Студентка журфака: Нам сказали, что мы не входим в госинтересы

Вчера во время визита президента на журфак МГУ, студенты принесли ряд плакатов. Один из плакатов гласил: "Почему вы сидите в твиттере, а Ходорковский в тюрьме?". На видео видно, что студентов с плакатами тут же скрутили сотрудники ФСО. Трех других девушек сотрудники ОМОНа задержали на улице, когда они попытались развернуть плакаты у въезда на территорию факультета. Их в течение часа продержали в автозаке, а позднее доставили в ОВД "Арбат".

Проверку действий сотрудников ФСО инициировал председатель Госдумы Борис Грызлов. Вывод таков - студенты сами виноваты. Как пишет "Единая Россия", действия отдельных студентов "носили вызывающий провокационный характер и были направлены, прежде всего, на привлечение внимания к себе".

Казнин: С нами одна из студенток, которую вчера забрали в ОВД «Арбат» Ольга Кузьменко. Мы вас уже представляли в беседе с депутатом Госдумы. Вы вообще хотели провокацию устроить?..

Макеева: С целью привлечения внимания?

Казнин: Да. Или действительно задать вопрос?

Кузьменко: Мы хотели задать вопрос. Причем мы хотели задать его в аудитории, если… Был такой план: мы заходим в аудиторию, просим дать нам микрофон, если нам не дают микрофон, то мы поднимаем эти бумажки, поскольку нам не дали задать вопрос, и нужно как-то обратить внимание на то, что он у нас есть. Но поскольку нас вообще не пустили на журфак, без объяснения причин…

Макеева: А у вас студенческие были с собой?

Кузьменко: Студенческие были, конечно.

Казнин: Без объяснения, или сказали, как вот сейчас распространяется информация, «сегодня для вас занятий не будет»?

Кузьменко: Да. Сказали, что сегодня для нас занятий не будет, притом, что у нас были занятия и контрольные и все, что угодно. Он сказал, что он представляет собой государственные интересы, и мы в них не входим.

Казнин: Сотрудников ФСО, вы имеете в виду?

Кузьменко: Да, сотрудники ФСО.

Макеева: То есть, он шутейно с вами обошелся и предложил идти домой или он был суров и запугивал?

Кузьменко: Он был суров. И причем, только один сотрудник ФСО так делал, потому что остальные нас были готовы пропустить. Когда он куда-то уходил, мы у остальных спрашивали, что происходит, почему нас не пускают. У нас осмотрели вещи, ничего не нашли, пропустили, мы пошли к раздевалке. Вернулся буквально бегом тот сотрудник, который нас не пускал, и сказал: «Нет, я сказал, не ходить!».

Макеева: То есть, адресно он именно вас не хотел пускать? Он почему-то вас знал? И вы знаете, может быть, почему?

Кузьменко: Я не знаю, почему он меня знал, потому что я до этого нигде не участвовала, и меня никогда не забирали, и я нигде не светилась.

Макеева: А вы собирались вообще задавать вопрос или поднимать плакат? Какие изначально у вас были планы?

Казнин: И какой вопрос вот лично вы собирались задавать?

Кузьменко: Мы собирались обсуждать, какие вопросы мы зададим по ходу ситуации, поскольку у нас не было времени. Мы узнали это буквально ночью, а у всех была домашняя работа, мы не успели этой ночью достаточно обсудить. И мы хотели по ходу разобраться в ситуации.

Макеева: То есть, вы даже еще не придумали, что делать, собственно, а вас уже не пустили.

Казнин: Плакаты же были конкретные с заявлениями?

Макеева: Это вот эти маленькие плакатики?

Кузьменко: Да. Это распечатывалось утром вот на случай, если нас туда не пустят. Если бы нас пустили, мы бы обсудили вопросы и задали бы что-то другое, возможно. Но поскольку нас лишили вообще любой возможности как-то действовать иначе, нам пришлось потупить так.

Казнин: Это позиция ваша была спросить об этом? То есть, вам было важно задать вопрос или вы надеялись, скажу, наивно получить на них ответы?

Кузьменко: Нет, понятно, что он на них не ответит. Но вся проблема в том, что президенту не задают вопросы, на которые он не может ответить. Ему задают вопросы, либо на которые он уже 10 раз отвечал, либо на те, на которые с ним заранее договорились, он уже продумал ответ. А на те вопросы, которые могут привести его в замешательство, ему никто не задают.

Макеева: Вы его хотели привести в замешательство и вам помешали сотрудники ФСО?

Казнин: Возьму на себя смелость. Они бы не привели его в замешательство, есть стандартные ответы на те, в общем-то, неудобные вопросы, которые вы хотели задать.

Кузьменко: Ну да, стандартные есть, но все-таки.

Макеева: Но девочки попытались, уже второй курс. Что сегодня было на факультете? Как обстановка? Вы сегодня были на занятиях?

Кузьменко: Я сегодня была, но была только одна пара, поэтому я особо не видела преподавателей. Со мной разговаривал начальник курса, но он просто спрашивал момент от задержания до того, как нас отпустили. То есть там…

Макеева: У вас какие-то неприятности были из-за этого?

Кузьменко: Нет, неприятностей не было.

Казнин: Не боитесь быть отчисленными?

Кузьменко: Нет.

Казнин: Нет, то есть, в общем, Засурский сказал, что отчислений не последует.

Макеева: Скажите, как студенты, как ваши же однокашники как к этому относятся? Много ли людей, что называется, с активной жизненной позицией? Что-то изменилось, может быть, со вчерашнего дня?

Кузьменко: Мне, как минимум, один одногруппник казал: «О! Все, я не буду голосовать за «Единую Россию».

Макеева: А другой сказал: «Теперь я буду, раз ты так».

Кузьменко: Я просто не знаю, он серьезно раньше собирался это делать или просто так пошутил, но в любом случае, теперь он не пойдет. Так что как минимум, одного человека мы просветили. А остальные все были очень довольны и рады, и писали СМС, когда мы сидели в автозаке, что… Когда нас забирали, нам написали, что «мы слышим, как вы кричите».

Казнин: Скажите, ведь, наверное, на факультете и на курсе есть и сторонники Медведева, они попали на встречу?

Кузьменко: Я знаю об этом только из Twitter и то очень посредственно, потому что у меня не было особо времени как-то с этим…

Казнин: Но вы не обсуждаете эту ситуацию, в принципе за день, за два. То есть, кто-то говорит «а я пойду, и я поддерживаю Медведева», а кто-то «а я не поддерживаю».

Кузьменко: У меня нет таких знакомых, которые бы активно так кого-либо поддерживали. Есть просто индефферентные люди, и есть те, которые против. Но также среди тех, кто против, есть люди, которые готовы что-то сделать и которые просто против.

Казнин: Просто мы знали, что вроде человек 10 все-таки попали на встречу.

Кузьменко: Да, там 10 или 7, и их подбирал Табак Владимир, который делал календарь.

Казнин: Календарь, во-первых. Во-вторых, книжку-раскраску.

Макеева: И участвовал, собственно, активно участвовал во встрече, чуть ли не вопросы отбирал, как мы слышали.

Кузьменко: Собственно, он подбирал этих людей. И, как вот я недавно слышала, как он недавно рассказывал все эту историю, ему просто сказали, есть ли у него знакомые, которые готовы задать вопросы Владимиру Владимировичу. Ой! Простите. Медведеву.

Макеева: И Владимиру Владимировичу тоже.

Кузьменко: И он таких людей нашел. Там были какие-то два списка.

Казнин: Скажите, а теперь вы собираетесь дальше участвовать в каких-то акциях политических и так далее? Вы вкус почувствовали к такой борьбе? Вы ведь в ОВД побывали, в автозаке посидели.

Макеева: Это первый раз с вами случилось?

Кузьменко: Это в первый раз. Потому что такая борьба, она не моя. Я не очень настроена куда-то ездить в автозаке.

Казнин: Вы испугались?

Кузьменко: Нет.

Макеева: Но это малоприятно.

Кузьменко: Если бы это была какая-то другая акция, где было много народу, где бы уже сотрудники ОМОНа озверели и вели себя как нелюди, по рассказам, как они ведут себя обычно, то, возможно, да. Но не было ничего страшного вчера такого, они были вполне милы, если можно к ним это прилагательное отнести. И не угрожали, и ничего, кроме отчисления с бюджетного места.

Казнин: А в самом ОВД?

Кузьменко: В самом ОВД они долго не знали, что нам вообще написать. Читали новость уже на сайте, которую вывесили и говорили: «О, интересно, там написали, что вам вообще предъявить?». Мы просто подписали бумажки, что с нами провели воспитательную беседу.

Макеева: А ее провели?

Кузьменко: Нет.

Казнин: Вы находились в помещении в ОВД где, в каком мест конкретно?

Кузьменко: На 4 этаж в каком-то кабинете.

Макеева: Нет, но в кабинете, не в обезьяннике. Борис Николаевич, пытаясь задним числом немножко, так сказать, отыграть ситуацию и спасти факультет сказал: «Кто вам казал, что была встреча со студентами журфака? Мы, что называется, выступили площадкой. - Сейчас не цитирую, но смысл слов передаю. - И вот приехал президент и встречался с кем пожелает. Хоть с маленькими, хоть с большими, все равно». С пенсионерами мог там встречаться с таким же успехом». Вам, когда было объявлено о том, что приезжает президент, сказали что? Что это будет встреча с президентом из журфака или что?

Кузьменко: Это не было объявлено публично, это было объявлено через Twitter, написала девочка, не знаю, как ее зовут, которая из движения какого-то прокремлевского, что вот, приезжает Медведев на журфак.

Макеева: То есть, власти университета вам вообще ничего не объявляли?

Кузьменко: Нам никто ничего не сказал. Это только через интернет. И она написала, что «я ничего не подписывала о неразглашении, поэтому, наверное, могу вам сообщить». Возможно, это был слив для прессы, чтобы хоть кто-то смог приехать посмотреть на Медведева.

Макеева: Что родители вам сказали?

Кузьменко: Мама заплакала.

Казнин: А папа?

Кузьменко: Папа ничего не знает, я с ним не разговаривали еще, я его не видела.

Казнин: Скажите, а все-таки, вы узнали из Twitter, а если бы вы не узнали из Twitter, вы бы просто пошли на занятия с утра? И вам не сказали, что завтра, извините, занятий не будет?

Кузьменко: У нас были занятия. Занятия не отменяли.

Казнин: А, занятия были. То есть, если бы вы не знали из Twitter, вы бы после занятий пошли домой, получается?

Кузьменко: Нет. Я не знаю, как бы тогда развивалась ситуация, наверняка кто-то бы сказал с утра, потому что с утра, когда я пришла, часов в 10, уже убрали столики из кафе, и там…

Макеева: Все равно было видно, что…

Кузьменко: Ну да, было видно, что что-то не так. Там вылизали аудиторию, ковры что-то там стелили.

Макеева: Да? Ремонт небольшой?

Кузьменко: Я туда не заходила, я просто видела фотографию. Вот когда мы сидели, я не помню где, нас же туда не пустили, я открыла фотографию, там прям дворец устроили.

Макеева: Вы маме пообещали, что больше никогда или нет? Или не стали?

Кузьменко: Нет.