Сцену Мариинки заняли ОМОНовцы, чиновники и оппозиция

Арно: Как скоро закроют постановку?

Адагамов: Я думаю, ее не закроют, потому что Вик – это большая величина, один из лучших театральных режиссеров в мире, и скандал будет гораздо больше, чем сейчас.

Казнин: У вас, например, в фейсбуке, вы опубликовали фотографии, и сразу много определений. Например, конечно же, сравнили с «Борисом Годуновым» Мирзоева, и написали, что «кажется вторичным уже постановка подобная», «конъюнктурщик», написали про режиссера-постановщика, ну, и так далее. Были и такие отзывы.

Адагамов: Нет, конечно. Понимаете, мы живем в такой счастливой стране, где классическая литература до сих пор актуальна, все вот эти отношения на уровне Византии, как это было, вот этот вот царь, такие проблемы – на что можно пойти, чтобы сесть на трон, они у нас до сих пор актуальны. И в этом, конечно, счастье творческих людей, потому что можно просто брать и переносить Пушкина на сцену Мариинки в том виде, в каком есть. Это не Мирзоев, конечно, потому что это опера, это гениальная музыка, для меня это самая лучшая русская опера, я ее обожаю, и очень многие моменты сейчас выглядят также актуально, как они выглядели во времена того же Шуйского.

Казнин: Про это мы и говорим, это и есть конъюнктура, когда манипулируют зрителем именно таким образом: хотите политическую сатиру современную, пожалуйста!

Адагамов: Вы знаете, что интересно, насколько я вчера узнал, Вик пришел с этой идеей туда гораздо раньше того, чем у нас все началось. То есть, это где-то был август-сентябрь, тогда еще ничего не было.

Мы вчера все сидели в зале, те люди, которые собрались на генрепетицию, у всех было такое, все говорили об одном: Что будет завтра после премьеры?

Арно: На одной из ваших фотографий видно, что там реально, как их называют, «космонавты», - сотрудники ОМОНа вот в этой всей экипировке. Именно эта деталь была введена в последний момент, или это все-таки предугадал режиссер?

Адагамов: Я думаю, нет. И такой ОМОН, который у нас получает квартиры за то, что бьет людей дубинками, это все такое, очень резко-актуальное.

Арно: Как бы узнать, кто из первых лиц полетел на премьеру сегодня? Путин с Медведевым, как мы понимаем, в Москве. Кто же полетел туда смотреть? Может, Валентина Ивановна? Есть такая информация?

Адагамов: Нет, у меня такой информации нет.

Казнин: Почему до этого не звучало, что такая постановка делается в Мариинском? Или просто не было это на слуху?

Адагамов: Они ее скрывали, это была тайна. И любая информация тушилась. Я знал полунамеками, что будет очень актуальная постановка, но то, что я вчера увидел, это было даже за гранью того, что я мог себе представить.

Казнин: Что вы имеете ввиду?

Адагамов: Точность в передаче этих деталей, вот эти люди, та массовка, которая выходит на сцену, я поражаюсь, как британский режиссер так точно улавливает детали взаимоотношений. То есть, там какие-то женщины с этими сумками дерутся, торговка дает взятку милиционеру, стоя на коленях, там работает, причем с настоящей камерой, группа Первого канала – с телекамерой, с микрофоном прямо на сцене.

Я вчера был просто счастлив увидеть такое своими глазами, я впервые пожал руку и сказал большое спасибо режиссеру. Мне было ужасно приятно.