Сергей Бунтман: «Если Юлия Навальная простучит что-то Леше через стенку, а это публиковать нельзя, мы с сайта снимем. Будем работать методом тыка»

Таратута: Сергей, во-первых, мы вас поздравляем, надеемся, что это хорошая новость для «Эха Москвы».

Бунтман: Это отличная новость. Только я не понял, почему со второй попытки?

Таратута: Поскольку поначалу информационные агентства передали о том, что голосование уже состоялось, и Алексей Алексеевич их в собственном Твиттере поправил и сказал, это, по-моему, было в три часа, мы с Павлом Лобковым  вели новости, и сказал, что голосование еще не окончательное, не все голоса учтены и пока говорить об окончательном решении рано.

Лобков: Значит ли это, что не было уверенности, что большинством совета директоров утвердит Венедиктова?

Бунтман: Честно говоря, мы не занимались размышлениями на эту тему. В совете директоров большинство «Газпром-Медиа», и ясно было, что как «Газпром-Медиа» решит, так оно и будет здесь. Мы спокойно ждали и ждали до 17 числа, когда истекает полномочия по контракту у Алексея Венедиктова. Мы думали, что если в это время назначат, если утвердят, то будет нормальная жизнь, во всяком случае, с утвержденным главным редактором. Если будут тянуть, то будет один вариант, если не утвердят вообще, то будет совершенно другой вариант. Мы спокойно ждали и дождались.

Таратута: Вы говорите о том, что в случае утверждения Венедиктова главным редактором наступит нормальная жизнь. Насколько она в нынешних условиях вам видится как нормальная? Я имею в виду вчерашнее событие с сайтом «Эха Москвы», такую преждевременную блокировку со стороны некоторых операторов по условному требованию генпрокуратуры. Алексей Венедиктов написал большой текст объяснительный на сайте «Эха Москвы». Насколько нормальная жизнь вам предстоит в этих условиях?

Бунтман: В этих условиях, конечно, жизнь ненормальная, это работа нормальная. Я имею в виду только нормальную жизнь внутри редакции, когда есть утвержденный главный редактор, утвержденный по уставу, на пять лет, и так далее, то есть мы и так работали нормально, но не было этого червячка, который подтачивал ум некоторое время. А вокруг, конечно, ненормальная ситуация, и она становится все ненормальнее и ненормальнее. Она уже стала ненормальной, когда щелчком одним разрушили РИА «Новости», огромный ресурс спокойнее придумать нельзя было, он не бегал с какими-то экстремистскими заявлениями. Дальше больше – пошла «Лента», три интернет- сайта заблокировали, некоторые ресурсы информационных и публицистических очень мощных, и начались эти отключения. «Акадо», которое побежало впереди Роскомнадзора, выключая все рубильники.

Таратута: Это вообще остроумно, что «Акадо» не дождалось официального решения и сделало это на наших глазах.

Лобков: Ну «Акадо» и в нашем случае было застрельщиком всех.

Бунтман: У меня такое ощущение, что существует только один общий рубильник, знаете, как внизу, вынуть все пробки, по-иному свет не выключается.

Лобков: Сергей, на фоне этого обвального закрытия СМИ, новостных сайтов и смены руководства, то, что Венедиктова утвердили, что это значит, что вам удалось договориться или Алексею Алексеевичу с властями или же это некий знак Западу, некий знак обществу, что один маячок мы оставим, условно говоря, для Меркель и для Обамы?

Бунтман: Во-первых, в этом сложно разбираться. Но то, что мы в последнее время как-то не договаривались особо. Договоренности это что такое? Мы принимаем какие-то условия существования, за которые, например, не снимают главного редактора. Этих договоренностей не было никаких абсолютно. Мы как работали, так и работали, выбрали главного редактора по уставу и ждали, когда по уставу он будет назначен или не назначен, не утвержден. Договоренностей не было никаких. Честно говоря, я слишком ленив для того, чтобы разбираться в каких-то хитросплетениях их политики из соображений по поводу нас. Есть возможность работать, как работали, и мы работаем. Ни на какие условия – уберите того, уберите сего, измените это, измените пятое, десятое, это я могу гарантировать, что их не было никаких.

Таратута: Хочу вернуться к блокировке сайта. Насколько я понимаю, запрос в Генпрокуратуру вами отправлен, вы будете разбираться, и вряд ли вы дождались каких-то первых результатов.

Бунтман: Нам объясняли почему, объясняли техническими соображениями. Я думаю, вернется Алексей Венедиктов, и мы обсудим и решим, как мы дальше будем действовать.

Таратута: Меня интересует, что, по-вашему, вчера случилось. То есть ваша вчерашняя блокировка была связана с сегодняшним утверждением совета директоров или с этой общей массированной атакой на СМИ или с чем?

Бунтман: Это было связано с тем, что сейчас мало того, что отдаются прямые указания с помощью Роскомнадзора, нового закона Лугового и так далее, прямые указания заблокировать тех и тех. НО еще когда у нас был заблокирован только кусочек, только страница, где был блог Алексея Навального, очень много ретивых и спешащих, которые хотят перебдеть больше, чем недобдеть. Они считают, что если они отключат целый сайт, целый ресурс огромный, а не одну страницу, то за это им ничего не будет, а если они не успеют впереди паровоза отключить, то за это им будет «ай-ай-ай!». Вот это очень опасная штука, очень.

Лобков: Вы удалили, как я понимаю, с вашего сайта блог Алексея Навального. А может ли на вашем сайте появиться блог Юлии Навальной или брата Навального, блог «братьев Навального»?

Бунтман: Смотрите, тогда это действия группы и действия защиты, когда у нас появляются, мы не можем напрямую, как оказывается,  блог Алексея Навального, потому что это нарушает условия его меры пресечения. Если появляется Юлия Навальная, которая говорит: «Вот Леша мне вчера через стенку простучал какое-то сообщение или дома сказал, ходя с браслетом, сказал мне то-то и то-то», это мы можем. Если выясниться через пять минут, что это тоже нельзя – будем снимать. Это методы тыка, в каждом случае будем решать отдельно. Мы должны давать всю информацию. Если они говорят, что это нарушение – ладно, хорошо, снимаем. А вот этот – давайте попробуем.