В Большом театре с горем пополам прошла премьера "Спящей красавицы"

Юрий Григорович поставил "Спящую красавицу" Чайковского. Премьера совпала со скандалом ‑ в начале недели труппу Большого покинули ведущие артисты балета. И перешли в Михайловский театр Петербурга.

Повлияло ли это на постановку, узнали у нашей коллеги Анны Монгайт, которая посмотрела предпремьерный прогон. 

Монгайт: Действительно очень тяжелая ситуация сейчас в Большом, очень много репутационных скандалов: уход Осиповой и Васильева, который серьезно подкосил труппу, введение билетов по паспортам, которое очень обсуждается в прессе и среди зрителей, обвинение в неудачном ремонте тоже никуда не делись. Фон негативный. Поэтому на пресс-конференции фактически вторым выступил представитель ВТБ господин Будберг – ВТБ спонсирует «Спящую красавицу» - он постарался успокоить аудиторию, что они не зря вложили деньги, в стоящее дело.

Будберг: Репутация Большого театра строится столетиями. Я как-то заметил, что на самом деле Большой театр на полгода старше США. Поэтому в России не так много вообще институтов, которые находятся в живом работоспособном состоянии, которые были бы старше США, согласитесь. Поэтому я считаю, что репутация Большого театра – вообще вещь, которую оценивать из одной точки невозможно, это вещь, которая складывается столетиями, и он просуществует еще, я надеюсь, до тех пор, пока будет существовать Российская федерация.

Монгайт: Позавчера была первая репетиция в костюмах. Чтобы вы понимали: генеральный прогон – это результат многомесячной работы. Так вот та генеральная репетиция, которая была позавчера, это была первая репетиция, когда артисты в костюмах, в новых декорациях, на этой сцене все вместе со светом, звуком сошлись. Для меня было, конечно, поразительно это, удивительно – почему пустили прессу на абсолютно «сырую» репетицию. Я думаю, что они многократно потом в этом раскаивались – и пресс-служба, и создатель спектакля, потому что там были сплошные проблемы. Не было оркестра, аккомпанировал один рояль, не опускался пандус, на котором обычно находятся инструменты и оркестр, вниз, не работала машинерия в оркестровой яме. Невероятно нервничал Григорович – дам вам послушать, как это происходило.

Что, собственно, было? И свет светил не в те точки, и к сцене, видимо, артисты совершенно не привыкли. Прямо во время последнего генерального прогона Григорович говорил, куда им убегать, что им делать, происходили какие-то бесконечные накладки. Например, занавес опускался на головы балеринам, балерины не успевали убежать, свет светил Захаровой, исполнительнице главной роли, в лицо и прямо в глаза. Она сказала, что она не выйдет просто во втором отделении перед журналистами, потому что ей было неудобно. Такое совпадение, что было больше 30 камер, очень много иностранной прессы, я очень сопереживала Большому театру. Ясно, что это зависит не оттого, что у них что-то плохо, просто какая-то, видимо, ситуация, когда они не успевают, слишком рано состоялось открытие. Они были к этому очевидным совершенно образом не готовы.

Это очень важный для театра спектакль, это его визитная карточка. Сам Григорович ставил его три раза, первый раз еще в 1963 году. Представляете, человек в 1963 году уже был таким статусным хореографом, что ставил его в Большом театре? Как он велик и как он стар. Этот спектакль всегда был имиджевой картинкой, которая обязана была прикрывать какие-то проблемы. В 1924 году его ставили, чтобы забыть о голодных годах военного коммунизма и революции, в 1936 – чтобы продемонстрировать имперские амбиции СССР. В 1944-м только Большой театр вернулся из эвакуации, чтобы показать, что у нас все хорошо, ставили в первую очередь «Спящую».

Его главное качество – это масштаб и невероятная роскошь. В интервью, которое дал нам Сергей Филин, глава балетной труппы Большого, он обмолвился, что даже в процессе подготовки какие еще происходили доделки в самом Большом театре. Это очень любопытно.

Филин: Светлана Захарова, например, когда приступила к репетициям, попросила постелить второй линолеум для того, чтобы пол был более мягким и не был таким скользким, потому что сам пластик был достаточно новый. Разумеется, мы только-только начинали работать. Я обратился к Анатолию Геннадьевичу Иксанову, генеральному директору, с просьбой, чтобы мы в этом зале постелили пол.

Монгайт: И в этот раз этот спектакль обязан сгладить впечатление от провокационности «Руслана и Людмилы». Вот такая «Руслан и Людмила», там и голые, и то и се. А тут «Спящая красавица», красота, золото, классический русский балет. Изюминка: вместе с Захаровой танцует новый солист Большого – Дэвид Холберг, действительно блистательный молодой человек, которого пытался Кехман увести в Михайловский. Он, к счастью, ура хоть в этой ситуации, не пошел туда, пошел в Большой театр. Он типичный принц – блондин, с такими чертами лица, именно его выбрала Захарова для премьеры. В этом спектакле, очень густонаселенном, танцует фактически вся балетная труппа Большого.

В том числе любопытная подробность: там же танцует и Николай Цискаридзе, четвертую премьеру Цискаридзе танцует с Александровой. Вы кого любите? Вы любите, например, Захарову и Холберга – идете на них, любите старую школу – идете на Цискаридзе с Александровой. То есть там масса вариантов, ты можешь для себя выбрать – в идеале, если ты можешь выбрать, куда покупать билеты – можешь выбрать себе и солистов, и постановку. Холберг впервые дал интервью российским журналистам и рассказал, как ему в Большом театре.

Холберг: Знаете, классический балет – это классический балет, и для меня огромная честь – быть частью труппы Большого театра. Я думаю, что когда театры с такими огромными и важными традициями, я думаю, что когда я танцую на сцене, я привношу что-то свое, я привношу какой-то свой стиль, и в то же время я абсолютно открыт всему тому новому и всему, что я могу почерпнуть здесь, в Большом театре.

Монгайт: И последнее. Этот действительно фантастический, помпезный и роскошный спектакль должен быть. Для этого пригласили специально подготовленных людей – это оперный и балетный декоратор Эцио Фриджерио, который уже ставил три спектакля с Григоровичем, который мастер, чтобы золото, шикарно и богато. Так, собственно, и есть. Это такой интерьер в духе Роберто Кавалли – вот как мы любим.

Костюмы делает его именитая жена Франка Скуарчапино. Она действительно очень именитая, на ее счету «Оскар» за «Сирано де Бержерака». Это такой классический балетный кутюр – кружево ручное, вышивка вручную, все в духе 17 века. Я, например, никогда не задумывалась, что спящая красавица заснула в 17-м, а проснулась в 18-м. В общем, я очень переживаю за сегодняшнюю постановку. Будем молиться, чтобы все хорошо, потому что, честно говоря, позавчера все было плохо.