«Ребята жестили». Адвокаты подсудимых по болотному делу о задержаниях около здания суда

Возле зала суда, где сегодня началось – и не закончилось – чтение приговора были задержаны 213 человек, некоторых их них сейчас обвиняют в том же самом преступлении, в котором обвиняли узников Болотной – неповиновение полиции. В частности, в суде находится журналист Сергей Пархоменко, который обращается к свидетелям своего задержания, поскольку его хотят обвинить в том, что он оторвал прапорщику погон и покусал его за ухо. Об этом сам Сергей Пархоменко написал в своем Facebook.

Задержания продолжились уже и после окончания суда – на Манежной площади напротив Госдумы. Там полицейские выставили металлические заграждение и привезли несколько автозаков. По сообщению нашего корреспондента, полиция задерживала прохожих без объяснения причин.

Обсудили происходящее с нашими гостями – в студии с нами был адвокат Алексей Мирошниченко, член комитета 6 мая Сергей Шаров‑Делоне.

Лобков: Как вы объясняете то, что приговор не был дочитан до конца?

Шаров‑Делоне: Я только могу сказать мою версию. Сегодня подсудимые были доставлены в суд в 8 часов утра, назначенное на 12 часов начало оглашения приговора отодвигалось и отодвигалось по необъяснимым для нас причинам до трех. Осталось огласить – ну час примерно. Такое ощущение, что сперва судья Никишина ждала указания, какой приговор вынести – я имею в виду сроки – а потом, так их и не получив, проговорила всю констатирующую часть, заявила, что доказано, что они делали, разобрали всю брусчатку на Красной площади заодно, и на этом оборвала.

Лобков: Признание виновности состоялось? Есть ли теперь надежда на оправдательный приговор?

Мирошниченко: Оправдательный приговор исключен, потому что обычно в первых же фразах того, что прочитывает судья, понятно, что приговор обвинительный. Она успела прочитать, что считала нужным, фабулу обвинения. Мы видим, что они обвиняются судом в том же самом, что и было написано в обвинительном заключении. Фактически остался только анализ доказательств и назначение наказания. Это мы не услышали сегодня.

Таратута: А после услышанного вообще чего-то можно ждать иного, о чем говорилось раньше? Не 5-6 лет, а что- другое?

Мирошниченко: По срокам я ничего сказать не могу. То, что судья читала около часа сегодня, конечно, неестественно. Да, большие приговоры на практике иногда читаются не один, не два и не три дня, но она ведь не весь рабочий день потратила на оглашение приговора. Этому есть причина.

Лобков: Но нарушения УПК в этом нет?

Мирошниченко: Нет, это просто неестественный случай.

Таратута: Вы слышали о версии, которую сегодня излагали все наблюдатели, что просто не хотели омрачать праздник спорта, и в этом смысле оттянули оглашение приговора, чтобы через час после конца праздника спорта он был озвучен?

Шаров‑Делоне: У меня ощущение, что власти глубоко плевать на нас и она не считает, что этот приговор большое количество людей заденет. Эти версии мне кажутся недостаточно…

Таратута: Ей, может быть, плевать на нас, но не плевать на себя.

Шаров‑Делоне: У меня впечатление, что власть очень довольна собой.

Лобков: Если возвращаться к юридической сути процесса… Известно, что сегодня в приговоре были неустановленные предметы, неустановленные жертвы. Только подсудимые были установлены. В случае вашего подзащитного Плеховича есть ли вещи, на которые сразу может быть подана апелляция?

Мирошниченко: Если мой подзащитный сочтет это нужным, апелляцию можно подавать не в связи с какими-то деталями, а в целом. В суде было установлено, что преступления не было. Не что-то неустановленное, недорасследованное, а именно установлено в судебном заседании, что преступление, а именно массовых беспорядков и насилия в отношении сотрудников полиции, не было.

Лобков: Каким образом?

Мирошниченко: Свидетельскими показаниями, видеозаписями. Массовые беспорядки в юридическом плане – это действия, которые содержат набор признаков: поджоги, погромы, уничтожение имущества, вооруженное сопротивление. Ничего из того, что написано в Уголовном кодексе, не было. Были определенные конфликтные ситуации, но они не охватываются Уголовным кодексом, и это было установлено в ходе судебного заседания.

Лобков: 318 статья все равно перевешивает. Она будет поглощать наказание…

Шаров‑Делоне: Наоборот, там есть одна юридическая возможность: поскольку можно признать, что 212 статья поглощает всю фабулу 318 статьи, то можно знать 318, осудить по 212 и подвести под амнистию. Такая возможность теоретически есть.

Лобков: С нами на прямой связи адвокат Максим Пашков из Мюнхена. Максим, каковы ваши впечатления от сегодняшнего процесса, за которым вы наблюдали из Мюнхена?

Пашков: По моему мнению, ничто не мешало председательствующему в процессе продолжать читать приговор и дальше. То, что чтение было принято менее чем через час, у меня нет разумных объяснений этому решению. Я не могу сказать ничего ни в плюс, ни в минус этому решению. Возможно, это вызвано какими-то внеюридическими соображениями, но пускай это останется за рамками. Все-таки юристы должны отвечать именно за юридическую часть.

Таратута: Сегодня задержали 200 человек. Это адекватно нынешнему состоянию политической ситуации, или даже многовато?

Пашков: Насколько я имел возможность следить за событиями вокруг Замоскворецкого суда, ребята «жестили». По-моему, все чем-то сильно напуганы. Меры безопасности, которые были предприняты у Замоскворецкого суда, не отвечают принципам разумной достаточности.

Таратута: То, что предъявляется сейчас задержанным, симптоматически напоминает само дело 6 мая.

Лобков: Уже угрожали Марии Бароновой 318 статьей.

Пашков: Я Сергею Бадамшину отписал, что, похоже, история выходит на второй круг, и на смену болотному делу придет замоскворецкое.

Шаров‑Делоне: Творилось невероятное. Были задержаны жены Андрея Барабанова и Леши Плеховича, которые только вышли из суда. Их мы сумели вытащить, несмотря на то, что они хотели из солидарности поехать в ОВД. А защитник Леши Плеховича сейчас находится в Хорошевском ОВД.

Мирошниченко: Я с трудом туда попал сегодня, только дворами. Обычной дорогой я попасть не смог, несмотря на то, что я показывал удостоверение адвоката. Я полагаю, если бы я вышел, меня бы просто задержали.

Лобков: Журналистские удостоверения сегодня не действовали, закон о СМИ был частично отменен, поэтому закон о неприкосновенности адвокатов мог быть тоже отменен.

Шаров‑Делоне: Например, «Политвестник», который был сегодня аккредитован в суде, просто не был пропущен к зданию.

Лобков: Алексей, вы защищали Платона Лебедева. Вадим Клювгант защищал Ходорковского. Ребята болотного дела – люди небогатые, не могут позволить себе известных адвокатов с большой практикой. Как вы попали в это дело?

Мирошниченко: Ко мне обратились правозащитники, я не считал нужным отказаться, потому что настоящий адвокат должен заниматься как делами, где есть определенный доход, так и делами, которые его не приносят. Надо сочетать.