Ветеран спецподразделения «Альфа»: спецслужбам не хватает денег, надо тратить на оперативных сотрудников, а не на бесполезные рамки металлодетектора

30/12/2013 - 15:45 (по МСК) Никита Белоголовцев

Алексей Филатов, вице-президент подразделения антитеррора «Альфа», обсудил с Никитой Белоголовцевым проблемы в работе спецслужб, которые допустили второй теракт в Волгограде.

Белоголовцев: Смотрели видеообращение предполагаемого смертника Павла Печенкина и его родителей. С вашей точки зрения, возможно ли настолько быстро – менее чем за сутки – выявить предположительного автора теракта, террориста-смертника, который взорвал международный вокзал в Волгограде?

Филатов: Теоритически все возможно. Более того, я думаю, теоритически возможно после первого теракта провести оперативно-техническую работу и не допустить второго теракта.

Белоголовцев: Это возможно? На вашем месте некоторое время назад сидел Франц Клинцевич, который утверждал, что это практически нереально, предотвратить второй теракт могла только какая-то невероятная случайность и какой-то прокол организаторов, исполнителей.

Филатов: Возвращаясь где-то на полгода назад, когда мы обсуждали эффект Сноудена, помните, все СМИ клеймили американцев, которые официально юридически разрешили спецслужбам практически тотальную слежку за своими гражданами. Я говорю, что если бы у нас была подобная система, была бы такая возможность, за несколько часов, я думаю, уже после событий можно было выяснить, кто автор, кто заказчик и где планируется следующий теракт.

Белоголовцев: После первого теракта в Волгограде, который произошел несколько месяцев назад, который организовала, по информации правоохранителей, Наида Асиялова, потом появлялись сообщения, что якобы были переговоры с ее мужем, Дмитрием Соколовым, якобы их слушали, якобы это все вели. О Дмитрии Соколове говорится уже несколько лет. Этот Павел Печенкин, то ли он, то ли не он, о нем тоже было известно, что он уехал от родителей, что он член буйнакского бандформирования. Почему, обладая всей этой информацией, спецслужбы не могут все равно это предотвратить?

Филатов: Потому что средства, многомиллиардные средства, вопреки рекомендациям экспертов, направляются на закупку тысяч, десятков тысяч рамок металлоискателей, оборудуются какие-то комнаты досмотра в станциях метро. То есть огромные деньги тратятся, но не в том направлении, в котором их необходимо тратить.

Белоголовцев: А куда их необходимо тратить?

Филатов: Я думаю, что лучше, чем агентурный сигнал, лучше, чем хорошая оперативная работа, которая у нас, к сожалению, не находится сейчас на достойном уровне, опять же по объективным причинам, и лучше, чем технические средства, которыми обладает американская или израильская спецслужба, ничто лучше предотвратить террористический акт не может. Если террорист заявился с поясом смертника и вышел, как говорится, на дело, его остановить нет практически никакой вероятности. С ним надо бороться там, где готовится взрывное устройство, надо бороться там, где зомбируют, подыскивают, агитируют этих людей в этих лагерях, на дальних подступах. А на дальних подступах бороться с помощью металлоискателей и рамок, которые у нас сейчас располагаются на всех входах в залы, невозможно, как показала практика. Понимаете, даже ко вчерашнему взрыву возвращаясь, опять же мы сами себе врем, опять идут заявления, если бы не рамка металлоискателя, было бы намного больше жертв. Каким образом? Объясните мне.

Белоголовцев: Вероятно, вошел бы в зал ожидания, где больше людей.

Филатов: Вы понимаете, очевидцы говорят, что перед рамками скопилось огромное количество людей, они друг друга подпирали. То есть плотность этих людей была огромной. Я не представляю места на железнодорожном вокзале, где люди могли бы так скопиться, именно так. Причем это было внутри помещения, любой взрывотехник вам скажет, как эффективно произвести взрыв. Чем больше заряд, чем больше поражающих элементов и чем пространство более замкнутое, если вы уж купили эти рамки, поставьте их на свежем воздухе, осуществляйте этот проход там, где нет замкнутого пространства, погибших было бы намного меньше, пострадавших было бы намного меньше. Понимаете, мы тупо тратим, мы сами себя успокаиваем, население успокаиваем, что деньги потрачены, меры приняты, а в результате, в общем-то, мы не имеем ничего.

Белоголовцев: Мы видим, что как минимум в двух из трех терактов, которые произошли в Волгограде во второй половине этого года, принимали участие этнические русские, те, кто уезжал на Кавказ с традиционно русских  областей. Максим Шевченко в нашем эфире сказал, что в принципе таких людей, которые принимают ислам, мужчин в зрелом возрасте, их не так много. Он назвал даже цифру – несколько сотен человек на всю страну. Теоритически эти несколько сотен человек, можно найти каждого, к каждому приставить сотрудника спецслужб и отслеживать каждый шаг этих людей?

Филатов: Давайте начну с того, что я никогда не ставлю знак равенства между исламом и терроризмом. Это первое. Надо четко понимать, что плодородная почва – это не радикальные исламисты, это люди, которые не имеют цели, не имеют возможностей, которые обижены жизнью, которые видят, что кругом творится, которые видят, что кому-то позволено все, а они не могут ничего. Эти люди – исламисты или православные или вообще атеисты – это хорошая почва для того, чтобы их завербовать. Может быть, для того, чтобы это было дешевле, сделать его радикальным исламистом. Между исламом и терроризмом я бы не стал ставить знак равенства, но на самом деле давно существуют списки черных вдов. Я уверен, что нашим силовым структурам не хватает сил и средств, чтобы, например, каждый шаг этой вдовы или этого потенциального террориста отслеживать. На это нужны дополнительные средства, которые тратятся на рамки.

Белоголовцев: Я просто хочу оценить масштаб средств. Наида Асиялова, предполагаемая исполнительница первого теракта в Волгограде, она не то что была на виду, для ее лечения, как говорят, она была смертельно больна, собирали деньги «ВКонтакте», в открытых группах социальной сети «ВКонтакте». Какой нужен объем средств, например, чтобы за этой женщиной, всем было известно, что она так называемая «черная вдова», установить пошаговую слежку?

Филатов: Она на самом деле не была «черной вдовой», она была женой Соколова.

Белоголовцев: Но до этого ее муж был убит.

Филатов: Но я вам могу сказать, что, к примеру, Наида звонила Соколову, родителям Соколова, но я уверен, что обратной связи с силовыми структурами, что был такой звонок, что жена их пропавшего сына, на которого есть подозрение, что он может заниматься террористической деятельностью, такого сигнала не поступило. Более того, когда через некоторое время мы стали обсуждать новый закон об ответственности родственников за содеянное террористами, наши правозащитники, либералы начали во все горло кричать: «Вы что! Как так можно? Этого нельзя делать, это не по Конституции! Это не по правилам!». С терроризмом по правилам, наверное, эффективно бороться нельзя.

Белоголовцев: Сколько все-таки денег, если мы берем одну конкретную Асиялову? Было известно, что ее муж, который был до Соколова, был убит в ходе контртеррористической операции, было известно, что она смертельно больна, собирались деньги, было известно, что ее муж уехал в Дагестан. Сколько нужно денег, чтобы следить за одной конкретной Асияловой, ну масштаб – миллион, миллиард, рублей, долларов, евро?

Филатов: Я думаю, что это дорогое удовольствие. Я думаю, что если бы была точная информация, что этот человек потенциально способен, за ней бы, наверное, следили, а, может, просто изолировали. Я уверен, что такой точной информации не было. Это опять же говорит о нашем провале оперативной работы. И здесь опять же есть объективная составляющая. В середине 90-ых структура КГБ и МВД была просто развалена, развалена, прежде всего, тем, что ушли профессионалы, и эти все чистки, которые происходят у нас в МВД с переименованием с милиции в полицию, они как раз и бьют по оперативному составу, который мог бы работать на земле.

Белоголовцев: Понятно, что террористическая угроза до Олимпиады в Сочи будет только возрастать. На этом суперкоротком отрезке до февраля, до окончания февраля, возможно ли предпринять какие-то краткосрочные меры или сейчас на что наработали, то и будет?

Филатов: Я вам еще раз подтвержу, что на переднем краю, когда террорист выходит на совершение теракта, мы можем только каким-то образом уменьшить потери, но его нейтрализовать и обойтись без жертв практически невозможно уже. С этим видом терроризма можно бороться на дальних подступах, поэтому сейчас что-то сделать, выгнать всех сотрудников, как сейчас это произошло, выгнать всех сотрудников на улицы и тем самым обеспечить некую безопасность, я думаю, что коэффициент полезного действия от этого очень небольшой. Только больше страха, больше неуверенности. Я думаю, что сейчас как никогда гражданское общество может помочь, люди, которые, опять скажу приевшуюся уже истину, будут бдительны, будут смотреть соседи.

Белоголовцев: А что делать? Я слушал сегодня радио с утра, на нем прозвучало позабытое мной, по крайней мере, с начала двухтысячных словосочетание «старший по дому», что старшие по домам должны провести… Я, например, подумал, что в доме, где я живу, я не знаю, кто старший по дому. Я теоритически, вернувшись домой, как сознательный гражданин, что должен сделать?

Филатов: Я не знаю насчет старшего по дому. Но вы поймите, когда идет подготовка такого теракта, вот эти люди, кто организует, готовит этого человека, человека, который себя, в конце концов, взорвет, они где-то живут, у них есть какая-то крыша, они каким-то образом общаются.

Белоголовцев: То есть, грубо говоря, звонить участковому после каждого шороха?

Филатов: Во-первых, надо звонить, а самое главное – участковому надо отрабатывать этот сигнал. Дело в том, что у нас население уже привыкло, что наша милиция, извините, полиция, занимается всем, чем угодно, кроме общественного порядка.

Белоголовцев: Но я же не могу участкового своего заставить работать.

Филатов: Это, конечно, не ваша прерогатива – заставить вашего участкового и полицейских работать. Это, наверное, проблема ведомства и всего нашего государства. 

Также по теме
    Другие выпуски