Рогозин: приватизацию ОПК приравняем к измене Родине

Наш корреспондент Ольга Писпанен побывала на этой конференции и поговорила с Дмитрием Рогозиным об уже состоявшейся приватизации военных объектов, о которой ранее рассказал в своем выступлении Владимир Путин.

Ваши заявления о «20 подлых годах», которые не пройдут даром тем, кто незаконно приватизировал предприятия: я хотела бы, чтобы Вы пояснили, о каких именно предприятиях идет речь, какие шаги вы сейчас предпринимаете, и есть ли для этого какие-то законные финансовые инструменты?

Дмитрий Рогозин: Для этого есть, прежде всего, законы, которые в полной мере действуют в отношении того, как уводились из-под государственного контроля огромные заводы, предприятия, земельные участки, которые переводились на разных родственников и потом перепрофилировались таким образом, что сейчас восстановить не только оборонное, но какое-либо производство на этих площадках уже невозможно. Называть конкретные адреса я пока не собираюсь, а они все уже в прокуратуре, находятся в разработке Генеральной прокуратуры, Следственного комитета, поэтому будем ждать того, когда закончится их работа. Мы свой путь прошли, теперь проходит их работа. Фактически из-под контроля государства были выведены огромные куски собственности, и был нанесен колоссальный ущерб нашей обороноспособности. Коррупция в оборонно-промышленном комплексе хуже государственной измены, потому что, когда работает шпион, он просто передает часть информации нашим зарубежным партнерам, а когда речь идет о разворовывании денег, которые должны были пойти на создание щита родины, это фактически вражеские действия. Это не просто проблема, связанная с финансами или с имуществом¸ это нанесение прямого ущерба обороноспособности страны.

Владимир Владимирович не раз заявлял, что не будет пересмотра итогов приватизации. Изменилось мнение? Какие-то новые вводные данные?

Дмитрий Рогозин: Речь не идет о пересмотре итогов приватизации. Дело именно о том, что проводились незаконные захваты, рейдерские захваты предприятий. Это и конец 90-х годов, и начало 2000-х. Такого рода факты мы сейчас и расследуем. Конечно, некоторые скептики говорят, что прошло слишком много времени и за данностью лет, может, есть смысл простить. Я не считаю, что такого рода преступления имеют срок давности.

Насколько я понимаю, возвращение в лоно государства предприятий оборонной промышленности – это достаточно тяжкое бремя, которое ложится и на бюджет тоже. Все это в рамках развития, о котором Вы говорите сейчас, модернизации, которая потребует тоже огромное количество денег. Приватизация дает возможность получить эти деньги. Вы на что рассчитываете?

Дмитрий Рогозин: Те деньги, о которых мы сейчас говорим, не были же получены государством за счет приватизации. Мы поддерживаем приватизацию там, где речь идет о повышении эффективности производства. Для нас нет разницы, кто является собственником – государство или частный собственник. Для нас важно, чтобы данная собственность управлялась эффективно. То, о чем мы сейчас говорим, касается, прежде всего ,увода средств за границу либо в частные карманы тех, кто провел приватизацию с грубейшими нарушениями российского законодательства. Речь идет не о приватизации-национализации, а именно о нарушении прямых норм российского законодательства.

Сейчас возродилась из небытия партия «Родина». У Вас остался партбилет?

Дмитрий Рогозин: Наверное, да. Я же не во многих партиях был. Где-то в сейфе лежит. Но я же не политический вице-премьер, и у нас Правительство не является коалиционным. Я содержательный вице-премьер. Надо придерживаться определенного кодекса государственного служащего, и я с симпатией отношусь к той работе, которую проводят мои товарищи и бывшие соратники,, но при этом, придерживаясь кодекса поведения государственного чиновника, не ставлю других моих коллег в Правительстве в неловкое положение, поэтому симпатизирую, но не участвую. Нельзя сидеть на двух стульях. Мое сердце на стороне тех, кто сделал доброе дело и будет развивать политическую систему России, которая необходима – и оппозиция, и альтернатива, и умная и сильная партия власти нам необходимы – но я занимаюсь сейчас производством, и все мои планы связаны, прежде всего, с ним.