены в том, удастся ли им вернуть свои деньги, потому что не существует элементарно контроля за проданными билетами. Это экономическая сторона, но она очень важна, потому что любой продюсер решает перед тем, как пускать фильм в широкий прокат или нет - а нужно ли потратить $1 млн. на рекламу? Если ты не можешь вернуть не только затраченные на фильм деньги, то какой смысл еще платить миллион?

Макеева: А кто продюсеры этого фильма?

Мирзоев: В частности, я один из продюсеров, я сопродюсер.

Макеева: Это было ваше решение?

Мирзоев: Это было наше решение, опирающееся на аналитику. Мы дружим с такой компанией, которая называется Movie Research, они нам просто разложили эту ситуацию на картах. Ситуация сегодня такова – отбиться невозможно.

Казнин: А когда вы начинали съемки, вы понимали уже, что будет такая ситуация?

Мирзоев: Мы понимали, что будет такая ситуация, что мы можем, скорее всего, рассчитывать на телепродажи и тогда еще существовавший рынок DVD. За это время и DVD приказали долго жить.

Казнин: Телепродажи – что вы имеете в виду?

Мирзоев: Я имею в виду продать на один из каналов.

Казнин: Как с этим обстоит дело?

Мирзоев: Понимаете, это следующий шаг. Мы должны сначала все-таки побыть хотя бы в таком ограниченном прокате. Может быть, все-таки прокат будет в центре тоже, мы сейчас над этим работаем. Посмотрим, как пройдет наш показ в Северном Бутово.

Макеева: У меня все равно не укладывается в голове, честно сказать. Какие-то же фильмы российские показывают в кино, я совершенно не хожу на российские фильмы, ваш фильм – первый для меня. Я – просто зритель, абсолютно непрофессионал, не пишу про кино, но это первый раз за очень долгое время, когда у меня возникло очень сильное желание посмотреть это на большом экране. Почему фильм «Царь» показывали в разных кинотеатрах, и это не требовало какого-то специального показа?

Мирзоев: Я уже ответил на этот вопрос.

Макеева: То есть это телеподдержка, вы имеете в виду это?

Мирзоев: Я имею в виду все. Это финансовая поддержка, это телеподдержка, это деньги на маркетинг и т.д. Без этого невозможно заниматься прокатом, никто просто не узнает о том, что этот фильм присутствует на экране.

Казнин: Естественно, сразу же сказали и журналисты, и критики об остром политическом высказывании. Никак вы не связываете это с тем, что фильм не вышел сразу в большой прокат?

Мирзоев: Знаете, мы не делали сатиру. Сразу говорю, что это не сатирическое высказывание, это не попытка показать власти фигу в кармане. Нас интересовали смыслы, нам интересен был этот эффект схлопнувшегося времени: когда история, которая на границе 16-17 века произошла, пушкинский текст 200 лет спустя после этого, и еще 200 лет спустя мы сделали кино. Да, мы разыграли это все в современных декорациях, но ведь есть ощущение, что мы находимся по-прежнему в той же колее исторической, что Россия так пока и не выбралась из имперского состояния в состояние национального государства. Смыслы, связанные с самодержавием, с самовластием, с самозванчеством, до сих для нас, оказывается, очень актуальны. Может быть, это наши архетипы, я не знаю. То, что лежит в фундаменте нашей цивилизации. А может быть, просто это такой этап.

Казнин: Сравнивали уже с «Днем опричника», наверное?

Мирзоев: Да. Виктор Матизен сравнил с «Днем опричника». Наверное, сравнение в чем-то корректно, потому что Сорокин – известный писатель-постмодернист, а постмодерн мне, как игровая форма и как форма, отчасти работающая с синтезом эпох, времен, мне тоже близка.

Казнин: Когда выходит фильм, например, возьмем ближайший – «Елена» вышел. Звягинцев говорит: «Я считаю, что его должны посмотреть как можно большее количество людей, это очень простой фильм, он для всех». Ваш фильм, в том числе, о власти. Считаете, что власть должна посмотреть его?

Мирзоев: Я на это надеюсь, тем более, фильм украли, выложили в Youtube.

Макеева: Это украденный фильм?

Мирзоев: Да. Как мы ни пытались хотя бы на время ограничить выход фильма в интернете, у нас ничего не получилось. Конечно, я надеюсь, что кто-то нажмет на какую-нибудь кнопочку, посмотрит.

Казнин: А зачем?

Мирзоев: Власть же тоже часть народа, правда? Поэтому. Пушкин писал для всех, и мы снимали кино для всех. Для рядового зрителя, живущего в Северном Бутово, для обитателей Кремля, для обитателей Белого дома, конечно.

Макеева: Я далека от кинобизнеса, мне кажется, что стоило сделать усилие, чтобы фильм шел не только в Северном Бутово, ей богу. Тем более, что такие актеры. Очень, наверное, дорого. Актерский состав, такие съемки потрясающие. Как происходил поиск средств для того, чтобы сделать такую картину?

Мирзоев: Один очень хороший человек сделал нам и нашей любимой стране такой подарок. Вот и все.

Казнин: Есть ведь, наверное, здесь еще такой момент: есть мощное лобби. Например, Никита Михалков. Если человек захочет, чтобы фильм увидели, его могут увидеть не только в одном кинотеатре. Есть другие группы – никого это не заинтересовало? Или вы не пытались?

Мирзоев: У нас были попытки. Я не буду называть фамилии и названия тех компаний, с которыми мы пытались вести переговоры, чтобы не расстраивать людей – мы на оптимистическом канале. Поэтому да, попытки были, но они ничем не увенчались. Мы подумали, что так, не судьба, что делать?

Макеева: Как теперь дальше будут развиваться события, как вы считаете? Канадский прокат сейчас завершится.

Мирзоев: По его итогам мы сможем, наверное, судить о том, что будет дальше. Потому что это чистый эксперимент. Фильм вышел на окраине Москвы, фактически вне Москвы, Бутово. 300 тысяч зрителей, маленький город-спутник. Без рекламы какой бы то ни было, у нас не было потрачено на рекламу ни одного доллара. Если вдруг окажется, что зрители захотели это посмотреть в Бутово, пришли, им понравилось, и они рассказали друг другу, то, может быть, судьба фильма будет чуть более успешной.

Макеева: Как я узнала о существовании фильма? Я узнала из Facebook-a, как, думаю, очень многие. Ссылки на статьи, на эти ролики – тем не менее, человечество узнало благодаря этому. Также сегодня с утра все активно цитировали, в Facebook-е было много перепостов - Михаил Ходорковский, он заочно отвечал на вопросы слушателей «Эхо Москвы», и среди прочего сказал следующее по поводу пушкинской эры: «Мы очень близки к национальному самоубийству. Попытки сохранить империю вместо построения национального правового государства обошлись нам очень дорого, и продолжают обходиться». Как вы считаете, попрошу вас прокомментировать эту фразу, для вас есть такое ощущение, что Россия близка к национальному самоубийству? Что под этим можно понимать?

Мирзоев: Мы не будем говорить долго про демографическую ситуацию плачевную, про невероятное количество эмигрантов, которые за последние годы сравнялось с тем, что было в 1917 году. Насколько я знаю, 1,5 млн. уехало молодых, активных, харизматичных людей. Я сам был в эмиграции, поэтому знаю, как это работает. Уезжают отважные люди, уезжают люди, которые в себя верят. Это те, кто должен быть здесь сейчас, на самом деле. Нужно к этой теме зайти с разных сторон. Но я думаю, что главное, что характеризует национальное государство, это понимание того, что внутри страны нужно все гармонизировать и устроить таким образом, чтобы: без промывания мозгов, без того, чтобы бесконечно за счет пропаганды искать врагов внутри страны, во вне страны, без того, чтобы держать страну в военном положении и разными способами пытаться население дезориентировать. Вместо всего этого можно просто заняться созданием институтов, в том числе, института выборов, к которым мы близки, честных выборов, построить институты демократического общества, устроить все таким образом, чтобы многообразие точек зрения на ситуацию в стране было бы представлено. Было бы представлено в СМИ, в парламенте. Это, мне кажется, путь из империи к национальному государству. Это дайджест.

Макеева: Это долгий путь.

Мирзоев: Этот путь, на самом деле, не такой долгий. Несколько необходимых решений и полноценная не дефективная элита могут двинуть страну в этом направлении.