Тимченко, Полтавченко, Греф, Лопаткина – ДОЖДЮ. Первые впечатления от Мариинки-2

03/05/2013 - 23:38 (по МСК) Антон Желнов
Антон Желнов побывал на открытии новой сцены Мариинского театра и поговорил с гостями и участниками торжественного события. 

Желнов: О Мариинке говорят в контексте новой архитектуры как о таком «антиимперском» театре: все здесь функционально, все подчеркивает отказ от былой российской имперской роскоши. Как вам кажется, это оправдывает себя сегодня? Получаются же со стороны государства и бизнеса очень крупные вложения. Получается, все равно это очень государственная структура, очень «имперская» по сути.

Геннадий Тимченко, попечительский совет Мариинского театра: Если мы возьмем европейские города, мы всегда увидим сочетание классической и современной архитектуры. Сейчас этого избежать невозможно. Что сделано в Петербурге, что я видел внутри – это восхитительно. Это настолько прекрасная акустика, настолько много вложено в оборудование. Я слышал здесь цифры, что 30% стоимости – это только оборудование, которое находилось на сцене. Такие возможности феноменальные. Только что беседовал с нашими друзьями из-за границы, они мне сказали, что они этого тоже нигде не видели. Я лично в Европе нигде этого не видел. Я путешествую много и часто бываю на концертах. Это бесподобно, впечатляет меня лично очень и только с хорошей стороны. Я слышал много различных мнений на эту тему, но мое мнение такое. Я просто в восторге от того, что я сегодня увидел. И, конечно же, великие артисты, которые были здесь сегодня с нами, это звезды мирового класса, поэтому мне кажется, вечер был действительно прекрасным. Многие, с кем я сейчас общался, всем  очень нравится.

Желнов: У вас есть любая постановка, которую вы бы хотели здесь увидеть?

Тимченко: Я не буду сейчас углубляться в дискуссию на эту тему. Мои первые впечатления я сказал. Давайте это отложим на серьезное время.

Алексей Кудрин, попечительский совет Мариинского театра: Я жил здесь в соседнем переулке, который выходил окнами на ДК Первой пятилетки, которого сейчас не стало. В чем-то и жалко ДК Первой пятилетки, но этот театр намного интереснее, лучше, чем ДК Первой пятилетки, который, конечно, уже такой культурной ценности не имел в Петербурге. Можно, конечно, обсуждать какие-то архитектурные его особенности, но этот новый Мариинский театр - это событие очень интересное по архитектуре с точки зрения пространства, которое оно создает внутри. Теперь уже и Большой не может таким похвастаться, ни старый, ни новый, нет других таких театров в России. Он стал снова уникальным. Это качество позволяет говорить о том, что это уникальный культурный центр с уникальными техническими возможностями. Еще то обстоятельство, что оно будет служить жителям города, и коллектив Мариинского сейчас на пике своих возможностей, один из самых известных в мире, входит в десятку лучших коллективов мира, это говорит о том, что он по достоинству получил это здание. Повторяю, я жил в соседнем переулке и я сегодня все-таки не буду жалеть, что здесь появился этот театр. Кроме того, что здесь, на улице Декабристов другого места, чтобы соединить и старый, и новый, у нас не было. Сейчас мы получили уникальную историю. Эти два здания соединены переходом.

Желнов: Говорили, что переход – нарушение охранной зоны Петербурга, к нему много претензий предъявлялось.

Кудрин: Мне кажется, внешне он очень скромный, он нарушает, видимо, много других видимых вещей, которые, может быть, нас больше беспокоят. Я первый раз от вас слышу, что он здесь что-то нарушает. Я просто не знал.

Желнов: Вообще Петербург в лучшую сторону меняется, если говорить о Петербурге, в котором вы выросли, и Ленинграде, который вы помните? Либо вам жаль каких-то утраченных элементов? Помимо юности я имею в виду элементов городских.

Кудрин: Мы очень всегда оберегали Петербург, даже когда я здесь был вице-мэром, от таких новых зданий, от новой застройки, пытались подходить к ним очень бережно. Поэтому всегда с большим переживанием ждешь, когда новое здание появляется. Тот замысел, который здесь осуществлен, когда с площади будут видны новые интерьеры, мне кажется интересным решением. Давайте посмотрим, время пройдет, мы еще раз попробуем это оценить.

Герман Греф, попечительский совет Мариинского театра: Сегодня увидел впервые здание, открытое от заборов. Очень переживал, боялся, что я увижу. То, что я увидел, меня поразило. Я увидел ту идею, которую воплотил очень талантливый архитектор. В огромной стеклянной стене я увидел зеленое отражение исторического здания Мариинского театра. Именно так Джек и задумывал. Эта огромная стеклянная стена, обращенная к историческому зданию Мариинского театра, сработала совершенно неповторимо. Мне кажется, это вообще очень тяжелая задача – связать два стиля архитектуры, два разных времени. Ему это удалось. Здание получилось великолепным с точки зрения внутреннего убранства и достаточно гармоничным снаружи, хотя какое бы здесь здание ни возникло, всегда  будет как минимум две точки зрения.

Желнов: Да, какое бы здесь здание ни возникло в этом ансамбле, всегда есть протесты, но, тем не менее, есть нормы, есть КГИОП. Насколько  я понимаю, судя по нормам, здесь не очень  было законно, корректно возводить подобную архитектуру. Вы ознакамливались с этими юридическими вопросами?

Греф: Сразу видно, что вы не петербуржец. Если бы вы были петербуржцем, вы бы вспомнили «великолепное» здание Дворца труда, которое стояло на этом месте. Это ужасное по своей архитектуре здание, вокруг – ужасный набор зданий с отсутствующей архитектурой, и никто не вспоминает про то, что здесь было, и как открылся Петербург, проспект Декабристов. Всегда проще всего критиковать. Насчет того, что мы получились сейчас здесь, нужно быть справедливым, до конца интеллигентным человеком. По-моему, это одно из лучших решений, которое можно было найти. Я вижу, как город преобразился к лучшему.

Желнов: Что вы горожанам, которые недовольны, сказали бы?

Греф: Я бы хотел сказать, что я хочу видеть всегда как минимум две точки зрения. Когда все довольны, когда у всех единая точка зрения, в этом городе, в этой стране жить опасно.

Наталья Водянова, модель: У меня не было времени оценить здание снаружи,  быстро забежала. Мне кажется, сама сцена прекрасна, отличная акустика, мне кажется, это только можно оценить. Это нормальная реакция петербуржцев, потому что для них это немного шок, но я думаю, что со временем это будет оценено по достоинству.

Желнов: То есть смирение произойдет?

Водянова: Я думаю, что нельзя это назвать смирением. Я думаю, через какое-то время это будет даже принято с радостью, может быть, более молодым поколением.

Желнов: Как вам кажется, театр должен сегодня оставаться «имперским», либо он должен, как мы увидели сегодня здесь, быть функциональным, совершенно с другой архитектурой, либо пышность, барочность должны присутствовать в современном театре?

Водянова:  Мне ближе по духу именно такой подход без пафоса, вычурности, именно техника зала, техника самих артистов. Я была сама поражена, очень приятно удивлена. Мне бы хотелось, чтобы как можно людей увидело то, что я видела сегодня, чтобы на Западе я еще раз была очень горда за Россию

Георгий Полтавченко: Как губернатор города Санкт-Петербурга я очень рад тому, что такое здание у нас появилось. Великолепное здание само по себе: внутреннее содержание, великолепная техника, звучание вы слышали сегодня – просто прекрасно.

Михаил Гуцериев, попечительский совет Мариинского театра: Наше участие помогает, поддерживает, наше участие как представителей крупного бизнеса участвовать в культурной жизни нашей страны и оказывать возможное содействие, неважно, в какой форме. Пусть это будут финансы, пусть это будут советы, какие-то действия. Наша задача – помогать.

Желнов: Как давно вы с Мариинкой работаете?

Гуцериев: Два-три года уже.

Желнов: А вообще в сфере культуры какие еще проекты вам интересы, вы поддерживаете?

Гуцериев: Это непрерывный процесс: это музеи, Русская Православная Церковь, духовное управление мусульман, театры, радийный бизнес, концертные программы, молодые таланты, образовательные программы в МГУ, бауманке, создание лабораторий, инвестиции в науку, это безответные, безвозвратные деньги до 50 миллионов долларов в год. Это и наука, и образование, и культура. Это широкий пласт взаимоотношений с элитными и неэлитными учебными заведениями, культурой, структурами, которые занимаются культурой, искусством, шоу-бизнес. Это большой спектр.

Желнов: Эту деятельность можно назвать социальной ответственностью бизнеса?

Гуцериев: Наверное, да. Можно называть по-разному. Это мы делаем мир лучше, чище, богаче, мы открываем новые таланты, новых будущих ученых, предпринимателей и просто хороших людей, через это дарим какую-то радость, делаем чуть-чуть лучше, и каждый на своем месте. Я абсолютно в этом убежден.

Желнов: Вам здание Мариинки понравилось?

Гуцериев: Да, но гармонирует по цвету. Человек должен двигаться вперед, динамика. Оно гармонирует по цвету, сливается. Даже элементы современного модерна, мы не можем жить все время в 18-19 веке. Все меняется, все становится по-другому, и надо потихонечку идти в этом направлении.

Майя Плисецкая, попечительский совет Мариинского театра:  Это история, это великая история – этот театр. Можете мне поверить, я видела театры в мире. Мне этот театр нравится больше всех. Самый красивый, современный. То, что сейчас делают массы современных хороших театров, все равно это еще шаг вперед. Это невозможно переоценить. Это Гергиев со своим гением. Гений и фурии – это Гергиев.

Желнов: Как вам кажется, город вписался в ансамбль города?

Плисецкая: Сейчас уже город должен вписываться, а не театр. Вокруг этого театра может быть что угодно: современное, старинное, самое главное – хорошее. У меня даже не очень много слов, чтобы сказать, что это великая без всякого преувеличения победа театра и вообще искусства.

Ульяна Лопаткина, балерина: От волнения очень сложно сказать, как работать, потому что нужно станцевать спектаклей для того, чтобы понять, почувствовать зрителя, для того чтобы быть в привычной для себя обстановке в спектакле. Завтра состоится спектакль «Бриллианты», и, наверное, я все-таки смогу ответить полноценно на этот вопрос, а  в целом я могу сказать, что я люблю прямые сцены больше, чем покатые, поэтому теперь есть возможность танцевать на исторической сцене Мариинского на покатой и на новой прямой, поэтому будем тренировать свой вестибулярный аппарат

Желнов: У вас нет предчувствий, что новая Мариинка поглотит старую, историческую сцену?

Лопаткина: Абсолютно нет, это мое личное ощущение, мнение. Для меня  старая Мариинка останется навсегда родным домом, который меня выпустил в жизнь, я, можно сказать, вылупилась из яйца на сцене этого чудесного, неповторимого театра. Поэтому соседство двух сцен можно назвать соединением двух эпох, но без старого не может быть нового. Именно на классическом наследии в балете Мариинский театр построил свое имя и за рубежом, и по всей России. Отменить значимость старинной сцены, старинного здания значит отменить наше фундаментальное, основательное имя и стиль.

Желнов: Вы же понимаете, модно станет ходить все равно сюда. Мода же очень сильно влияет на театральную жизнь.

Лопаткина: Но старина тоже всегда в моде в определенном смысле, и всегда были знатоки современного и знатоки старины. Поэтому я уверена, сколько людей, столько и мнений, столько и вкусов, старина всегда будет в цене, она будет еще расти в цене как любое драгоценное, антикварное. В нашей жизни масса тому примеров. Проходит время, и старина становится еще более значимой. Я думаю, что все в гармонии.

Сергей Чемезов, попечительский совет Мариинского театра: Что касается архитектуры, наверное, здесь что-то авангардистское есть. А что касается технической части внутри – это бесподобно. Звук просто шикарный. Что касается внешней части, наверное, есть здесь какие-то вопросы.

Желнов: Как вы думаете, Мариинка останется с этим новым зданием имперским театром, каким она и задумывалась? Мы опять видим государство, бизнес, которые вкладывают в это много усилий. Это все равно жизнь, завязанная на власти и на больших деньгах. Как вам кажется, этот имперский дух нужен сегодня театру?

Чемезов: Наверное, без денег содержать такой театр невозможно. Здесь требуется и помощь бизнеса, и помощь государства. Театр сам по себе никогда не выживет.

Желнов: У вас есть какая-нибудь постановка, которую вы хотите увидеть в Мариинке?

Чемезов: У Гергиева можно смотреть все. Трудно сказать. Мне нравится все.

Анатолий Иксанов, генеральный директор Большого театра:  То, что они получили такое потрясающее здание с точки зрения театральных технологий, я в этом смысле испытывают чувства эгоистические, потому что очень надеюсь, что сегодня мы после открытия этого здания привозить в Мариинский театр спектакли самые сложные и самые большие, чем Большой театр славится. Очень надеемся на более активный обменный процесс. Таких зданий современных, очень удобных с точки зрения театральных технологий, удобных для зрителей, по миру очень много строится. И в Осло, и в Канаде я видел такие здания. Да, они действительно функциональны, удобны. Я не думаю, что архитектура как-то связана с понятием «имперский», «неимперский».

Желнов: Большой – колоннада, портик…

Иксанов: Это классическая итальянская театральная архитектура. Это историческое здание Мариинки, наш театр, Парижская опера, много-много ярусных театров, которые строили примерно в одно и то же время и в Европе, и в России до середины 19 века. Это стиль той эпохи. Сегодня приходит другое время. Естественно, странно было бы сегодня повторять 19 век по многим причинам. Сегодня совершенно другие требования к комфортности для зрителей, совсем другие требования к технической оснащенности театров, я имею в виду более мощный, интересный свет, и театральные технологии, и трансформирующиеся площадки, что сегодня очень важно и модно. Мариинка-2 сегодня обладает всеми этими качествами, поэтому позволяет приглашать на свою площадку спектакль любой сложности любого театра.

Желнов: Сотрудничать будете?

Иксанов: Мы всегда сотрудничаем и будем продолжать. Очень надеемся на более активный обмен гастролей с Мариинским театром.

Виктор Вексельберг, член попечительского совета Мариинского театра: Я прочитал достаточно много материалов, среди которых большая часть категорически критикует внешний вид новой Мариинки. Мне очень интересно, что это мнение широко распространенное не только в медиапространстве, где только профессионалы пишут, но я говорил с водителем машины, с обслуживающим персоналом в гостинице. Чувствуется, что коренные ленинградцы негативно воспринимают. Для меня это большой, с одной стороны, сюрприз, с другой стороны, вызов, с третьей - непонимание. Иллюзия о том, что можно сохранить Петербург в первозданном виде, только иллюзия. Город развивается, живет, растет. Я не подталкиваю к каким-то эклектическим решениям, но все равно эти элементы современности  надо учиться вписывать в историю города. Когда они созвучны культурным объектам, когда они наполнены очень хорошим содержанием, наверное, это тот путь, который должен восприниматься наиболее гармонично и естественно. Если вы посмотрите все города мира – Париж, Лондон…

Желнов: Венеция сохранена.

Вексельберг: Венеция, город как такой, памятник ЮНЕСКО, в котором он законсервирован. Санкт-Петербург – живой город, который живет, работает, развивается. Я извиняюсь перед питерцами, я не коренной, чтобы они не восприняли это как…

Желнов: Коренному Кудрину понравилось.

Вексельберг: Вот видите, у меня есть уже эскьюз. Я думаю, все это в какой-то мере окупается внутренностью. Внутренность офигенна, я считаю, что таких театров у нас точно нет именно как театров: современный, высокотехнологичный, комфортный, красивый.

Желнов: Будете ходить на постановки сюда?

Вексельберг: Когда будет такая возможность, когда в Питере, конечно, с удовольствием воспользуюсь. С другой стороны для меня Мариинский – это в первую очередь Гергиев и его команда. То есть вся эта атрибутика театральная техническая – это, конечно, здорово, но, в конечном счете, это вторично. Поэтому на какой бы сцене ни выступал этот коллектив великолепный: и прекраснейшие балерины, и фантастические оперные певцы, я думаю, что не играет никакой роли, они несут по миру дух Мариинского театра, российскую культуру, дай бог им удачи. 
Также по теме
    Другие выпуски