В жару камеры СИЗО превращаются в пытку

Арно: Вы сегодня заявили, что, порой, условия в российских СИЗО просто пыточные. Что вы имели в виду?

Борщев: В данном случае надо говорить об условиях в судах. Действительно, особенно когда жара, камеры в СИЗО пыточные, несомненно. Но наши члены комиссии наблюдали за девушками, и мы знаем, что им пытались ухудшить условия.

Арно: Какие, конкретно, в отношении девочек?

Борщев: Мы добились того, что они сидят в маломестных камерах, по двое. Но пыточные условия – в судах: их будят рано утром, часов в 6, помещают в сборные отделения, где много людей. Мы в свое время занимались сборным отделением Бутырки, где Магнитский сидел. Это же жуть! Там человек 70-80, духота, они ждут час-два-три. Аналогичная ситуация в СИЗО №6. Дальше везут их автозаком, то есть, не сразу в суд, а собирая и развозя людей по дороге. Проходит много времени. Конечно, в автозаке духота, а уж в суде – вообще, безобразие: тесные конвойные комнатки. Там их не кормят, хотя должны давать горячую воду, СИЗО выдает им сухой паек. Когда был процесс над Ходорковским и Платоном Лебедевым, я как член комиссии подошел к Данилкину, попросил, чтобы мне дали разрешение посмотреть на эти условия. Данилкин, кстати, дал, хотя закон не регулирует контроль судебных помещений.

Лобков: Но сейчас за их физическое благополучие отвечает судья. Может быть, судья заинтересован? Заинтересована Марина Сомова в том, чтобы на нее эти обвинения ложились? Может, имело смысл сделать график заседаний более человечным, не как жалуются адвокаты «с утра до вечера»?

Борщев: Нормальный судья чувствует резонансное скандальное дело и, конечно, любой нормальный судья так и поступил бы, не усугублял бы положение. Здесь же четко прослеживается, что судья выполняет заказ. Длительные заедания, условия с питанием, с комнатами, с подъемами – это, конечно, те самые худшие условия. Хотя сегодня члены комиссии попросили, чтобы девушек сразу везли в суд без сборного отделения.

Арно: Если вы зафиксировали факт, как вы сказали, пыточных условий, ваша комиссия составляет официальную бумагу?

Борщев: Конечно. Документ мы передаем в прокуратуру, в Управление Федеральной службы исполнения наказаний Москвы. Буквально неделю назад мы встречались с руководителем УФСИН. Мы подчеркнули, что за арестованными по «Болотному делу» и Pussy Roit мы наблюдаем в особом режиме. Хотя ко-кто из членов комиссии, например, Антон Цветков, крайне недоволен, что мы выделяем эти группы. Мы не выделяем их. Мы выделяем тех, кто находится под прессингом со стороны следствия суда. И таких довольно много. Вот Pussy Roit – девушки, они относятся к этой категории риска, поэтому здесь действительно нужно особое внимание.