Собянин пошел по стопам Лужкова и сносит памятники архитектуры

ДК "Октябрь", построенный в 1937 году, было последним сохранившимся в Москве деревянным довоенным зданием в стиле конструктивизма. Два года назад его рекомендовали к постановке на государственную охрану как объект культурного наследия. Правда, сделать этого так и не успели. В конце октября в ДК произошел сильный пожар, что часто бывает со зданиями, которые хотят снести. Точные причины возгорания понять не удалось.

Самое странное в этой истории то, что дом культуры снесли сразу же после заверений Сергея Собянина пересмотреть политику и более внимательно решать вопросы о сносе тех исторических объектов. Пошел ли Собянин по пути Лужкова, обсудили с координатором движения "Архнадзор" Рустамом Рахматулиным. 

Писпанен: Как вы считаете, это уже тенденция? Не переломить ситуацию?

Рахматулин: Я сразу должен поправить, что в течение года, что правит новое руководство Москвы, счет идет за десяток уже. Безусловно, это усадьба Шаховских за «Геликон-оперой», соборная мечеть и многие другие не столь известные случаи. Что касается ДК «Октябрь» - это, конечно, очень характерный пример того, что ожидает заявленный или рекомендованный на охрану памятник, если органы охраны памятников не делают свою работу или делают ее с опозданием. Действительно экспертиза по этой заявке могла бы быть проведена раньше. Она до сих пор не завершена, пожар застал ситуацию вот в этой стадии. Экспертиза проводилась, об этом есть письмо в адрес префектуры Северо-западного округа из департамента культурного наследия. Это письмо у нас есть. Так что слова чиновников Северо-западного округа о том, что здание не имело статуса, не соответствует действительности.

Здесь прямо говорится, что объект рекомендован на государственную охрану и по федеральному закону подлежит сохранению, особенно в случаях таких форс-мажорных обстоятельств, как пожар. Потому что пожар или иной ущерб, нанесенный потенциальному памятнику - это повод принять специальные меры для сохранения того, что осталось, а вовсе не для сноса и не для каких-то суждений технического характера, сделанных «на глазок».

Писпанен: А кому-то очень понадобилось это место?

Рахматулин: Говорят, что уже несколько лет, как этот участок то ли куплен, то ли может быть куплен. Планировался снос Дома культуры несколько раз, местная общественность смогла его защитить. Собственно, рекомендация на охрану подана не сегодня, и подана она местными депутатами, муниципальными депутатами.

Казнин: То есть два сценария: был пожар, и теперь город должен – или кто должен выделить деньги, для того, чтобы восстановить все это?

Рахматулин: Сергей Собянин на специальном заседании сказал, что ДК «Октябрь» должен быть восстановлен. Но вопрос доложили ему не полным образом. По стенограмме, которой мы располагает, получается, что департамент культурного наследия вообще не подавал голос. То есть мэр не имел вводных в полной мере, ему не было сообщено, во всяком случае, в тот момент, о действительном охранном статусе здания. Дальше начинаются толкования – что такое восстановить? Для градозащитников восстановить – это восстановить в реставрационном режиме. А это означает сохранить или постараться сохранить то, что не погибло.

Дом имел форму буквы Ю. Это так если совсем по-простому: кружок – это зрительный зал, коридор, соединявший его с уличной частью, и уличная часть, такая протяженная, где работали кружки, секции и администрация. Вот эта уличная часть, то есть парадный фасад клуба, он-то и сохранился, он-то и был уничтожен теперь. Если мы говорим о восстановлении, то мы должны сначала разработать концепцию, не говоря уже о проекте, и только затем сносить то, что сохранилось. Потому что на место должны прийти, во-первых, технические эксперты, которые могут сказать, подлежит ли сохранению существующий объем или он должен быть восстановлен в новых материалах. Во-вторых, архитекторы и реставраторы, которые должны исследовать здание, по крайней мере, обмерить его, сейчас, если концептуально будет предложено воссоздание дома в прежних объемах, придется пользоваться ракурсными фотографиями, искать проект 1936-1937 годов.

Писпанен: А вы думаете, что еще будет восстановлен ДК?

Рахматулин: Мэр говорит именно об этом – о восстановлении Дома культуры за счет города. Об этом же сегодня говорила префектура. Спрашивается, зачем уничтожать подлинник, не исследованный, не изученный детально? Просто расчищается площадка, чтобы облегчить исходные условия дальнейшей деятельности.

Казнин: Трудно сказать, что по этим фотографиям восстанавливать не имеет смысла.

Писпанен: И невозможно, и ничего не получится. А вдруг раз – и бизнес-центр класса А.

Казнин: Ну что-нибудь – гостиница. Кто виноват в итоге? Вот формально?

Рахматулин: Решение это принято префектурой Северо-западного округа, по ее собственному признанию, заместителем префекта, который был на месте сноса сегодня утром и отказывался от общения.

Писпанен: Какой-то многострадальный Северо-западный округ.

Рахматулин: Но я бы не снимал ответственность с департамента культурного наследия, и вот почему. Я уже говорил, что здание, рекомендованное на охрану, или как мы их коротко называем – заявленные, это огромный пласт московского наследия. Есть еще выявленные, то есть те, которые прошли экспертизу и ждут решения мэра об отнесении к региональным. Легче считать вместе. Эти две промежуточные категории превысили 2 тысячи. Я специально сегодня выписал, у меня получилось по сайту Москомнаследия 2092. Разделить четко заявленные и выявленные на каждый момент времени по числу трудно, потому что каждый день пишутся экспертизы по заявкам.

Писпанен: То есть еще, может быть, не дай бог, быть 2092 пожара.

Рахматулин: Еще в 2010 году в заявленных в этих 2000 было больше, чем выявленных. Сейчас прошедших экспертизу, выявленных, больше, чем заявленных. Но те и другие находятся под угрозой. И вдруг мы обнаружили, что Мосгорнаследие не хочет заниматься заявленными памятниками, оно никак публично свою позицию не выработало. Да, есть эта переписка между Мосгорнаследием и префектурой, мы ее добыли. Но за эти дни мы не смогли добиться внятной позиции того органа, который по федеральному закону отвечает за охрану зданий, обладающий признаками памятников.

Больше того, в положении о так называемой сносной комиссии – это недавняя история, помните сносная комиссия, которая больше 3000 зданий приговорила к сносу, с позором и треском распущена и сформирована под новым названием – так вот в положении, утвержденном мэром об этой комиссии, наблюдается дальнейшее сбрасывание полномочий Москомнаследием. На эту межведомственную площадку, где чиновников в несколько раз больше, чем общественников, просто сбрасываются полномочия за полномочиями.

Абзацы из полномочий Москомнаследия из одного постановления переносятся в постановление об этой самой комиссии. Почему-то межведомственная комиссия теперь должна советовать мэру, принимать выявленный памятник на региональную охрану или нет, хотя это исключительное полномочие Москомнаследия.

Писпанен: А там известные какие-то люди в этой межведомственной комиссии?

Рахматулин: В этой межведомственной комиссии большую часть составляют чиновники, а общественники делятся на общественников и «общественников» в очень интересной пропорции, чтобы было интересно и нескучно наблюдать, как они сражаются друг с другом. Если эта тенденция возобладает, то заявленные и выявленные памятники остаются в серой зоне. И больше того – совершенно в нее проваливаются. И тогда становится непонятно – кто это полномочие подбирает. Сегодня его подобрала Северо-западная префектура, а это незаконно.

Казнин: Просто кажется, что должна быть некая идеология общая, как в некоторых городах Европы – чтобы чиновники, которые этим занимаются системно, получали кайф от того, что они сохраняют город. Как вы, например, как общественники.

Писпанен: Когда у тебя стоит вопрос между получать кайф от того, что ты сохраняешь город, либо получать миллионы за то, что ты его не сохраняешь, наверное, тяжело отказаться.