У государства дошли руки до лошадей

Центральный московский ипподром сменил форму собственности. Президент Дмитрий Медведев превратил его своим указом из государственного унитарного предприятия в акционерное общество. В него войдут все государственные ипподромы и конные заводы. Новая структура получает право создать систему национального конного тотализатора и интегрировать ее в международную систему.

Идея создания такой госкомпании принадлежит бывшему министру сельского хозяйства Алексею Гордееву, который в 2009 году возглавил совет директоров Национального коневодческого союза. Назвать компанию планировалось "Ипподромы России". Она должна не только управлять ипподромами и развивать коневодство, но и зарабатывать на тотализаторе такие деньги, которые здесь пока и не снились.

До настоящего момента Центральный московский ипподром, как и большинство ипподромов страны находился не в лучшем состоянии. Денег он почти не зарабатывал и тонул в долгах. Ему даже отключали за долги электричество.

Теперь государству придется серьезно вложиться в компанию, 100% акций которой находится в федеральной собственности. Иначе она заработает. Так считает главный редактор журнала "Конный мир" Наталья Костикова.

Костикова: Мне так кажется, что если государство не будет вливать туда деньги, то никто ничего не будет делать, потому что у частников не хватит просто денег, это невозможно. Это машина, которая во всем мире функционирует, от государства изначально идет, а дальше уже отрасль как бы сама работает.

До сих пор призовые фонды рядовых скачек были ничтожными. Например, 5-6 тысяч за заезд. Исключений немного. Например, скачки на приз президента России. Но их эксперты называют показухой. Их проводят каждый год на разных ипподромах.

В Москве они тоже устраивались дважды и тогда центральный ипподром слегка подновляли, что, конечно, его не спасало. Оборот от скачек в России сейчас оценивается примерно в 10 млн рублей в год. Для сравнения в Японии, где этот бизнес процветает и строятся гигантские ипподромы, готовой оборот составляет до €30 млрд.

При этом процветающих частных конных заводов и владельцев лошадей в России немало. Самый знаменитый из них, конечно, Рамзан Кадыров. В его конюшне – 56 лошадей. Выступают и выигрывают они как в России, так и за границей. В марте этого года его лошадь вошла в число призеров кубка мира Дубая и заработала $200 тысяч, другая заняла первое место на очень престижных скачках в Сингапуре. Там призовой фонд – 3 . Такого не добивался ни один российский коневладелец. В прошлом году лошадь Кадырова победила в Ростове-на-Дону в президентских скачках.

Но в этом году в Казани, где разыгрывался очередной приз президента, Кадырову не повезло, и его лошадь даже не попала в число призеров. Зато порадовался глава "Газпрома" Алексей Миллер. Его жеребец выиграл скачки "Национальное достояние", финансируемые "Газпромом". Призовые 4 млн рублей. Миллер тут же поднялся в рейтинге коневладельцев. Правда, он скачками пока не сильно увлечен. И даже лошадь купил не сам, а получил в подарок.

А вот Кадыров занимается этим делом очень серьезно. Он покупает лучших лошадей, выигрывает серьезные призы и вкладывается в скачки очень серьезно и от души. В этом убежден Евгений Капушев, эксперт по скачкам, комментатор и журналист.

Каппушев: У Кадырова есть в Гудермесе частный ипподром, хороший ипподром, я там бывал. Они весной и осенью проводят там очень дорогие и очень хорошие скачки. Эти скачки открыты для всех, там могут участвовать все. Ни разу не было там такого, чтобы кому-то там сказали «проиграй» или «ты должен проиграть», или какое-то давление оказывалось. Такого никогда в жизни не было. То есть, в прошлом году я лично там был, когда волгоградский жеребец Паландер обыграл там чемпиона Хорезма. И слова не сказали плохого, поздравили наоборот.

Но частный бизнес не сможет и не захочет поднимать индустрию до мирового уровня, полагает Капушев. Пока не создана современная система тотализаторов, которая связала бы все ипподромы, индустрия всерьез не заработает. В России сегодня масштабы очень скромные. Лицензии на тотализатор имеют только два ипподрома Ростовский и Пятигорский. У нас за сезон успевают испытать всего 1000 лошадей. В США, например, 30-40 тысяч. Если же Центральному московскому ипподрому удастся наладить национальную систему тотализаторов, то, по оценке Евгения Капушева, лет через пять оборот скачек в России может вырасти с нынешних 10 млн рублей в год до €2 млрд.

Решение президента обсуждаем с Владимиром Жуковским, советником помощника президента РФ, жокеем, тренером, экс-директором Центрального Московского ипподрома.

Макеева: Вы, кстати, какого из помощников советник? Через кого убеждали президента России важное дело конного спорта поддерживать?

Жуковский: Я советник Александра Сергеевича Абрамова.

Зыгарь: То есть, эта идея, наверняка мимом вас не прошла, может быть, от вас и исходила, что как-то нужно создать госкорпорацию, буквально ИпподромПром?

Жуковский: Друзья мои, другого пути просто нет.

Зыгарь: Ну, и согласны ли вы с оценками нашего обозревателя, что в России конный спорт и вообще ипподромы находятся в плачевном состоянии, то ли дело за рубежом, где это огромный рынок и нужно каким-то образом его поднимать, а вот получится или нет – непонятно.

Жуковский: Вы знаете, да, подошла пора изменить ситуацию очень серьезно, потому что давно на эту отрасль внимания не обращалось. И только несколько лет назад началось более внимательное к ней отношение, будем говорить, с 2004 года, с первых скачек на Приз Президента, которые прошли сначала на Московском ипподроме, а потом на остальных ипподромах нашей страны.

Зыгарь: А государство правда должно заниматься этой темой? Потому что, я так понимаю, что в других странах это все-таки каким-то частным путем развивалось.

Макеева: Нет, как раз прозвучала сентенция, что там, где государство поддерживает, там это и развивается.

Жуковский: Вы знаете, на самом деле, как это сказать, с деньгами и дурак сделает. Совершенно жестко находится под контролем государства все, что связано с тотализатором, а интерес, который возникает в развитии отрасли, которое называется конезаводство или коневодство страны, прежде всего, принадлежит любителям и сельскому хозяйству, конечно.

Макеева: Подождите, частный бизнес разве сможет справиться с этим и…

Жуковский: Совместно с государством.

Макеева: …И не иметь никакого отношения к тотализатору? Вот, к чему я клоню.

Жуковский: Тотализатор – только под контролем государства.

Макеева: В таком случае, это просто не перейдет в частные руки? Государство будет этим заниматься и это будет чистый спорт?

Зыгарь: Смотрите, тотализатор под контролем государства, это звучит немножко странно. Я себе сразу представляю, в духе середины 90-х министерства по лотерейным и по тотализаторам…

Жуковский: А вы представьте себе Францию сегодня – тотализатор под контролем государства с годовым оборотом в 9 млрд евро. Или США с оборотом в 24 млрд евро.

Зыгарь: И куда идут эти деньги?

Жуковский: Очень широкий аспект, начиная от налогов и кончая развитием отрасли.

Зыгарь: То есть, на строительство ипподромов?

Жуковский: Нет, ну, почему обязательно?.. Дотируют тех, кто занимается лошадьми. То есть, вот я вам приведу, я вернусь обратно к Франции. Коневладельцу и конезаводчику, который занимается разведением лошадей, выгодно их выращивать. Потому что это дает достаточно явную прибыль и с точки зрения продажи лошадей, и с точки зрения призовых сумм, которые выигрываются этими лошадьми на ипподромах.

Зыгарь: Вообще, людям это будет интересно? Потому что у нас, ну, ок, закрыли все казино и игровые клубы, люди в интернете что-то шустрят…

Жуковский: Я вам скажу. Я бы немножко другой аспект, прежде всего, придал, но культура конная в мире, на самом деле, очень высока. И, с одной стороны, это такое социальное увлечение, с другой стороны – оно социально доступно всем. Ведь любой ипподром, в любой точке земного шара – это место для всех слоев общества, от самых высших и до самых низших: есть трибуны одни, есть трибуны другие, есть трибуны третьи. Степень заинтересованности, прежде всего, зависит от национальной культуры. Ведь поверьте мне, и в нашей стране эта культура была на высочайшем уровне. Ну, если вернуться на почти 100 лет назад, 1914 год, Большой Императорский приз, разыгрываемый на Московском ипподроме, собирал полмира.

Макеева: А рядом ресторан «Яръ». И это все-таки было увлечение абсолютно определенного класса, в первую очередь.

Жуковский: Я не согласен с вами. А левая трибуна была для низших чинов, будем так называть, извините.

Макеева: Все-таки, одна трибуна была.

Жуковский: Да не одна, трибуна - одна, общая.

Макеева: Ну, слушайте, это все-таки немножко буржуазное развлечение сейчас, разве нет?

Жуковский: А я бы сказал: нет.

Зыгарь: Вы знаете, у меня ощущение, что в России высшие чины увлеклись конным спортом. И президент ходит на скачки, Рамзан Ахматович так вообще гигантские деньги тратит на это.

Жуковский: Ну, простые люди так же ходят на скачки.

Зыгарь: Елена Батурина у нас славилась любовью к лошадкам, Геннадий Селезнев, бывший спикер Госдумы. Вот все сплошь высшие чины. Почему-то это не помогало развитию конного спорта.

Макеева: Как считаете, почему?

Жуковский: А я бы сказал: помогало. Вы знаете, как директор Винсенского ипподрома, умница совершенный, как-то мне сказал: «Владимир, когда ты привлекаешь высшие социальные слои общества и руководство страны, ты создаешь только знамя, но не забудь: деньги дают клошары». Вот, что сказал директор одного из ведущих в мире и Европе ипподромов. На самом деле, важна та культура лошади, которая в народе существует или нет. Посмотрите, что происходит сегодня. В нашей стране, к сожалению, у основной массы людей лошади вызывают ассоциацию или, извините, небритого или очень пьяного конюха, или миллиарды шейха Махтума, природу которых никто толком определить не может. А в мире-то эта культура очень высока. И эта культура, я бы сказал, национальная. Я могу перечислить все практически ведущие страны, в которых лошади – это действительно национальная традиция и национальная культура. Вот как мы потеряли это – вот это другой разговор. Надо вернуться к началу 60-х годов и к решению ЦК КПСС тогда о том, что коневодство в стране не нужно, когда за два года лошадей было уничтожено больше, чем гражданская и отечественная война вместе взятые. Как вернуть эту культуру? Ну, возьмите любую картинную галерею, любое произведение писателей, классиков я имею в виду, от Куприна, Толстого и кончая кем угодно. Как Розенбаум пел: «Мир дому, где собак и лошадей любят». Ведь это так. Лошадь же не оставляет равнодушными людей, в основной массе. А вот как эту культуру возродить, как ее создать такой, чтобы она была действительно культурой - это вопрос большой. На сегодня ведь коневладельцы и конезаводчики, которые еще остались в нашей стране, они поставлены в безумно тяжелое положение, потому что… Ну, знаете, я скажу так: когда мы корову выращиваем, мы же знаем для чего, свинок, и овечек, птичек и даже пчелок. Нам всем ясно для чего. А когда мы лошадей разводим, для чего?

Зыгарь: Чтобы государство потом стригло…

Жуковский: Что стричь-то? Не растет шерсть. Дело в другом…

Макеева: Купоны.

Зыгарь: Не шерсть. Я имею в виду, чтобы государство потом создало тотализатор и собирало деньги. Получается так, нет?

Жуковский: Погодите, дело не в этом совершенно. Не едят русские конину, только когда очень припрет. Или в Первую конную армию – вроде тоже рано. Семен Михайлович уже как бы отскакал свое. Так вот та нужность, которая во всем мире создана для отрасли, которая называется «Конезаводство в России», ее же нужно создавать заново. С развалом Советского Союза и с Перестройкой те связи, которые сохранялись с точки зрения и управленческой структуры отрасли, и использования лошадей, да, они нарушились, значит, да, их надо создать заново. Потому что если сегодня задать вопрос «А кто в стране занимается отраслью, которая называется «Конезаводство в Росси»?», как объяснить коневладельцам и, извините, кобылам в табунах, зачем они рожают жеребят.

Макеева: Ну, кобылам, я думаю, все равно. Скажите, а кто возглавит это объединение ипподромов? Это уже понятно, есть какие-то кандидаты, кто будет дирижировать этим оркестром?

Жуковский: Ну, вы знаете…

Макеева: Вы?!

Жуковский: …Эти решения еще не приняты.

Макеева: Ну, какие-то финалисты уже есть?

Жуковский: В ближайшее время… В Указе президента это все это отражено и назначения какие-то будут по-любому.

Зыгарь: Это будет 100-процентная госсобственность или потом последует приватизация? Жуковский: В Указе президента пишется: «100-процентная госсобственность».

Зыгарь: При этом все последние годы президент инициировал приватизацию госпредприятий, госкорпораций.