Политолог Бузин о флешмобе на Манежной: полиция задерживала всех, кто был с зонтиками, потому что боится любого протеста

Лобков: Как все это происходило? Хочется знать последовательность развития событий. Вот вы приходите на Манежную, погода сырая была, покрапывало. Можно было и зонтик развернуть.

Бузин: Я думаю, что не из-за этого, конечно, разворачивали зонтики, в том числе и я. Видел я там в первую очередь, конечно, сотрудников полиции, их было больше, чем граждан, насколько я понимаю, и мне пришлось остановиться рядом с сотрудниками полиции, после чего я развернул зонтик и примерно в течение одной минуты стоял, пока ко мне не подошел майор с несколькими старшими сержантами.

Лобков: А что он вам говорил? Нельзя стоять с зонтиками на Манежной площади?

Бузин: Нет, он говорил не мне, он говорил старшим сержантам, чтобы меня доставили в ту машину, которая называется «автозак». Естественно, я начал задавать ему вопросы. Первый вопрос, который я ему задал, я попросил его представиться, на что он не назвал свою фамилию и не представил документы, чем нарушил закон о полиции. Он только указал на свой нагрудный знак. После этого я его спросил, за что меня задерживают. Он сказал, за участие в несанкционированном мероприятии, тем самым проявив невежественность, поскольку у нас в законе вообще не фигурирует понятие «несанкционированное или санкционированное публичное мероприятие». Упомянул статью 20.2 Кодекса об административных правонарушениях, после чего обратился к сержанту, который меня под руки доставил в автозак.

Лобков: Я не вижу скопления людей, которое можно было бы принять за митинг. Вы не разворачивали лозунгов, вы не выкрикивали в мегафон никаких требований. Если люди собираются поехать за грибами и собираются на платформе с зонтиками, потому что дождь идет, они все объединены общим делом, но не выкрикивают лозунгов, не показывают плакатов. Это было похоже – просто люди стоят.

Бузин: Вы совершенно прав. Есть определенное понятие «публичное мероприятие». Оно делится на несколько частей, в частности, есть понятие «пикетирование». Пикетирование включает несколько признаков: оно должно происходить рядом с объектом пикетирования и для пикетирования должны присутствовать плакаты, транспаранты или, написано в законе, иные средства массовой агитации. Этих признаков не было. Под понятие «пикетирование» это тоже не подходит. Под все остальные понятия: собрания, митинги, шествия – тоже не подходит. С точки зрения материального права, это, конечно, было нарушение. Но и помимо этого несколько процедурных нарушений, как это принято у полиции: если говорить о том, что нас забирали в связи с административным правонарушением, должны были составить протокол об административном правонарушении.

Лобков: Кто был с вами рядом в автозаке? Саму графиню Уварову видели?

Бузин: Нет, графиню Уварову я не видел. Мы ждали в автозаке 20-ого человека, я был приблизительно 17-ым. Я лично не знал никого, кто там присутствовал. Мы были отделены от сотрудников полиции решеткой, как это принято. И самое главное, я слышал разговор, поскольку я стоял непосредственно рядом с сотрудниками полиции, слышал разговор какого-то милицейского начальника, который по рации давал указания задерживать всех, кто с зонтиками.

Лобков: А они знали, что это флеш-моб в поддержку телеканала ДОЖДЬ?

Бузин: Несомненно. Они боятся именно массовых мероприятий, которые выражают определенный протест…

Лобков: А олимпийская версия когда родилась? При вас? Вы слышали, что это те, кто против Олимпиады?

Бузин: Нет.

Лобков: А слово «дождь» они упоминали в разговорах между собой?

Бузин: Нет, тоже не слышал.

Лобков: И в какое ОВД вы поехали?

Бузин: Нас повезли в ОВД «Басманное», я в автозаке находился около полутора часов, что считаю насильственным лишением меня свободы, о чем я сегодня написал прокурору города Москвы.

Лобков: А в ОВД что было? Почему только к утру, как сообщает информационное агентство, отпустили всех задержанных?

Бузин: Я думаю, что не отпускали тех, кто не хотел называть свою фамилию, хотя мне непонятно, по какой причине их могли держать больше, чем три часа. Думаю, что это тоже процедурное нарушение.

Лобков: Или наказание.

Бузин: В том числе и наказание. Это совмещается у нас.

Лобков: Вас во сколько выпустили?

Бузин: В 20.30 ровно. Я, естественно, показал сразу, что я Бузин, я достаточно быстро сотрудничал с полицией в смысле составления протокола и написал на всех протоколах, что я не согласен ни с версией задержания, ни с самой процедурой.

Лобков: А версия – несанкционированное собрание?

Бузин: Версия – «участие в несанкционированном публичном мероприятии», что является неграмотной формулировкой.

Лобков: Вы будете в суд подавать?

Бузин: Я сегодня написал с утра прокурору города Москвы с двумя требованиями: подать протест в связи с процедурными нарушениями в связи с моим незаконным доставлением и в связи с моим незаконным задержанием. И второе – привлечь к уголовной ответственности по статье 127 тех полицейских, которые незаконно лишили меня свободы на 3,5 часа.

Лобков: Много было спекуляций о том, толкались или не толкались, применяли силу или не применяли силу полицейские.

Бузин: Ко мне никакой силы не применяли, я к ним тоже не применял. Что было с остальными, я не могу сказать, потому что я в основном находился в окружении полицейских, по крайней мере на площади. В Басманном я тоже не видел применения.