Правозащитница Мара Полякова: У меня большие сомнения в пользу нового следователя по делу Магнитского

Матери Сергея Магнитского предложили сделку с правосудием. Наталье Магнитской пришла телеграмма от следователя Бориса Кибиса, который незаметно сменил Олега Сильченко.

Кибис придумал простую схему. Наталья Магнитская отказывается от права на реабилитацию сына, забирает все заявления, а он в ответ закрывает дело против самого Магнитского, которого по‑прежнему обвиняют в финансовых махинациях и разработке серых налоговых схем.

В этой телеграмме следователь Кибис предлагал Наталье Магнитской явиться к нему сегодня в три часа дня. А кроме повестки, приложил к посланию уведомление о том, что женщине присвоен статус «законного представителя умершего обвиняемого». Наталья Магнитская никуда не пошла, заявив, что не доверяет следователю, который не соблюдает закон и не уважает права граждан.

Именно Борис Кибис в свое время отказался рассматривать результаты независимой экспертизы Совета при президенте по правам человека, назвав доклад «не имеющим значения». Он же не нашел никаких нарушений в действиях своего предшественника – Олега Сильченко. Между тем, только вчера глава Правозащитного совета Михаил Федотов встретился с Дмитрием Медведевым и передал ему текст расследования. И президент пообещал отдать документ в Генеральную прокуратуру и Следственный комитет.

Всего в докладе три тома – 427 страниц. А главный вывод правозащитников – Сергей Магнитский погиб в СИЗО после многочисленных побоев.

В студии – один из авторов доклада, член Президентского совета по правам человека Мара Полякова.

Писпанен: Скажите, пожалуйста, вот, например, следователь Кибис называет доклад «не имеющим значения». У вас был какой-то отклик президента на этот доклад?

Полякова: Был отклик президента, было реагирование президента. И, собственно, нас включили не просто, мы рабочая группа Совета при президенте по расследованию фактов смерти Магнитского, но нас включили в состав разных рабочих групп совместно со следствием, со Следственным комитетом, совместно с прокуратурой. И мы должны принимать участие, во всяком случае, иметь доступ, возможность к расследованию всех событий, которые нас интересуют. Но есть тут и своя сложность. В общем-то, пока это все как-то растянуто во времени и вот я, во всяком случае, сейчас не располагаю достаточной возможностью изучать те материалы, которые я считаю необходимым для разрешения этой проблемы.

Писпанен: Время у нас достаточно много уже прошло с тех пор, как вы представили доклад президенту в Нальчике. Это было летом, еще в июле, тогда в выводах было сказано о том, что ответственность за смерть юриста Магнитского лежит на врачах, на двух врачах, но также и на следователе Олеге Сильченко, без санкции которого, в общем-то, врачи не могли ничего сделать.

Полякова: Нет. Это в решении правоохранительных органов, в официальных документах, привлечены, вообще привлечены к ответственности только медики, только сотрудники следственного изолятора. Что касается работников правоохранительных органов, мы получаем только информацию о том, что никаких нарушений в их действиях не было, и в этой связи никакое серьезное расследование по заявлению самого Магнитского в криминальных каких-то действиях, никакой информации у нас, во всяком случае, о том, что ведется, в этом смысле расследование, у нас нет. У меня, во всяком случае, нет.

Зыгарь: Скажите, а у вас есть информация о том, когда и почему Олега Сильченко сменил Борис Кибис?

Полякова: Я могу делать только разные предположения, потому что, вы уже сказали о том, что Федотов встречался с президентом, переданы были президенту. До того, как состоялась эта встреча Федотова с президентом, у нас было заседание Совета при президенте с участием председателя Следственного комитета Бастрыкина, с руководителями органов, с одним из руководителей правоохранительных органов, милицейские были следователи, которые расследуют факт смерти Магнитского и расследуют само дело, которое было возбуждено против Магнитского. И в результате вот этой встречи, в общем-то, наших всяких претензий, было подготовлено обращение к президенту, в котором говорилось, что несмотря на то, что мы уже такой доклад делали, что мы считаем, что этого требует закон, что этого требует справедливости по отношению к тому же даже Магнитскому, не ведется работа по расследованию заявлений самого Магнитского, возможном криминале со стороны работников правоохранительных органов.

Я говорю «возможно», поскольку я юрист, и пока руководствуюсь презумпцией невиновности, но подозрения у нас серьезные. Есть для этого свои основания. И претензии наши были также по поводу того, что не объединяются дела. Там разные дела возбуждены по делам, связанных с Магнитским и, в соответствии УПК, они должны быть объединены в одно производство, иначе мы не придем, не получим полной картины и не получим объективного результата. Вот с этим опять же обратился Федотов к Медведеву, но это было позавчера. Речь, конечно, шла вот о том, то есть, обо всех наших претензиях, возможно.

Да, на этой встрече с Бастрыкиным и другими руководителями правоохранительных органов поднимался вопрос о том, что, я уже говорила, что нужно объединять, но Бастрыкин говорил о том, что есть препятствие, что это только в компетенции органов прокуратуры объединить дела. Я думаю, что, возможно, уже было какое-то реагирование президента на это обращение. Возможно, решается, может быть, решается, я хотела бы на это надеяться, положительно вопрос об объединении дел. Но замена, вот такая замена следователя, может быть, и была реакцией на встречу Федотова с президентом. Может быть, потому что претензии. То есть, мы говорили много: Сильченко, Сильченко.

Зыгарь: То есть, технический момент, и нет в этом ничего знакового?

Полякова: Я пока не готова это объяснить. Потому что если бы включился какой-то следователь, который не был бы причастен ни к каким проблемам, ни в каком смысле, просто следователь, который мог бы вот сейчас, что называется, с другим подходом…

Зыгарь: То есть, другими словами, существует две реальности: в одной реальности находится президент Медведев, который встречается с Федотовым и дает какие-то поручения, говорит какие-то слова, и есть совсем другая реальность, которая несколько уровней ниже, где существуют следователи, которые делают все то же самое, что они делали раньше и никак не соприкасаются два этих поста?

Полякова: Пока, поскольку прошло, что называется, два дня, я еще достаточной информацией не располагаю. И вообще, о перемене следователей я узнала только сегодня. И, конечно, рано какие-то выводы делать, но у меня большие сомнения, что это решение хоть каких-то проблем. Я очень сомневаюсь в этом как юрист. И непонятно, мы говорили президенту, что вообще недопустимо с точки зрения с Уголовного процессуального закона, чтобы люди, в отношении которых еще до ареста, до привлечения к ответственности, заявляли об их преступном, об их криминальном поведении - речь идет о правоохранительных работниках правоохранительных органов - и чтобы эти работники потом вели расследование. Конечно, тут будут огромные подозрения в необъективности, а расследование вот этих обстоятельств, на мой взгляд, либо не ведется, либо мы не располагаем никакой информацией. Во всяком случае, на встрече, которая состоялась с Бастрыкиным и остальными работниками, стало совершено очевидно, что эта проблема не решается.