Ройзман займется московскими «нарколыгами»

Ройзман приветствует решение создать государственный реабилитационный центр на Урале и, свою очередь, планирует создать филиал «Города без наркотиков» в Москве.

Информленты пестрели такими заголовками сегодня днём, когда в Москве проходила пресс-конференция Евгения Ройзмана, который, с одной стороны, испытывает последнее время некоторые проблемы во взаимоотношениях с властями, но с другой стороны вроде бы зван в совет по правам человека при президенте России.

О планах Евгения Ройзмана узнали у него лично в студии ДОЖДЯ.

Макеева: Все-таки куда? В Совет по правам человека? В партию создавать филиал «Города без наркотиков» в Москве? Или это все вместе сразу?

Ройзман: Одно же другому не мешает, всю жизнь так работали во всех направлениях. По Совету при президенте: я из СМИ узнал, что меня туда выдвинули. Когда меня выдвинули, начали задавать вопросы, я сказал, что для меня лишняя площадка не помешает, я человек конструктивный, мне есть что делать, есть что сказать. Ко мне идут люди по 30-40 человек в день с самыми разными проблемами, я каждый день сталкиваюсь с самыми разными несправедливостями, и если у меня будет хоть какой-то дополнительный ресурс, я скажу только: «Спасибо».

Казнин: Вы будете параллельно работать с вновь созданным фондом в Екатеринбурге?

Ройзман: Про вновь созданный фонд – это пока заявка о строительстве Новых Васюков, чтобы всем все было понятно. Я таких заявок видел очень много, я видел, как председатель правительства дает поручения заинтересованным ведомствам разработать закон в течение 2-х месяцев и никто не шевелится, вообще игнорирует. Я видел, как министр здравоохранения дает задание главному наркологу в течение 2-х недель подготовить реабилитационный центр для девчонок. Знаете когда? В 2005-м году. Я видел, как пытаются создать реабилитационный центр в Свердловской области на 25 коек, 2 года не получается. Поэтому я к этим вещам отношусь спокойно, но моя позиция такова: работайте, поляны хватит для всех, спасете одного человека, в ноги вам поклонятся, 10 человек спасете – памятник поставят; пожалуйста.

Казнин: Сотрудничать вы будете, если появится такой фонд?

Ройзман: Если там будут приличные люди, почему нет?

Казнин: Вы верите, что в Екатеринбурге и на Урале местная власть сможет эффективно, с помощью этого фонда в том числе, бороться с этой бедой?

Ройзман: Объясняю всем – у власти достаточно механизмов, рычагов, возможностей, чтобы бороться. Раньше где были, почему не боролись? Не понятно. Будете бороться? Работайте. Фонд зачем создавали? У вас достаточно полномочий у всех: у силовиков, у прокуратуры, у губернатора; почему не работаете, зачем вам фонд?

С другой стороны, хотите через фонд работать, работайте через фонд.

Макеева: Вы узнали из СМИ, что вас приглашали в Совет по правам человека, а подтверждение этому какое-то поступало?

Ройзман: Мне позвонили из СМИ, сказали: «Женя, тебя выдвинули, как ты к этому относишься?» Со мной никто не разговаривал, я же человек скромный, нет – нет, да – да. Я работаю, это же на мою жизнь никак не влияет, работать это мне не мешает.

Казнин: Вы знаете, что в последнее время и так много писали, в том числе и в Интернете, противники тех методов, которые вы используете в своем фонде, сейчас активизировалась эта часть блогосферы, эксперты говорят о том, что вы нарушаете права наркоманов. И вы при этом выдвинуты в Совет по правам человека.

Ройзман: Послушайте, обо мне вообще много говорят… Я был свидетелем случая, который хочу, чтоб все зрители сейчас от меня узнали: приехали НТВшники, пришли в реабилитационный центр, у нас двери открыты для всех СМИ; пришли в реабилитационный центр, а я у себя в реабилитационном центре тренируюсь в том же спортзале, где все наши парни, мы его сами построили; я лежу там со штангой, они говорят: «Можно мы поснимаем?» Я говорю: «Ну поснимайте». Они снимают, как я штангу жму. А потом через какой-то момент, перчатки одел до этого еще, с мешком что-то работаю, они говорят: «А можно мы поснимаем, как вы мешок лупите?» Я говорю: «Ну поснимайте, хотите – снимайте». А у меня еще футболка фондовская, на спине написано: Город без наркотиков. Ройзман. Вот они снимают. А потом приглашают меня на передачу на НТВ, показывают какого-то конченого нарколыгу, которого я не видел никогда в жизни, у него нет ни одного зуба, и он говорит: «Зубы мне выбили в фонде «Город без наркотиков» грифом от штанги». И тут же показывают меня со штангой. А потом показывают другого, который говорит: «Вы не представляете, что там с нами делали, как меня били». И тут же показывают, как я бью мешок. И, естественно, такие кадры на всю страну. Поверьте, что слухи о моей кровожадности преувеличены, я историк по образованию, у меня университетское образование, я исследователь. В фонд меня занесло, потому что это надо было, это было восстание против наркоторговцев.

Конечно, нет. Кого вы слушаете?

Макеева: Вы сейчас так профессионально на камеру работаете, прямо обращение президента Ройзмана.

Ройзман: Пусть зрители видят.

Макеева: Почему вы вообще приехали в Москву с этим? В принципе, эти заявления можно было сделать находясь в Екатеринбурге.

Ройзман: Я не собирался ничего делать вообще, потому что мы сидим выстраиваем, у нас валится реабилитация, мы пытаемся удержать, разгромили женский СОБРовцы в масках -13 девчонок, подогнали 2 автобуса, в мегафон: «Дом окружен, выходите по одному». Потом кувалдой начали двери выносить. Я считаю, что в своей стране никто не имеет права против своего народа выходить в масках, если не палачи. Приличные люди глаза и лица не прячут, если делают добрые дела, в масках добрые дела не делаются. Это мое мнение, считаю, что его все добрые люди разделят.

Казнин: Как вы собираетесь открывать филиал фонда в Москве?

Ройзман: Я хочу вообще сделать представительство фонда в Москве, мы разговаривали с Александром Любимовым, он нам поможет с помещением, с какой-то оргтехникой. Я думаю, я сам в Москве начну, проведу все переговоры с силовиками, налажу сбор информации от населения - что самое важное, налажу сам анализ этой информации, обработку, контакты с Госнаркоконтролем, с МВД; тем более много добрых людей знакомых и там, и там. Думаю, что мы начнем в Москве потихонечку работать.

Казнин: Здесь тоже не хватает, как и на Урале, подобных фондов? Ведь Москва – это другое.

Ройзман: Москва – это другое, Москва – очень коррумпированный город, полагаю, что самый коррумпированный в стране, поэтому я считаю, что здесь должна быть мощная общественная организация, которая сможет где-то контролировать действия силовиков, а где-то им помогать, предоставлять информацию, смотреть, как она отрабатывается.

Макеева: Как вы считаете, добрые люди в силовых ведомствах, они приветствуют эти ваши намерения? Не кажется ли вам, что то, что у вас успешно получается, я сейчас не говорю о методах и так далее, это другая тема для другой беседы, вы создали успешную общественную организацию, именно это вызывает наибольшее раздражение, что вы не в контакте с добрыми или недобрыми людьми, а действуете абсолютно самостоятельно, успешны и известны. Как вы думаете, не будут ли вам мешать реализовать ваши планы, тем более в Москве?

Ройзман: Добрых-то людей больше. И в силовых ведомствах тоже. То, что система сгнила, это не исключает наличия большого количества профессиональных, честных и порядочных людей. У нас очень большая народная поддержка. И наибольшее раздражение вызывает то, что вы сказали, когда всерьез работает общественная организация и добивается результатов, именно это показывает бездействие власти. И когда власть видит это и начинает действовать на опережение, тоже что-то делает, - пусть будет конкуренция, пусть так будет, это наша страна, другой-то не будет, все, что сам не сделаешь, за тебя никто не сделает. Есть кто-то, кто в этом сомневается? Нету никого.

Казнин: Вы же понимаете, что раздражение вызывает еще и ваше занятие политикой?

Ройзман: Мне вообще политика не нужна. Она мне не нравится. Она мне неинтересна. Она мне претит. Но если это для меня единственная возможность выйти с этого уровня, выйти из под диктатуры местных силовиков и местной власти, я буду этим пользоваться, я знаю, что нужно делать, я понимаю, что нужно делать. Я знаю, что нужно делать мне, я знаю, какой ресурс мне требуется, если у меня получается обходиться без этого, я буду обходиться без этого; если меня загоняют в такие условия, что мне он необходим, я буду добиваться этого ресурса.

Хотите - стихотворение расскажу?

Макеева: Давайте.

Ройзман: У меня последняя моя книга закрывается стихотворением, начинается от многоточия.

...одинокий Ной 

Ступив на трап, шаги свои замедли

И вслух скажи, взглянув на эту землю:

Я не желаю Родины иной.

Когда шаги услышишь за спиной,

Остановись и успокойся, чтобы

Вздохнуть глубоко и сказать сквозь зубы:

Я не желаю Родины иной.

Когда последний день перед войной

Еще не поздно, не упало слово,

Не надо ни спасения ни славы

Оставь меня, я встану под стрелой.

Когда уже затихнет за стеной,

По-новому увидишь и покажешь,

А все к земле ты слова не привяжешь

Я не желаю Родины иной.

Спасибо.