Сергей Алексашенко о том, станет ли он замом Набиуллиной: на Москву тоже может упасть метеорит

Сделать Набиуллину главой финансового регулятора придумал Владимир Путин. В начале марта отвечая на вопрос, кто же возглавит Центробанк, президент ответил: «она будет неожиданной, но вам понравится». Кроме нее, кресло прочили зампреду ЦБ Алексею Улюкаеву, главе ВТБ-24 Михаилу Задорнову, президенту ВТБ Андрею Костину и даже экономисту и советнику Путина   Сергею Глазьеву.

Полномочий у Набиуллиной будет больше, чем у Сергея Игнатьева, который, кстати, станет ее советником. С 1 августа в России будет сформирован так называемый мегарегулятор – и к ЦБ присоединят Федеральную службу по финансовым рынкам.

Как изменится политика ЦБ с новым главой – обсудили с Сергеем Алексашенко, директором по макроэкономическим исследованиям Высшей Школы Экономики.

Казнин: Изменится резко или в ближайший год что-то в деятельности Центробанка?

Алексашенко: Мне кажется, что в России резко ничего сейчас измениться не может. Неважно, это касается Центрального банка или какого-то другого ведомства. Тем более, что Эльвира Набиуллина, выступая в Госдуме, сказала, что никаких резких шараханий не будет, будут изменения, но плавные и постепенные. Это первое. Второе: мне кажется, что сегодняшнее выступление Эльвиры Набиуллиной было очень симптоматичным. Она говорила об очень важных проблемах, о серьезных проблемах, но они практически не касались Центрального банка. Проблемы: структура экономики, поддержки малого бизнеса, прямых иностранных инвестиций, инвестиционного климата, работы судов – безумно важно, без этого жить и развиваться российская экономика не может. Но это все не вопросы Центрального банка. Поэтому я думаю, что реально – и эти два с половиной месяца до того, как она сядет в главном кабинете на Неглинной улице, и еще где-то несколько месяцев у нее уйдет просто на ознакомление с ситуацией – до конца года нас вряд ли будет что-то ожидать вообще новое.

Казнин: Вы знакомы лично?

Алексашенко: Да.

Казнин: Может вам поступить предложение занять пост заместителя?

Алексашенко: Знаете, может на Москву упасть метеорит? Может.

Казнин: Скорее, нет, чем да.

Алексашенко: Почему? На Челябинск же почти упал.

Арно: А через год?

Алексашенко: А на самом деле разница между Москвой и Челябинском – 30 секунд, да? Совсем чуть-чуть.

Казнин: Интересное сравнение…

Алексашенко: Для метеорита.

Казнин: Должность зампредседателя Центробанка и метеорит…

Алексашенко: Все бывает в жизни, правда?

Казнин: Ведь из этого выступления, по крайней мере, складывается такое ощущение, что Центробанк, по сути, не причем. Мы, мол, будем делать все, что возможно, есть даже целый ряд вещей, которые мы обязательно сделаем, но есть правительство, которое должно улучшать инвестклимат, и про правительство, кстати, не раз говорила Эльвира Набиуллина, как бы перекладывая ответственность за то, что будет происходить в экономике, на кабинет Медведева. Есть то, что вы уже перечисляли. Центробанк, по сути, влиять на что-то не сможет.

Алексашенко: Это неправда, просто у Центрального банка есть своя сфера ответственности, где его никто не может заменить. В каких-то вопросах, например, в борьбе с инфляцией, без поддержки правительства не обойтись, потому что борьба с инфляцией – не только денежная политика, процентные ставки, обменный курс, это еще и повышение цен на газ…

Казнин: А будет правительству помогать Центробанк?

Алексашенко: Подождите, Эльвира Набиуллина заявила, что к 2015-2016 годам инфляция составит 2-3%  в год. Без радикального снижения темпов роста цен на газ, с 15% нынешних до 2-3%, этого добиться нельзя. Эльвира Набиуллина не заявила, что позиция Центрального банка будет состоять в том, что «мы требуем замораживания цен на газ и на электроэнергию». Тогда она не достигнет цены по инфляции, понимаете. А дальше она говорит: «Мы хотим сделать кредиты доступными для населения». Чтобы сделать кредиты, доступными для населения, нужно сделать две вещи. Первое: снизить инфляцию, чтобы процентные ставки действительно снизились, и людям было проще получать кредиты. Второе: чтобы банки были надежными, люди им доверяли, а банки между собой конкурировали. Это вопрос банковского надзора, и здесь уже полный простор для Центрального банка, для самой Набиуллиной. Здесь ей никто помочь не сможет. Она сама должна будет эту делать работу, которая часто неблагодарна и невидима.

Казнин: Повысит Центробанк доступность кредитов реальному сектору...

Алексашенко: Он не может этого сделать.

Казнин: Не может?

Алексашенко: Он может повысить конкуренцию между банками.

Казнин: Ставка рефинансирования…

Алексашенко: Подождите… У нас же банки не дают кредиты реальному сектору не потому что там ставка высокая, они просто не верят той отчетности, которую публикуют российские предприятия. Потому что 15 лет говорят, что нужно переходить на международную отчетность, нет, мы держимся за российские стандарты, а еще там налоговые, бухгалтерские, прочие. Банки не верят отчетности предприятий. Предприятия имеют одну отчетность для себя, другую – для владельцев, третью – для акционеров, для налоговой, четвертую – для правоохранителей. Банк кому должен верить? С этой проблемой тоже нужно разбираться. И это явно не проблема Центрального банка.

Арно: А цифры, озвученные сегодня, – снижение инфляции до уровня 3-4% в год, - реальные?

Алексашенко: Весь мир сегодня живет в инфляции порядка 2%, развитый мир, страны, которые…

Арно: Мы живем с цифрой 6 сейчас.

Алексашенко: Мы живем с цифрой 7. Я хочу напомнить, что цифра 7 была достигнута с середины 1997 по середину 1998 года, 15 лет назад. Так и живем, мы еще ниже планки практически не опускались. Для современного мира инфляция 2% - это считается нормой. Все, что выше 2%, превышает норму. А у нас существенно превышает норму, это ненормально. Температура 38, жить можно? Можно. Не очень приятно, но получается. Мало, то умирает от температуры в 38.

Казнин: Надо для того, чтобы действия Центробанка, правительства и всех тех, кто влияет на ситуацию в экономике или может повлиять,…. если Минфин будет вступать в противостояние с Центробанком…

Алексашенко: Вы басню «Квартет» читали? Подозреваю, что да. Можно сделать все, что угодно. Только зачем?

Казнин: Но это будет, на ваш взгляд? Можно предположить некое противостояние двух ведомств?

Алексашенко: Я пока не вижу оснований для противостояния. Есть несогласованность, когда одно ведомство делает одно, другое – другое, не уведомляя друг друга. Это ненормально. Сказать, что Центральный банк выступает за снижение инфляции, а Минфин или Минэкономики выступают за повышение – такого противостояния у нас явно нет.

Казнин: Они выступают каждый за то, чтобы их влияние было реальным, и чтобы власть была, например, у Центробанка или у Минфина. Этого никто не отменял.

Алексашенко: Этого никто не отменял, но у Минфина есть своя власть, эта власть называется «дележ бюджетного пирога». На эту власть Минфина никто всерьез не покушается. Это то, чем Минфин должен заниматься. У него есть много других вещей, но это его реальная власть. У Центрального банка есть своя власть. Это денежная политика, надзор за банковскими институтами, а сейчас еще, как вы абсолютно правильно сказали, еще надзор над финансовым рынком и за страховыми компаниями, и за акционерными конфликтами. И правительство осознанно отдало ему это, сказав, что «мы как правительство этим заниматься больше не хотим, занимайся Центральный банк сам».

Казнин: Остановить отток капитала пока не удается, поток только увеличивается. Малый и средний бизнес, сказала Эльвира Набиуллина, надо обязательно развивать. Это тоже не происходит. Закрываются предприятия, на это жалуется деловой омбудсмен Титов, причем жалуется уже прямо президенту Путину.

Алексашенко: Вслух жалуется, везде.

Казнин: Важнейшие вещи, которые должны происходить, не то, что не происходят, идет регресс. Как в таких условиях Эльвира Набиуллина собирается улучшать ситуацию в экономике?

Алексашенко: Подождите, она не отвечает за улучшение ситуации во всей экономике.

Казнин: Во всей нет, но в той части…

Алексашенко: Смотрите, у Центрального банка есть своя сфера ответственности. Это платежная система, например. Чтобы платежи ходили не раз в три часа, а в режиме реального времени: нажал на кнопочку, деньги ушли с одного счета на другой. Это надзор за банками. Чтобы с банком, в который вы принесли свой депозит, не случилось, как с банками кипрскими: приходите, опа – там ничего нет, и снова мы как налогоплательщики платим деньги за банк Москвы, за Межпромбанк или еще за какой-то другой. Вот ее работа. И это не зависит от того, будет инвестиционный климат или не будет. Он может быть плохим, может быть хорошим, но есть вещи, которые Центральный банк делать обязан независимо от того… Если инвестиционный климат будет хорошим, Центральный банк может добиться лучших результатов, или банки могут более активно развиваться.

Казнин: Если плохим?

Алексашенко: Опять… температуру же нужно снижать, правда? Или давайте согласимся, что у нас 38 – это нормальная температура и будем при ней жить.

Казнин: Последний вопрос. На ваш взгляд, каким должен быть первый шаг Эльвиры Набиуллиной на этом посту? Конкретный, что она должна сделать?

Алексашенко: Мне кажется, что первым шагом должно быть формирование нового состава совета директоров. Она должна сформировать… Может, туда войдут те же самые люди, но она должна. Совет директоров – это ее команда, та команда, с которой ей предстоит работать ближайшие 3-4 года, она должна ее сформировать сама, осознанно. Не потому что эти люди достались ей в наследство, а потому что ей с ними работать.

Казнин: То есть кадровая политика…

Алексашенко: Не революция, осознанная. Мы же говорим об одном решении, оно понятно всем. Объяви, с кем ты пойдешь дальше.