Правозащитники утверждают, что беспорядков на Болотной не было, но Следственному комитету все равно

Это заявление Следственного комитета – ответ на сегодняшний доклад президентского совета по правам человека. В нём, наоборот, говорится об отсутствии оснований квалифицировать события 6 мая как «массовые беспорядки». И частичной вине полиции, которая провоцировала оппозицию.

Этот доклад даже рассорил членов совета. Часть правозащитников – а всего в состав совета входят 65 человек – проголосовали за данное заявление. Таких нашлось 25. Но для того, чтобы считать документ официальной позицией совета, нужен 31 голос.

Те, кто не согласен, в основном, упирают на то, что на площади были люди, которые хотели столкновений и именно из толпы летели дымовые шашки и фаеры в полицию.

Тем не менее, сейчас сложно понять, как в судах будут доказывать факт массовых беспорядков 6 мая: в России нет сложившейся практики судопроизводства по 212-й статье. Между тем,  арестованными по болотному делу остаются 12 человек, один – Максим Лузянин – уже приговорён к 4,5 годам колонии.

Будущее болотного дела обсудили с гостями – Андреем  Юровым, членом СПЧ, одним из авторов заявления по беспорядкам на Болотной; Сергеем Власовым, координатором проекта «РосУзник», который ищет свидетелей событий 6 мая; Сергеем Шаровым-ДелонЕ, членом «Комитета 6 мая», проведшим свое расследование событий на Болотной площади.

Макеева: Следственный комитет поспешил показать, что не намерен прислушиваться к выводам правозащитников. Для кого вы делали доклад?

Юров: Любые доклады, которые мы делаем, предназначены и для власти, и для общества. Для нас важна правовая оценка того, что происходит. Мы бы хотели, чтобы все решения, которые делает совет, были максимально деполизитированы и исполнены духом права и прав человека. Я лично возглавляю комиссию по правам человека за рубежом. За дело отвечает наша постоянная комиссия, возглавляемая Сванидзе, но абсолютно похожие вещи происходили 19 декабря 2010 года в Белоруссии. Тогда действительно производилось очень интересное расследование. Мы принимали в этом участие. Я имел прямое отношение к международной наблюдательной миссии в Минске, которая сразу открылась после этих событий и помогала провести международное независимое расследование. Оно мало повлияло на суды, но очень сильно повлияло на позиции обжалования заявлений о нарушении прав человека после этих судов в инстанции ООН и другие международные инстанции.

Казнин: Если не наберете достаточного числа людей, поддерживающих заявление, что будет дальше?

Юров: У нас есть несколько разных форм. Может быть  заявление отдельного члена президентского совета, отдельной рабочей группы, членов совета – когда их меньше 31. По целому ряду вещей было достаточно 10-15 заявлений.

Казнин: Куда ляжет это заявление?

Юров: Оно официально будет вывешено на сайте совета и будет распространено по всем официальным источникам, в том числе, передано и органам госвласти.

Макеева: У меня вопрос к Сергею Шарову. Вы художник-раставратор. Как вы вошли в комитет 6 мая? Вы были на Болотной?

Шаров-ДелонЕ: Я был на Болотной. Так оказалось. Зачастую не приходилось выбирать, где находиться, потому что сама ситуация, толпа выталкивала то туда, то сюда. Я оказался в самом пекле событий, видел все своими глазами. Первые же оценки, данные правоохранительными органами, меня насторожили. Потому что я видел другое. Поэтому когда создавался комитет, я понял, что надо туда входить, надо этим заниматься всерьез.

Макеева: Вы ведете расследование или собираете свидетельства?

Шаров-ДелонЕ: Комитет 6 мая совместно с партией «РПР-Парнас» проводит общественное расследование событий. Это сбор свидетельских показаний участников событий, анализ. Будет создано три группы: правозащитная, юридическая и группа общественных деятелей, - которые на основе материалов составит свое мнение. Оно будет, безусловно, донесено до общественности.

Макеева: Легли ли найти свидетелей? Вы надеетесь на то, что это окажет впечатление на судей?

Власов: Мы не ходим по домам и не спрашиваем, являются ли они свидетелями. Мы поместили обращение каждому участнику митинга. К нам обратилось уже более 100 человек, более 60 из которых уже пришли на адвокатский опрос, чтобы рассказать, что было на самом деле 6 мая. Каждый из них изъявил готовность пойти в суд.

Макеева: Когда это произойдет?

Власов: Когда начнется суд. Сейчас мы находимся на стадии ознакомления с материалами дела обвиняемых. После этого дело перейдет в прокуратуру, если не будет направлено на дополнительное расследование. И только после этого – в суд. Мы считаем, что это произойдет в марте.

Казнин: Сергей, вы ищете свидетелей. Ваша рабочая группа свое мнение уже изложила, но это не юридический документ, а общественная деятельность. Но важно, чтобы объективная картина была не только у вас, но и у Следственного комитета. Какой-то контакт с теми, кто проводит расследование, происходит?  

Шаров-ДелонЕ: Я не очень понимаю, как это – контакт со Следственным комитетом.

Юров: Если мы будем представлять развернутое экспертное заключение, которое пошагово покажет, какие действия профессиональные, какие нет, то, безусловно, полный разворот всех материалов будет передан именно в Следственный комитет. Он не только станет достоянием общественности, но и передан в Следственный комитет, где мы попросим соответствующей оценки. Как только работа будет закончена.

Шаров-ДелонЕ: Пока Следственный комитет к нам не обращался, а с адвокатами мы контактируем активно. От них у нас нет никаких секретов.

Власов: У Следственного комитета есть сотни часов видео в свободном доступе на том же youtube. Они запросили видеоматериалы у телекомпаний, которые проводили съемку. Нам в телекомпании не удалось получить полное видео, нам отказали.

Макеева: Я не помню, чтобы к нам обращались. У нас тоже есть видео.

Власов: Частично ваше видео мы уже взяли. Просьба Следственного комитета что-то предоставить выглядит несколько лукаво, и не особо можно доверять желанию Следственного комитета справедливо расследовать. Уже началось ознакомление с материалами, мы уже начали знакомиться, смотреть, что в делах. Видим, что бардак свидетельствует о том, что Следственный комитет пытается каким-то образом хоть что-то вытянуть и вытащить из этого дела.

Казнин: Есть и те в совете по правам человека, кто не разделяет точку зрения рабочей группы и считает, что беспорядки провоцировали участники акции.

Юров: Это нормально, у нас даже есть депутаты Госдумы в президентском совете, которые думают иначе.

Казнин: Это мнение попадет в отчет?

Юров: Мнение должно основываться на фактах. Если делается мониторинг, то будет раскладка, кто, где стоял, какое было движение, в какой момент кто и что совершил. Сейчас никто не отрицает, что какие-то отдельные насильственные действия были. Но, во-первых, ни о каких массовых беспорядках, с точки зрения международной практики, говорить нельзя. В худшем случае – об отдельных актах хулиганства. Но это 15 суток, а не 4 года. И то, может быть. Потому что я не видел прямых доказательств, что это было хулиганство. Второе: нужна оценка профессиональных действий полиции. Как она организовала движение людей, было ли оно безопасно. Тут нужно исходить из важного принципа международных стандартов: презумпции виновности полицейских. Обязанность полиции – обеспечить безопасность граждан. Но у граждан нет обязанности обеспечивать безопасность полиции. Они как чиновники должны отвечать за то, как они обеспечили безопасное нахождение граждан на этой территории. Их профессионализм мы будем оценивать, и как они потом действовали: профессионально или непрофессионально. Оценка будет исключительно правовая. Я, к сожалению, мало знаю об обращениях граждан на полицию.

Власов: Такие обращения были, причем с самого начала, но, к сожалению, Следственный комитет футболит эти обращения. До сих пор ни одно дело не возбуждено, но и отказа тоже нет.

Юров: Давайте этим займемся. Если у вас действительно есть потерпевшие, избитые, давайте рассмотрим эту сторону. Потому что именно так мы должны оценивать полицию, даже если эти люди пострадали от третьих лиц. Ведь полиция должна была обеспечить полную безопасность всех людей, независимо от того, кто они и каких политических взглядов.

Макеева: Напомню, что вначале были и такие обращения, и вроде полиция начала внутреннее расследование и не нашла состава преступлений в действиях правоохранительных органов.

Юров: Пусть такое расследование проведет Следственный комитет, управление собственной безопасности. Пусть расследование будет достаточно независимым.

Казнин: Путин недавно дал оценку того, что было на Болотной. Он сказал, что ни в коем случае нельзя бить сотрудников полиции при исполнении. До него будут доведены выводы?

Юров: Мы, прежде всего, обязаны класть на стол именно органам власти. По мере разных заключений и заявлений все передается. Председатель совета имеет постоянный контакт с президентом и администрацией президента. Насколько он реагирует – это отдельная тема. Никто из членов совета, даже подписавших это заявление, не считает нормальным рукоприкладство в отношении сотрудников полиции при исполнении. Но при этом это совершенно не освобождает их от обязанности обеспечивать защиту всех граждан. Даже если кто-то из граждан ведет себя хулигански, нужно сделать так, чтобы он был обезврежен без телесных повреждений. Полицейский даже за это должен отвечать. За это мы платим ему налоги.