Политолог Дмитрий Орешкин о саммите G20: Путин понял, что его выставили изгоем, Россия сделает еще один шаг в сторону Северной Кореи

Лобков: Дмитрий, показалось ли вам, что это было унижение Путина или это была демонстрация неприязни Путиным такого неприкрытого давления, которое, в общем, на этом саммите было?

Орешкин: Мне кажется, что надо исходить из официальных сообщений. Раз господин Песков говорил, что Путин не собирается уезжать заранее, опровергал эти сообщения, значит, в Кремле понимали, что это неправильно, что надо сидеть до конца. Раз он не высидел до конца, то мало здесь символов силы и мощности. Просто, по-видимому, не выдержали нервы у человека. И это очень плохой признак, потому что Путин, загнанный в угол, ведет себе хуже, чем коала.

Лобков: Да, про медведя мы слышали и на позапрошлой неделе. Не слишком ли себя в таком случае ведут западные лидеры демонстративно, возможно, ущемляя самолюбие, очень значительное эго Владимира Путина, таким образом вынуждая его, возможно, к каким-то непредсказуемым действиям, нервируя его, не оставляя, что называется, конфиденциальных каналов? Эти несколько встреч на полях и на ногах буквально минутных, которые произошли у Путина с Обамой, это ведь тоже симптоматично, и мы видели фотографии очень разочарованного Владимира Путина, это человек из КГБ, который следит за своим лицом, умеет держать лицо, но мы видели на фотографиях лицо абсолютно разочарованного и озлобленного человека. Не совершают ли ошибку его западные партнеры?

Орешкин: Вы знаете, всегда трудно судить, потому что кто-то говорит, что Запад непомерно заискивает и прогибается перед Путиным, кто-то говорит наоборот. Видимо, на Западе решили, что настала пора продемонстрировать и такую сплоченность. А Путин не привык, когда ему демонстрируют такую неприязнь. Я среди прочих фактов еще напомню вам, что в сети поместили проблему Путина на ланче, когда он сидит, бедняжка, один за столом и против него диаметрально противоположно только один человек – дама, по-моему, это президент Бразилии. А все остальные там где-то сидят и беседуют. По-видимому, действительно для Путина была нестерпимая ситуация. Вопрос ведь не в том, насколько от его эго ситуация зависит, хотя она зависит от этого сильно. С точки зрения эго это, конечно, плохо, потому что он злопамятный человек, который не прощает обид.

Проблема еще хуже в другом – в фундаментальном плане. Если переводить этот конфликт в мирное русло, то Россия практически обречена на поражение. Достаточно вспомнить слова господина Иванова Сергея Борисовича про то, что за последние 20 лет Россия фактически спонсирована украинскую экономику на сотни миллиардов долларов, сотни – это значит минимум 200. Если 20 лет на 200, это значит по 10 миллиардов в год. А американцев обвиняют в том, что, вернее, они сами это признали, они вложили в демократию 5 миллиардов с 1991 года. У нас говорят, что они вложили эти 5 миллиардов в подготовку Майдана, хотя Нуланд специально сказала, что Майдан они не финансировали.

Ну так вот сравниваем траты: минимум 200 миллиардов со стороны России и 5 миллиардов со стороны США. И в результате в терминах советской, российской геополитики выигрывают Соединенные штаты. То есть в мирном соревновании у Запада очевидное преимущество, в мирном соревновании Украина дрейфует в сторону Европы. Единственное, где можно выиграть, это конфронтационная составляющая.

Лобков: Я хотел бы именно об этой составляющей поговорить. Действительно, в течение последней недели было ощущение, что Министерство обороны российской решило на неделю устроить какие-то всемирные учения, когда самолеты одновременно было в Норвегии, корабли – в Австралии, была то ли имитации бомбометания над территорией других стран. Так или иначе, если забыть даже историю с подлодкой в Швеции, которая не доказана, в Стокгольмском архипелаге, создается ощущение, что есть некое психологическое давление со стороны России также.

Орешкин: Вот-вот. У меня тоже такое ощущение. И то, как повели себя западные лидеры, показывает, что они приняли решение, что это блеф, и они показали Путину, что все эти телодвижения они воспринимают, как блеф.

Лобков: Одно дело – трудного ребенка, каким считается Путин среди западного сообщества, воспитывать, разговаривать с ним, с другой стороны, поместить его в интернат, изолировать его, превратить его в изгоя. Многие комментаторы пишут, что Путин после Австралии будет другим Путиным совершенно. То есть валдайскую речь не поняли, так отнеслись к повороту такому имперскому его западные коллеги, и это просто предопределяет дальнейшие движения Владимира Путина, что идеология «назло бабушке отморожу уши» будет преобладать.

Орешкин: Не знаю, мне трудно судить. Но мне кажется, что Путина нового мы уже не увидим, это сформировавшаяся личность. В свое время ждали Путина 2.0, то есть либерализацию и так далее. Нет, я думаю, что, скорее, есть основания ждать Путина минус 1.0, то есть еще более жесткого. Но Путин рационален, он умеет взвешивать ресурсы, хотя, конечно, если он попытается перейти к ужесточению конфронтации, у него просто не хватит ресурсов. Экономика идет не ко дну, но снижается очень быстро.

Лобков: Кстати, сейчас мы видим кадры, когда Владимира Путина провожают третьестепенные официальные лица, и в знак протеста, что ли, такого, язык жестов, он пожимает руку не его сопровождающим, а простому полицейскому, который сопровождал на мотоцикле полицейского эскорта. Этот жест что может значить?

Орешкин: Я думаю, он значит, что Путин понял месседж, он понял, что его сделали изгоем, ресурсов для атаки на Запад у него нет. А вот есть ресурсы, чтобы, вежливо выражаясь, зачморить всех тех, кто ему мешает жить в России. То есть будет поставлен, скорее всего, новый железный занавес, и начнется наведение порядка внутри. Мы сделаем еще один шаг в сторону Северной Кореи довольно широкий. Но Запад, по-видимому, не видит других вариантов взаимодействия с таким представителем нашего истеблишмента. Пугаться ядерному шантажу ему тоже, видимо, сейчас не к лицу. Я думаю, что это достаточно взвешенная политика, там люди хорошо посчитали возможности конфликта с самолетами, с подводными лодками и решили, что не стоит. Если это политическая игра под названием покер, то не стоит верить мускулатуре, которую демонстрирует Владимир Путин. Это новый шаг в политике, новая стилистика в политике между Россией и Западом. Мне кажется, что не зря они говорили про 1937-1938 годы применительно к образу Владимира Путина. Они не хотят повторять ситуацию с Чемберленом. 

Фото: Коммерсантъ