Российский издатель не побоялся выпустить книгу Салмана Рушди

Накануне выхода книги интервью с ее автором записал ведущий ДОЖДЯ Михаил Козырев.

Почему книга такая объемная?

Варвара Горностаева: Я думаю, что автор вознамерился подробнейшим образом описать все, что с ним произошло за эти 23 года. Книжка начинается с того, что 14 февраля, в день Святого Валентина, ему позвонила британская журналистка и спросила: «Ну как Вы себя чувствуете после того, что сегодня объявил аятолла Хомейни?» Он даже не знал о том, что было, он занимался другими вещами. С этого момента он вынужден был скрываться все это время. Сначала все было совсем страшно; спустя несколько лет эта хватка ослабла, и он получал сигналы о том, что теперь он может, например, завести собственный дом, а не скитаться по разным жилищам, сменяя дома раз в неделю-месяц. Он описал это чрезвычайно подробно, очень обстоятельно, - это почти дневник.  В нем очень много «дневниковости», потому что, помимо очень драматичных ситуаций, обстоятельств и собственных мыслей, он чрезвычайно точно, искренне и честно описывает реакции окружающих его людей – друзей, издателей, литагентов  - все они до сих пор живы. Более того, это все легенды американского и британского издательского бизнеса, их знают во всем мире. Он рассказывает, как вели себя, по-разному реагируя, люди в издательствах по всему миру. Например, японский переводчик был просто заколот кинжалом. Угрозы получали все, вплоть до продавцов в книжных магазинах, которым звонили домой и говорили: «Мы в курсе, какой дорогой ваши дети ходят в школу», - и все равно продавцы продолжали работать в магазинах, книги продолжали продаваться, люди мужественно реагировали на эту ситуацию.

Учитывая накалившуюся за последние недели ситуацию во всем мире, – в более чем 20 странах мира сейчас проходят антиамериканские акции протеста, которые связаны с фильмом о пророке Мухаммеде, - Вы издаете эту книгу. Это же опасно?

Варвара Горностаева: Надо здесь прибавить, что в последние дни в связи с этой историей цена за голову Салмана Рушди повысилась еще на полмиллиона. Теперь он стоит 3 миллиона 300 тысяч. Мы вообще про это не подумали, потому что ситуация, когда ты становишься одним из пятнадцати издательств по всему миру, которые выбраны для издания этой книги, ничего кроме профессиональной и человеческой гордости не испытываешь. Мы работаем большим, слаженным, прекрасным коллективом. Над книжкой работали два изумительных переводчика с английского языка, настоящие переводчики из русской школы перевода - Леонид Мотылев и Дмитрий Карельский. Они перевели эту книгу в кратчайшие сроки, редакторы редактировали, дизайнеры «дизайнировали», корректоры читали, и в голову нам это не приходило. Важно еще раз дать прозвучать этому голосу.

Таких фетв было не так много. Что так задело верующих мусульман?  Сам он говорит о своем отношении к тому, что произошло после публикации? Он говорит о том, что та фетва, объявленная 23 года назад, это предтеча того, что происходит сейчас? Был скандальчик вокруг публикации карикатуры, а теперь…

Варвара Горностаева: Книга интересна среди прочего тем, что он испытывает столько разных чувств на протяжении этих лет – возмущение, покорность, стремление к примирению, ответственность за гибель людей (первые люди погибли в Пакистане во время демонстрации против него, погибло шесть человек, что было немедленно отнесено на его счет), - и он все время вспоминает о том, что он писатель, он не один и его окружает много читателей, последователей, коллег, которые ждут от него какой-то правильной реакции. И в какой-то момент понимаешь, что «нет, эту черту переступать нельзя». Он об этом много пишет. Ты должен стоять до последнего, потому что так получилось в твоей жизни, ты почему-то выбрал эту дорогу, ты стал писателем.

Я читала интервью с ним, где он говорил о том, что в основном росте исламского радикализма виновата во многом Европа, которая долго заигрывала, играла в толерантность, шла на поводу, и теперь получайте. Его мнение сейчас не изменилось?

Варвара Горностаева: Мне трудно судить об этом. Сейчас я просто его не знаю. Много причин: и взаимоотношения Европы и Востока, и события, которые происходили в течение этих 23 лет, очень много меняющихся политических обстоятельств.  Сегодня это совершенно другой мир, но, тем не менее, фетва остается в силе, противостояние усиливается.

Роскомсвязи собирается запретить Youtube только потому, что там висит ролик «Невинность мусульман». Мы же понимаем, что это может дойти и до книг.

Варвара Горностаева: Это вообще в последнее время развивается с невероятной силой, чего стоит закон об охране детской психики и счастливого детства. Помимо разговора об исламе, возьмем разговор, который мы только что услышали, о Pussy Riot. В минувшую пятницу в Лондоне издательство «Random House», которое является главным издателем Салмана Рушди, устроило вечеринку для всех издателей – которых 15 в мире – и для его друзей, приятелей – всех, кто сопровождал его в этой истории на протяжении 23 лет. Была огромная толпа, невероятные люди: Стивен Фрай, Ханиф Курейши, Иэн Макьюэн – весь цвет английской литературы, и много кто еще. Конечно, все хотели поговорить  с автором, виновником торжества, и у меня было несколько минут, чтобы познакомиться и произнести обычные слова приветствия. Я не могла себе отказать, и я поблагодарила его за то, что он два раза поддержал девочек из Pussy Riot.

Эта ситуация с Pussy Riot тут же спровоцировала очень острую дискуссию в обществе, в том числе и с представителями Русской Православной Церкви. В случае с Салманом Рушди можно говорить о возможности какого-то диалога, чтобы он почувствовал себя после 23 лет в безопасности?

Варвара Горностаева: Примерно посредине книги он рассказывает о том, как он дал слабину и дал себя наживить на этот крючок, на котором болтался , как он сказал, «жирный червь». Британские мусульмане предложили ему посредничество. Ему сказали: «Сделай заявление, перестань быть безбожником, сообщи, что ты верный мусульманин, и мы тогда попробуем что-то сделать». Это была пора отчаяния, он сделал все, на что мог пойти, но, разумеется, ничем не кончилось. Они немедленно сдали назад, никакие договоренности как обычно не сработали, но он испытывал жгучий стыд от того, что он пошел против собственного убеждения. Он неверующий человек, воспитывался в очень образованной индийско-мусульманской семье, не в индуистской. Его отношение к свободе личности и исламу было с детства заложено отцом. Он на протяжении многих десятков страниц оправдывается за то, что он сделал этот шаг. Не потому что результата не было, а потому что он испытал очень жгучие чувства.