«80% нашей больницы лечатся от пневмонии». Сколько врачей на самом деле погибают из-за коронавируса

«Список памяти», то есть список медиков, погибших от коронавируса, начали собирать их коллеги. За день туда внесли уже 23 имени — врачей самых разных специальностей, медсестер, фельдшеров. И это, конечно, не все, кто погиб от COVID-19. О ком-то врачи все еще не решаются рассказывать, — боятся увольнения, — о ком-то мы узнаем уже сегодня.

Евгений Кузнецов, губернатор Ставропольского края: Сегодня у нас уже первый медицинский работник, к сожалению, умер. Человек защищал нас для того, чтобы отдать свою жизнь. 

Сергей Белошицкий работал в Елизаветинской больнице в Петербурге — 25 апреля там закрыты на карантин два отделения из-за заражения сотрудников. А первым из медиков, кто лечил коронавирус и погиб от него же, стал Максим Старинский. Он работал в московском госпитале ветеранов войн №3. На днях коллеги медика рассказывали, что в больнице заболевает несколько десятков врачей, в тестировании им отказывают, а на карантин не закрывают. 

Андрей Коновал, председатель профсоюза медработников «Действие»: Произошло заражение персонала. Врачи, конечно, не обладают всей статистикой, они не администраторы, но они говорят, что до 50% медперсонала (нрзб) — и на карантин ушли, и в легкой форме, кто-то в самой больнице, но там не так уж и много тяжело(больных). Двое человек лежат в Коммунарке, один из них вчера умер.

Тревожные новости от врачей приходят из больниц по всей России. Медики центральной реутовской больницы требуют закрыть ее на карантин, призывают к ответу главного врача. По их словам, заболело уже больше 40 сотрудников, а из-за дефицита средств защиты, коронавирус получили пациенты, эпидемия распространяется по городу. Руководство больницы называет цифры в четыре раза меньше, врачи надеются на генеральную прокуратуру и президента.

Ирина Васькянина, заведующая отделением переливания крови ЦГКБ Реутова: У нас в больнице первые подтвержденные случаи коронавирусной инфекции были зафиксированы 6 апреля 2020 года. Первыми заболели сотрудники терапевтического отделения, потом все пошло по нарастающей — заболели сотрудники неврологии, кардиологии, приемного отделения. Мы требовали, чтобы нас всех обследовали на коронавирусную инфекцию, чтобы выявили заболевших, изолировали их, лечили. Может быть, еще можно было остановить массовое заражение. Больница продолжала принимать на плановое и экстренное лечение больных.

Эта история повторяется во многих больницах. Даже в тех, которые не переоборудованы полностью для приема пациентов с положительным тестом. Нет средств защиты и тестов — вирус распространяется из инфекционного отделения в так называемую «чистую» зону. 

Врач-рентгенолог люберецкой больницы №2 Аксинья Меньшикова: Наша больница изначально не работала на прием больных COVID. В принципе, она и сейчас не работает на прием таких больных — за исключением инфекционного отделения. У нас не было никаких средств защиты. И мы сконтактировали с первым пациентом, подозрительным насчет COVID. Мы взывали к своей администрации — что нам нужны средства защиты, что нам надо взять тесты. Но ничего не произошло. С 26 марта по 19 апреля, когда это было, наша инфекция уже работала  на прием COVID-больных, в этот момент к нам стали поступать пациенты с пневмониями, но администрацией не было предусмотрено никакой фильтрации этих потоков. 80% нашей больницы сейчас либо на больничных, либо в том же самом отделении инфекции, лечат свои пневмонии. У некоторых сотрудников заболели — допустим, в одной семье доктор, муж, свекор и свекровь. 

Пока одни врачи собирают собственный список медиков-жертв коронавируса — другие просят власти дать им официальную статистику. Без нее работать становится все опаснее.

Завотделением кардиореанимации ГКБ № 29 Москвы Алексей Эрлих: Если бы я был организатором здравоохранения, мне было бы это важно, сколько работников у нас есть в учреждениях — здоровых, больных, чем больных, где заболевших. Это все важно для будущего планирования работы. Наши больницы, наши отделения — это уже четвертое или пятое отделение, которое закрывают на две недели на карантин. До этого то же самое было и с другими отделениями. И то же самое происходит со многими другими отделениями и больницами в городе. 

В списке памяти есть и те врачи, которые не работали с зараженными пациентами. Когда началась эпидемия, кардиолог Николай Гончаров стал выезжать на работу только по крайней необходимости, но все равно заразился. Он умер три дня назад, 25 апреля с ним прощались близкие. Вчера от коронавируса скончался и отец медика. Положительный тест получила жена Николая Гончарова, и его дочь.

Врач-невролог, друг Николая Гончарова Виктор Шахнович: Николай, став врачом, был очень творческой личностью. Он все время хотел работать не просто как доктор-кардиолог, назначая таблетки. Вчера умер отец Николая Игоревича в больнице от этого заболевания. Из-за этого надо понимать, что уже самое главное — укреплять свой организм и не допустить болезнь. А Николай Игоревич, хоть его жутко жалко, потому что ушел он в расцвете — ему еще работать и работать, активных лет, — но он уже воспитал сына, который пошел в его дело. 

Игорь Гончаров, врач-кардиолог, сын Николая Гончарова: Ушел Николай Игоревич, ушел Игорь Борисович Гончаровы, которые всю свою жизнь, до последнего дня стремились узнавать что-то новое. Создавать новые, перспективные системы лечения пациентов, диагностики сложных клинических случаев, сложных заболеваний. Человек, когда умирает, вместе с ним умирает и инфекция, которая заразила его. Но, к сожалению, те биологические тела, которые остаются после смерти, могут представлять опасность для окружающих. Процедура кремирования становится правильным выбором для родственников умерших.

Вирусом переболела и вся семья профессора эпидемиологии Арпик Асратян. Ее имя — первое в списке памяти. Врач умела вместе с мужем, ученым-физиком Мишиком Казаряном в конце марта. Она стала первым доктором, умершим  из-за коронавируса. Ее дочь рассказывает, что до последнего болезнь напоминала обычный ОРВИ, но потом состояние родителей резко ухудшилось, и оба скончались .

Акушер-гинеколог, дочь Арпик Асратян Серине Казарян: 27 числа состояние их ухудшилось. Днем было все хорошо, ухудшилось днем — я думаю, параллельно с этим они получили подтверждение COVID-19, поэтому клиникой 68-й больницы было принято решение перевезти их в Коммунарку. Мама доехала в Коммунарку, уже были реанимационные мероприятия, которые не привели к успеху — она умерла. А папа туда ехал не на кислороде — его сразу перевели на ИВЛ. Она как раз была в молодости, во всех острых, сложных ситуациях, во всех очагах — то есть, такая работающая в поле. Это моя мама. Может быть, недостаточно крупным специалистом, но тем не менее, она себя бросала туда, где всегда могла быть нужна. 

Арпик преподавала в Сеченовском университете, сейчас больница при ВУЗе перепрофилирована для приема пациентов с ковидом. Как рассказывают пациенты, студенты университета тоже работают вместе со штатными врачами.

Пациентка Сеченевской больницы: Ребята очень хорошие, вообще я в шоке, что у нас есть молодежь такая, не потерянная. Они и полы тут моют, и мусор выносят, и судно тебе подают в реанимации. Тут долго не задерживают, потому что тут семьями уже завозят. Тут скорые стоят иной раз вечерами по 11 штук. 

Акушер-гинеколог, дочь Арпик Асратян Серине Казарян: Человек всю жизнь боролся с вирусными инфекциями, и в каком-то смысле сам умер, причем давая советы другим. Даже же это только начиналось, я прекрасно помню, как маме звонили, с ней советовались.

Дочь Арпик уверена: если бы не болезнь, мама была бы на передовой борьбы с коронавирусом. И постоянно говорит о том, как это важно сейчас — защищать врачей, непосредственно работающих под угрозой заражения.

Фото: Агентство «Москва»

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.