Соратник Лужкова о деле Банка Москвы: "Это может быть паровоз, когда одно дело тянет за собой другое"

Казнин: А вы какое будущее видите для Юрия Михайловича в ближайшее время? Это СовФед как, например, пошутил, Генри Резник, или?..
Писпанен: Или не пошутил.
Казнин: Или не пошутил. Это, может быть, какое-то иное возвращение в политику в большую, может быть, в московскую, или это жизнь на периферии?
Писпанен: Ты Лондон или Вену имеешь в виду, говоря о «периферии»?
Казнин: Любую. Мемуары и так далее?
Станкевич: Я думаю, что спокойная жизнь в отдалении от Москвы и от России, и написание мемуаров. На самом деле, действительно, считать Юрия Михайловича Лужкова каким-то оппозиционером и диссидентом нет никаких оснований.
Писпанен: Просто очень хочется очень многим, мне так кажется.
Станкевич: Напомню, что Юрий Михайлович кавалер трех орденов «За заслуги перед Отечеством» и последний орден «За заслуги перед Отечеством» он получил в 2006 году, осенью. Причем там, при награждении, отмечалось успешное руководство городом и успехи в социально-экономической политике.
Писпанен: Как быстро он потерял доверие.
Станкевич: И как радикально поменялись оценки. Так что это, конечно, не борец с режимом и даже сейчас в его формулировках никакого идейного политического конфликта нет, абсолютно. Тем не менее, конфликт в этом есть. Во-первых, административно-политический - это конфликт административной нелояльности. Трижды Юрия Михайловича избирали москвичи на этот пост - это 96-й, 99-й, 2003-й, - трижды с убедительным большинством. Ну, и можно было на этом остановиться, но в 2007 году Юрий Михайлович принял власть уже не от москвичей, он принял власть от президента и тем самым как бы присягнул ему на лояльность. Если ты не лоялен к источнику власти - ты не можешь оставаться у власти. То есть, конфликт административной лояльности был на лицо и, в данном случае, претензии были к нему совершенно естественны, логичны, во всяком случае. Он, со своей стороны, сейчас намекает на кланово-политический конфликт. Дескать, «питерский клан» решил взять под контроль принадлежавшую «московскому клану» территорию, соответствующие финансовые потоки, собственность и так далее. Если после Лужкова и без него будет восстановлена та система экономики и та система кланового кормления, которая была при нем, то тогда…
Писпанен: Ну, она практически уже восстановилась?
Станкевич: Нет. Нет, пока оснований для этого нет.
Писпанен: Очень много питерских перенимают московский бизнес в последнее время.
Станкевич: Вот хотелось бы все-таки убедиться, что эта смена лиц, а не смена системы. Я, все-таки, надеюсь на смену системы. Новый мэр Москвы дает позитивные сигналы: до сих пор и шансы пока на смену системы в Москве не утрачены. Если это будет так, если это будет победа одного клана над другим, захват территорий и собственности - это будет очень печально.
Писпанен: А скажите, пожалуйста, вот как вы себе видите эту ситуацию? В общем, ни у кого не возникает вопроса, что Лужков, конечно же, человек системы и то, что он вернулся, хотя все практически, увидев в нем вдруг оппозиционера, предрекали, что это может грозить ему вплоть до посадки. При этом при всем, сам Юрий Михайлович говорит, что «жену я в Россию не пускаю», она не приезжает на допросы по этому же самому делу. Как вы считаете, это значит, существует какая-то очень жесткая договоренность, что его отпустят именно свидетелем, а не привлекут?
Станкевич: Здесь мы вступаем в сферу догадок, но догадок довольно основательных, имеющих под собой основания. Думаю, что на сегодняшний день договоренностей нет, гарантий от непреследования ему никто не давал. Но, с другой стороны, на том этапе, на котором сейчас находится следствие, основные претензии формальные могут быть предъявлены только к компании «Интеко», получившей кредиты из Банка Москвы. Что, собственно, произошло? В разгар 2009-го года (кстати, очень кризисного) ни с того ни с сего Мэр срочно собирает Московскую городскую думу и, что бы вы думали она рассматривает? Нет, не кризисную ситуацию в городе - она рассматривает поправки к бюджету города Москвы и выделяет дополнительные 15 миллиардов рублей не на срочную помощь москвичам, а на выкуп дополнительной эмиссии акций Банка Москвы. Абсолютно бессмысленные растраты 15 миллиардов для рядовых москвичей, но не для лучших из этих москвичей, потому что 15 миллиардов, попав в Банк Москвы, транзитом идут на маленькую фирму с уставным капиталом в 10 тысяч рублей.
Писпанен: История известна. И мне кажется, таких историй было ведь, наверное, немало, как вы думаете, за 20 лет правления Юрия Михайловича Лужкова?
Станкевич: Вот смысл этой сделки абсолютно понятен, но формально, до этапа, когда деньги пошли в уплату за землю, принадлежавшую компании «Интеко», до этого момента формально требования закона соблюдались, только в конце появляются основания для каких-то претензий криминального характера. Как будет дальше развиваться эта история, трудно предсказать, но мне кажется, что сейчас Юрий Михайлович предполагает, что в разгар избирательной кампании на этом этапе никто не будет усугублять кризис.
Писпанен: Рассчитывая, что, наверное, все-таки у него еще осталось влияние в этом городе и должна быть явка, и должно быть правильное голосование, скорее всего?
Станкевич: Совершенно верно. То есть, он правильно, я думаю, рассчитал, что сейчас прямых претензий к нему лично не будет.
Писпанен: Но, тем не менее, Батурину он не пустит в Россию.
Станкевич: Благоразумно оставил за кадром и сейчас есть возможность, побывав в Москве и, не опасаясь, не ожидая каких-то непосредственных угроз, все-таки попытаться договориться.
Казнин: А чей человек Лужков? Ну, вот принято делить - «человек Путина», «человек Медведева». Или он сам по себе? Если он, например, человек Путина, а он все-таки открыто говорит о поддержке Путина и вступает в конфликт с Медведевым…
Писпанен: А Путин не говорит ничего плохого, собственно, про Лужкова.
Казнин: …То можно ли ожидать, что после выборов он все-таки вернется, так или иначе, на сцену политическую?
Станкевич: По закону нашей феодальной бюрократической системы, он получал в 2007-м году власть от Путина и, соответственно, вассальная присяга невербальная была принесена именно ему, и по закону этой феодальной бюрократической системы он должен рассматриваться как человек Путина. В общем, конечно, здесь есть и такое больше стилевое совпадение, стиль крепкого хозяйственника, стиль такого политического мачо, здесь конечно есть определенная гармония.
Казнин: Сказал Собянин сам, что до сих пор 70% чиновников в Москве – люди оставшиеся от Лужкова. Значит ли это, что до сих пор Собянин сидит в Москве непрочно и ситуация может измениться?
Станкевич: С политической точки зрения, он сидит абсолютно прочно, потому что никаких оппозиций, никаких неожиданностей ему здесь не грозят.
Казнин: Должна быть экономическая основа, да?
Станкевич: Что касается экономической основы – бюджет наполнен, более того, федеральный бюджет всегда подстрахует город (это понятно, при том единстве командном, которое здесь наблюдается), поэтому тоже не в этом проблема его основная. Проблема в том, что он породил огромные ожидания самими фактом своего прихода, ожидания вполне конкретные, что что-то будет с пробками, что-то будет с дорогами, что-то будет с городской застройкой и эти ожидания нужно оправдывать. Причем их нельзя отложить опять в светлое будущее, надо какие-то поэтапные успехи демонстрировать, предъявлять публике поэтапные успехи. Вот еще немного и этот фактор начнет работать против действующего мэра.
Писпанен: Если, все-таки, возвращаясь к бывшему мэру, к Юрию Михайловичу Лужкову, как вы считаете, мне показалось, что вот сегодняшняя шутка, причем не один раз повторенная его адвокатом Генри Резником, очень похожа на правду, почему-то? Потому что Совет Федерации все как-то давно привыкли, что это как почетная пенсия, теплое местечко, Синекура.
Станкевич: Совет Федерации - не почетная пенсия. Совет Федерации, по идее, вот в той архитектуре, которая у нас сложилась, это такая палата пэров, это такая палата мудрецов и некой знати, которая выслужилась, разбогатела, доказала лояльность высшей власти. Поэтому - это знать, это аристократия. Почетная пенсия - это что-то такое провинциальное, смутное, не очень престижное, а здесь, все-таки, знаете, престижный статус. Во всяком случае, по архитектуре нашей власти это так задумывалось. Сейчас, правда, обновленное руководство Совета Федерации пытается придать законодательную эффективность этому институту. Надеюсь, что здесь тоже что-то получится, но вряд ли Юрий Михайлович в этом смысле будет помощником.
Казнин: Сколько дело, на ваш взгляд, продлится вот это, по которому Юрий Михайлович свидетель?
Станкевич: Думаю, довольно долго.
Писпанен: И будет ли другое?
Станкевич: Думаю, довольно долго и это может быть паровоз. Это может быть паровоз, когда одно тело тянет за собой другое. Ведь вопрос в том, договорятся или не договорятся. Потому что принцип феодальной бюрократической системы - это обмен лояльности на возможность кормления, безнаказанного кормления. И если лояльность будет продемонстрирована и благоволение возвращено, то тогда, я думаю, преследование прекратится.