Тандем не убедил капитал остаться в России

Лихорадит не только российскую экономику. Еврозона рискует скатиться в очередной кризис после того, как греческий премьер-министр Георгиос Папандреу неожиданно объявил о планах вынести вопрос о программе помощи стране на всеобщий референдум. Если греки на референдуме решат, что им не нужна поддержка Евросоюза в обмен на жесткие меры по сокращению зарплат и пособий, а так, скорее всего, и будет, то Греции грозит дефолт, а это ударит по евро.

Писпанен: Вы как считаете, 70 миллиардов - это предел или это еще не предел? Все-таки так часто менялся прогноз…

Нечаев: В 2008 вывезли 130 миллиардов, так что у нас есть богатый…

Писпанен: Можем, все-таки, да?

Нечаев: Если напряжемся, можем. Но у меня есть благородная версия. Во-первых, раз из страны утекает капитал, значит, капитал в стране есть.

Писпанен: Значит, все-таки, что-то останется?

Нечаев: Если бы его не было, нечему было бы утекать.

Писпанен: Подождите, по первому пункту сначала. Он есть, но он же, в основном, западных инвесторов, или это все-таки уже наш уже утекает?

Нечаев: Вы знаете, Центробанк не может 100% сказать, где это наш капитал, где это возвращается на историческую родину западный капитал. Но я продолжу благородную версию, с вашего разрешения. Во-вторых, можно это рассматривать как отток капитала, а можно как российские инвестиции за рубежом.

Писпанен: Но это уже совсем благородная версия.

Нечаев: Она, кстати, довольно реалистична и частично российский бизнес довольно активно…

Писпанен: В основном в недвижимость, футбольные клубы…

Нечаев: Не только. Мы сейчас стали покупать компании и в Америке, именно компании, и в Америке, и в Европе, то есть это стало таким массовым явлением. Просто это о чем говорит? Хотите благородную версию, хотите неблагородную…

Писпанен: Не, давайте сначала благородную, раз уж начали.

Нечаев: Благородная - это инвестиции за рубежом. Неблагородная - капитал просто бежит из страны. Но и в том и в другом случае это что означает? Что капиталу неуютно. Капитал, да простите меня за такую бесспорную аналогию, это дама очень нервная, которая очень боится, не то что не любит насилие, а даже боится намека на насилие. Так вот, это означает, что капитал не чувствует себя в России защищенным.

Писпанен: Подождите, очень многие же говорили о том, что наконец-то определиться уже определится тандем, наконец-то распишут первый, второй, третий и так далее, кто на каких креслах сидит, и тогда все успокоятся. А как-то вот почему-то не успокоились после 24 сентября. Почему, как вы думаете?

Нечаев: Вы знаете, я этих «многих» не знаю. Я знаю двух мужчин, которые так говорили. Это, собственно, участники тандема.

Казнин: Понятно. Скажите, а прогноз не означает, что на самом деле 70 - это какая-то нижняя планка, на самом деле убежит намного больше?

Нечаев: Пока мы можем ориентироваться на свой недавний опыт. Я сказал, что 2008 год - это 130 миллиардов долларов.

Казнин: Сейчас же страна богаче, чем в 98-м.

Нечаев: Я бы не сказал что она богаче, потому что в ходе кризиса мы все-таки, скажем, наш резервный фонд существенно поистратили.

Писпанен: А многие говорят, что там вообще нет ничего. Ну, некоторые злые языки.

Нечаев: Это, конечно, грязные клеветники. Нет, конечно, там больше.

Писпанен: А вы как думаете, там еще достаточно? То есть, ее же называли подушкой безопасности, да?

Нечаев: Я не думаю, я знаю. Мы последний год пополняли этот резервный фонд, а то, что осталось от прошлого счастья - это фонд так называемого народного благосостояния, который теоретически должен быть использован для выплаты пенсий, для компенсации дефицита Пенсионного фонда. Вот он оставался действительно нераспечатанным, там порядка 2,5 триллионов. Резервный фонд мы немножко пополнили в этом году, но не исключено, что скоро его придется опять распаковывать.

Писпанен: Но при этом при всем, несмотря на все прогнозы, нефть действительно все-таки рухнет, и рухнет она даже не так, как все боятся, до 70, а если до 50, то что?

Нечаев: Но вы знаете, это вопрос - насколько она рухнет. Если она рухнет как в прошлый раз месяца на 2-3, нам как раз этих денег хватит: правительство поежится, но, к сожалению, ничего кардинально менять не будет. А вот если нефть рухнет до 50 долларов, останется на этом уровне примерно годок, то я думаю, что нас ждут крутые изменения в экономической политике и в стране, наконец, начнутся давно перезревшие реформы. Впрочем, не исключаю, что их будет проводить уже другая власть.

Писпанен: Это благородная версия?

Нечаев: Это пессимистическая, с одной точки зрения, и оптимистическая с другой.

Писпанен: А все-таки, есть на какой-то позитив надежды, что вот ничего такого плохого не будет? Остановится вывод капитала, наоборот, начнут инвестировать наконец-то в собственное производство, инновации, модернизации, и т.д. и т.п.?

Нечаев: Вы знаете, я должен вас расстроить - само собой не рассосется. Все-таки, если не предпринять очень серьезные меры по улучшению инвестиционного климата, то вот просто ни с того, ни с сего в связи с тем, что двое мужчин поменялись местами, капитал к нам не пойдет.

Писпанен: Как мы видим, он пока почему-то не остановился.

Нечаев: Капитал к нам не побежит. Вот это, конечно, важный фактор, но не единственный. Еще нужно сделать такие абсолютно банальные вещи, о которых уже много лет говорят, но которые почему-то не делаются - это защита прав собственности, это независимая судебная система, это нормальное предсказуемое налоговое администрирование, а не налоговый рэкет, как его называл, кстати, наш предыдущий и наш будущий президент. Он в свое время назвал налоговое администрирование налоговым рэкетом, и я с ним абсолютно, кстати, солидарен. Говорю это без тени иронии. В общем, это вещи достаточно известные, только они не делаются.

Казнин: Скажите, произойдет чудо и с весны все эти меры будут предприняты…

Писпанен: Новым президентом.

Казнин: Да. Представим. Но ведь все равно не изменится ситуация, потому что эти меры вступят в прямой конфликт с тем, что какая система уже сложилась в России в первую очередь коррупционная.

Нечаев: Давайте еще помечтаем, продолжим ваши мечты…

Писпанен: Давайте, День мечтаний на Дожде.

Нечаев: …Что будут предприняты реальные меры по защите собственности, ее не будут отбирать, как это сейчас сплошь и рядом происходит. Действительно, будут не на словах, а на деле предприняты меры по удушению коррупции. И ведь опыт такой в мире есть.

Писпанен: Есть.

Нечаев: Итальянский. Да, убивали, правда, прокуроров, которые за это брались, но в итоге победили. А знаменитая американская коррупция 30-х годов. Там чикагская мафия была просто образцом, мировым эталоном коррупции. Сейчас, в общем, это вполне законопослушные, или их дети, вполне добропорядочные, законопослушные граждане. Поэтому была бы политическая воля. Наверное, до нуля ее искоренить невозможно, никому в мире не удалось, но уменьшить масштабы в разы, а в нашем случае, наверное в десятки раз, было бы хорошо. Я думаю, что совершенно возможно. Да, это конечно вступит в противоречие с той системой, которая так старательно эти 10 лет выстраивалась. Но тут вопрос, каким приоритетом, собственно, задастся будущий президент. Если по-прежнему делать добрые дела своим некоторым друзьям и знакомым - это один приоритет. А если действительно привлечь капитал в страну, обеспечить серьезный экономический рост, обеспечить в конечном итоге повышение уровня жизни не потому, что подфартило с нефтью, а потому что у нас нормально развивается экономика, тогда можно сделать все то, о чем мы с вами говорим, и это абсолютно реально. И поверьте мне, к нам будет идти капитал, у нас будет устойчивый экономический рост и все мы с вами будем счастливы.

Писпанен: Если уже, Андрей Алексеевич, вы сами об этом заговорили, хоть и с подначки Димы, и мы уж тут начали мечтать так усиленно, как вы считаете, все-таки, следующий президент, будущий президент, он будет каким-то образом менять существующий инвест-климат в стране? Я вот в каком свете хочу у вас это спросить, хоть это немножко как бы и не по теме, но все-таки затрагивает. Вы, наверное, слышали интервью бывшего мэра Москвы Лужкова, данное BBC, где он сказал, что…

Нечаев: В изложении.

Писпанен: Да. Ну, что вот оказывается, Медведев он наоборот, намного даже страшнее, цензурнее – ах, какой злой дядя! - в сравнении с Владимиром Путиным, который, в общем, образец либерализма. Хотя все эти годы в основном бизнес очень много ждал именно от Медведева, потому что было очень много таких…

Нечаев: Юрий Михайлович тоже образец либерализма. Он то знает, о чем он говорит.

Писпанен: Я сейчас даже не про Лужкова, естественно.

Нечаев: Я имею в виду, что он авторитетный специалист в области либерализма.

Писпанен: Свои могут быть причины говорить так или иначе.

Нечаев: Да. Боюсь, что да.

Писпанен: Не будем об этом сейчас. А вообще, в принципе, как вы считаете, может измениться в отношении к бизнесу именно курс следующего президента? Может быть его политическая воля на это?

Нечаев: Я сейчас не готов сравнивать, в отличие от Юрия Михайловича, не готов сравнивать Медведева и Путина. Я могу сказать, что я испытывал некоторые надежды, связанные с Дмитрием Анатольевичем. Могу, как и много моих товарищей, как много вообще экспертов, могу сказать, что, в общем, эти надежды не вполне оправдались, хотя надо отдать должное президенту нынешнему, он достаточно много сделал.

Писпанен: Было несколько очень хороших поправок, законов, которые почему-то не работают.

Нечаев: Понимаете, те тезисы, которые он озвучивал, в общем, позволяли надеяться на несколько большее. Хотя, огромное ему спасибо скажем за либерализацию, хотя бы за либерализацию уголовного законодательства, что позволяет некоторым людям не сесть, по крайней мере, до суда. Знаете, это уже великое спасибо. Можем по-разному относиться к Хрущеву, но то, что он сотни тысяч миллионы людей выпустил из Гулага, вот за это ему, в любом случае, великий поклон. Что касается надежд на улучшение инвестиционного климата, вы знаете, пока как-то непонятно на чем эти надежды должны базироваться. Но, если мы с вами правы, что ситуация в мировой экономике кардинально ухудшится, выразится она в 50 долларах за баррель нефти или в 67, но вот если золотой дождь в таких объемах литься перестанет, я думаю, власть будет обречена на реформы.

Писпанен: Осталось дождаться, когда упадет нефть.