Анна Усачева: я не буду комментировать слова гаранта Конституции

Судьи подробно объяснили, почему Екатерину Самуцевич освободили, а Надежду Толоконникову и Марию Алехину оставили под стражей. По официальной версии, Самуцевич не совершала оскорбительных действий в храме – ее успела вывести охрана, – а лишь участвовала в подготовке панк-молебна.

Во время пресс-конференции судья Лариса Полякова сообщила, что в отношении Толоконниковой и Алехиной суд учел смягчающие обстоятельства в виде наличия маленьких детей. В противном случае им бы дали 7 лет лишения свободы.

Что в данном случае произошло? В чем смысл пересмотра этого решения? В Хамовническом суде уже был изложен этот аргумент, что у Самуцевич есть смягчающие обстоятельства в виде меньшего участия в этой акции в Хроме.

Анна Усачева: Вверну в начало вашей замечательной подводки обращение к зрителям: сегодня собрались не четыре судьи, а двое судей. Это судья-председатель состава и судья-докладчик. Они не то чтобы объяснялись с журналистами, и, более того, это было не впервые. То, что произошло сегодня – эта пресс-конференция – это одна из форм работы суда со СМИ, поскольку судьи, как вы правильно заметили, раньше не часто публично разъясняли суть принятого решения. На сегодняшний день в Москве эта взаимовыгодная работа судов со СМИ складывается таким образом, что решение, вынесенное судьей, должно быть не только доступно широкому кругу лиц, если дело рассматривалось в открытом судебном заседании, оно должно быть еще и понятно. Для того чтобы у людей не оставалось сомнений в логике судьи, эти решения и надо разъяснять.

В Хамовническом суде прозвучали аргументы о том, что Самуцевич менее всех участвовала в этой акции, этот аргумент был услышан судом или не был? Как формулируется перемена отношения к этому аргументу?

Анна Усачева: На этот вопрос вправе на сегодняшний день компетентно – иначе это будет популизм – отвечать только действующий судья, который знаком с материалами дела. Полякова и Пасюнин, которые сегодня были в Интерфаксе, это дело изучили досконально. Именно поэтому они сегодня говорили об этом. Все, что касается той части, которая на поверхности, части, которая относится к публичности суда, здесь наступает абсолютная компетенция пресс-службы, здесь я готова с вами разговаривать на любые темы, которые будут интересными.

Вообще были примеры, когда в сослагательном наклонении говорили «Если бы не эти смягчающие обстоятельства, мы бы дали семь лет»? разве судья может говорить о других вариантах, которые у него были в голове в ходе процесса, но он пришел к другому решению?

Анна Усачева: Телеканал Дождь был сегодня на этой пресс-конференции?

Не был приглашен.

Анна Усачева: Насколько я знаю, аккредитация проводилась широко, и там был довольно много СМИ, и зарубежных, и отечественных. Проход был открытым, более того, она анонсировалась. У нас есть возможность еще раз все это посмотреть и прослушать. Поскольку я там находилась, я могу сказать, что судьи не говорили о том, что могли бы дать. Сослагательного наклонения не было. Они говорили о рассмотрении данного дела, о принятом решении как о состоявшемся факте в прошедшем времени, при этом немного своей оценки добавив.

Имеют ли судьи право на такую оценку событий?

Анна Усачева: Что Вы имеете в виду? Могут ли судьи общаться с людьми, объяснять свои решения? Вы же сами как СМИ призываете к этому суд все эти годы. Как только судьи открылись, пошли навстречу, стали разъяснять, теперь вы спрашиваете, имеют ли они на это право. Они вправе не обсуждать это. Более того, большое количество законов не дают им право комментировать действия и решения своих коллег. А вот разъяснить принятое решение – они его авторы, они пишут кассационное определение. Если есть к нему вопросы, почему бы и нет.

В других случаях же не было подобных пресс-конференций. Почему именно в этом случае решили организовать?

Анна Усачева: Были. Это институт довольно молодой – работа судов со СМИ. Коллеги-журналисты не дадут соврать, сначала мы пытались создать систему, при которой средства массовой информации есть абсолютно четкий порядок работы, они четко представляют, какую информацию как получить, и как только мы к этому механизму приработались, у нас новый этап. Сейчас мы очевидно понимаем, что есть огромный интерес к разной категории дел. По делу Ходорковского, например, была уже одна пресс-конференция, я имею в виду кассационное рассмотрение жалоб на второй приговор по делу. Это правда было в Мосгорсуде, это вообще был первый опыт. Когда более 50 или 100 СМИ, у которых куча вопросов к суду, давайте найдем формат и будем в этом формате работать. Сегодня это пресс-конференция. Если журналистов этот формат устроит, - не каждый раз, не по каждому делу, - но в случае необходимости мы будем это делать.

Будет приговор по делу Мирзаева. В этом случае, как Вы думаете, тоже надо будет разъяснять?

Анна Усачева: Пока идет онлайн-трансляция, раньше не было и этого. Согласитесь, это шаг вперед. У вас нет необходимости ехать, что-то делать, все это происходит в онлайн режиме, и это достижение.

Может ли последовать за пресс-конференцией судей Мосгорсуда пресс-конференция судьи Хамовнического суда, которая приняла другое решение?

Анна Усачева: Насколько я знаю, Марина Львовна Сырова уже имела опыт общения со СМИ и, я думаю, если она посчитает эту идею удачной, можно будет даже задать ей этот вопрос. Обратитесь в Хамовнический суд.

Вы и ваши сотрудники смотрели воскресное интервью в программе «Центральное телевидение» Владимира Путина?

Анна Усачева: В мои обязанности входит мониторинг всей прессы.

Конечно, вопрос про Pussy Riot Вы смотрели и помните ответ Владимира Путина.

Анна Усачева: Я смотрела программу целиком.

Такая оценка Президента вашей работы в такой блатной лексике – «впаяли двушечку» - какие вы эмоции оцениваете, когда вашу работу оценивают таким образом?

Анна Усачева: Вы хотите, чтобы я сейчас прокомментировала действия гаранта Конституции?

Нет, чтобы просто Вы сказали свои личные впечатления, когда таким образом оценивают вашу работу.

Анна Усачева: Когда вы о чем-либо высказываетесь, можно вас воспринимать, можно нет. Любой человек, который что-либо озвучивает, так считает. В данном случае мнение судей, граждан, зрителей – это мнение. К принимаемому решению ни одно из таких мнений, если оно не лежит в основе материалов дела, относиться не может. Это не будет соответствовать закону.

И это, и предыдущее высказывание по поводу Pussy Riot и премьер-министра Медведева, и Президента Путина давлением на суд не является?

Анна Усачева: Поймите, этот вопрос шире. Вы суживаете до конкретных фамилий. Премьер-министр, Президент, кто-либо еще – этот вопрос не лежит в такой узкой плоскости, в которой вам, может быть, хотелось бы, чтобы он лежал. Вопрос давления на суд – это вопрос не сегодняшнего дня. Я думаю, что все, чем судья будет руководствоваться в процессе, будет являться впоследствии результатом нормального законного решения. Если давление на суд имело где-либо место быть и суд поддался этому давлению, такое решение в любом случае должно быть отменено.