Стивен Дашевский о том, почему Газпром остался в прибыли, и сколько будет стоить газ для внутреннего потребителя

Макеева: Скажите, падение прибыли «Газпрома» связано ли, по вашим оценкам, с санкциями косвенными и прямыми? Может ли это быть свидетельством реализации долгосрочного плана Европы об отказе от российского газа, насколько это возможно? Или это свидетельство общей рецессии, дополнительных процессов, которые продолжаются уже давно, и только?

Дашевский: На самом деле, по крайней мере, с теми результатами, которые были опубликованы сегодня, все достаточно банально. Дело в том, что основной убыток был получен в результате существенных изменений валютного курса между 1 января и 31 марта, когда закончился квартал. Если вы помните, санкции не вводились еще в первом квартале этого года, это была обычная работа «Газпрома». Однако падение рубля на конец квартала оказало очень существенное влияние, то есть лишило «Газпрома» порядка двухсот миллиардов рублей бумажной прибыли, поскольку была проведена переоценка пассивов «Газпрома», которые номинированы в иностранной валюте, в рублях пассивы стали стоить дороже, и «Газпром» на бумаге потерял деньги.

Однако, что интересно, что при более пристальном взгляде я бы, наверное, охарактеризовал первый квартал 2014 года для «Газпрома», как очень положительный, потому что денежный поток, который компания генерирует от своего бизнеса, а это ключевое понятие для любого бизнеса и для человека, важно, сколько у вас денег осталось в кармане на конец квартала, а не бухгалтерский отчет. Так вот этот показатель у «Газпрома» вырос на 33%, а чистый долг сократился на 13% и составил 970 миллиардов рублей. При этом наличные средства выросли на 270 миллиардов рублей, это порядка 5,5 миллиарда долларов.

С моей точки зрения, результаты достаточно хорошие, потому что компания сгенерировала кэш. Я бы сказал, что мобилизационный был квартал. То есть видно, что компания накапливала деньги, потому что обычно все, что «Газпром» зарабатывает, он, как правило, тратит. То есть это компания, которая неизвестна своим накопительством и созданием больших резервов. Поскольку вся ситуация стала развиваться в марте, очевидно, что компания стала накапливать денежные средства и мобилизовать все внутренние ресурсы, чтобы приготовиться к тем санкциям и к тем последствиям, которые последовали после этого.

Дзядко: Если говорить о прибыли «Газпрома», отразится ли на этой прибыли ситуация в наших газовых отношениях с Украиной, учитывая то, каким постоянным партнером России была Украина в плане поставок газа, учитывая, что новая система предоплаты Киев не слишком готов с ней мириться?

Дашевский: Безусловно, это оказало отрицательное влияние уже в первом квартале, поскольку «Газпром» должен был создать резервы на списание по задолженности, которая вряд ли будет возвращена. Очевидно, это скажется в последующих периодах. Но при этом ключевой рынок для «Газпрома» есть, был и будет Европа. Объемы в Европу выросли на 3 или 4% в первом квартале, прогноз по этому году более-менее нормальный, цены более-менее стабильны. То есть по первому кварталу, хотя цифра на слух выглядит устрашающей, это, скорее, бумажные проводки, нежели что-то серьезное.

Но это не значит, что серьезное не произойдет, оно просто произойдет позже, потому что действия санкций и спад объемов начнет намечаться во втором, третьем квартале. А дальше впереди ситуация, где те контракты, которые привязаны к цене на нефть, как правило, идут с лагом 6-9 месяцев. То есть то падение на нефть, которое мы наблюдаем сейчас, буквально за месяц со 110 долларов до 97 по Brent, на «Газпроме» это скажется, наверное, только в 2015 году. Поэтому вполне может получиться так, что первый квартал 2014 года окажется наилучшим для «Газпрома». Через год, если мы с вами встретимся, то это будет выглядеть как очень хороший квартал.

Макеева: То есть получается, что сегодняшняя новость свидетельствует о слабой работе пиар-службы «Газпрома»? Потому что по агентствам и по деловым изданиям это распространилось именно со словом «падение» в начале сообщения, а не со всеми этими плюсами, которые перевешивают этот минус из-за валютной разницы. Хотя валютная разница внешнеполитические причины тут имели место быть. Да?

Дашевский: Безусловно. Но повторюсь: главный критический показатель деятельности любой компании – это количество денежных средств, которое она генерирует от непосредственной операционной деятельности. Я за свою карьеру предыдущую нефтегазового аналитика могу вспомнить не очень много кварталов, когда у «Газпрома» вырастал операционно-денежный поток по сравнению с предыдущим годом на 33% в условиях не особого роста цен. И главное, что компания сократила долг.

Очевидно, что те санкции, которые будут или не будут введены, например, завтра, и могут ограничить способность российских нефтегазовых компаний занимать за рубежом, очевидно, что уже с конца первого квартала крупнейшие российские компании к этому готовились, мобилизовали максимально то количество денежных ресурсов, на своих счетах аккумулировали, которые они могут, чтобы продержаться в случае тех санкций, которые могут быть или не быть введены.

Дзядко: Пришла новость вечером, что российские власти начали обсуждать вопрос о предоставлении «Газпрому» льгот для выполнения контракта с Китаем, супер контракта, как некоторые его называют. Если смотреть и на краткосрочную, и на долгосрочную перспективу, эти договоренности, которые были достигнуты, этот контракт серьезно отразится на будущем компании «Газпром»? Эта какая-то веха в судьбе компании или же это просто один из проектов?

Дашевский: Нет, в этом случае все серьезно. Главный показатель материальности – это объем. Тот объем, который «Газпром» собирается отправлять в Китай, это может произойти через 5 лет или 7 или 10, но это достаточно существенная часть его добычи. Соответственно, это станет достаточно существенной частью его выручки.

Макеева: В долгосрочной перспективе.

Дашевский: Да, в долгосрочной. Ну и потом диверсификация клиентской базы потоков – это положительно для любого бизнеса. Наверное, было бы лучше, если контракт с китайцами заключался при более благоприятных обстоятельствах, но сам по себе, мне кажется, это, безусловно, положительное развитие для «Газпрома».

Макеева: Если говорить о том, как компания реагирует на возможные убытки от тех или иных событий, скажем так, то стоит ли беспокоиться внутреннему потребителю? Можно ли ожидать, что «Газпром» постарается как-то…

Дашевский: Переложить бремя?

Макеева: Абсолютно, на внутреннего потребителя, компенсировать возможные убытки.

Дашевский: Я думаю, что, если цена на газ внешняя, экспортная определялась объективными экономическими факторами, к той же привязке к цене на нефть или конкурирующими источниками энергии, цена на газ внутренняя в России и для стран СНГ – это всегда политический вопрос, потому что она всегда ниже, чем на Западе.

Были какое-то время назад, еще до кризиса 2008 года, всегда была история, что рано или поздно их нужно сбалансировать, чтобы они были одинаковы, с поправкой на экспортную пошлинную транспортировку. Сейчас, очевидно, это давным-давно не работает, поэтому вопрос внутренних цен на газ -  это исключительно политическое решение, что готова переварить индустрия 5%, 10, 15 или ноль. Поэтому в этом плане политика будет определять внутренние цены на газ, а не какие-то экономические факторы. То есть они будут приняты во внимание, но вторично.