По новому закону о НКО Шойгу грозит срок

Авторами законопроекта, который внес Александр Сидякин, сегодня неожиданно  стали  почти все депутаты Единой России - 237 человек. 

Несмотря на все протесты  - в первую очередь самих некоммерческих организаций, а также правозащитников, за законопроект сегодня проголосовали 323 депутата при необходимых 226 голосах. «Против» - 4 человека, воздержался один.

Законопроект, принятый в первом чтении, обязывает регистрироваться в особом порядке все НКО, которые получают деньги из зарубежа и имеют какое-либо отношение к политике. За нарушение новых правил депутаты вводят штрафы и уголовную ответственность для руководителей.

Так как при желании вся деятельность – от экологической до благотворительной - может быть причислена к вмешательству в российскую политику, противники законопроекта не исключают, что после вступления его в силу, число НКО в России серьезно сократится.

В гостях у нас Сергей Железняк, заместитель секретаря Генерального совета «Единой России», вице-спикер Госдумы и Игорь Честин, директор российского отделения Всемирного фонда дикой природы. С ними мы обсудили принятый в первом чтении законопроект об ужесточении деятельности НКО.

Монгайт: Сергей, у меня первый вопрос к вам. Почему такое ужасное клеймо «иностранный агент»? Это все попахивает 37-м годом, нет?

Железняк: Это прямой юридически корректный перевод с международного термина «foreign agent», он действует с середины 30-х годов в мире, первым он был введен в Соединенных Штатах, и он существует в международной юридической практике именно для того, чтобы обозначить организации, которые используют средства из-за рубежа. 

Это было введено специально для того, чтобы неправительственные организации открыто декларировали – на какие средства они живут и существуют. 

Казнин: Подождите, если быть точным, то в США этот закон касается именно коммерческих организаций. 

Железняк: Это не так, во всем мире это касается организаций, в Штатах это касается прежде всего некоммерческих организаций, но я вас здесь дополню. Действительно, это связано с taxation – размером и способом уплаты налогов, и те организации – благотворительные, некоммерческие, которые существуют на деньги американских налогоплательщиков, они платят один уровень налогов; те, которые имеют финансирование из-за рубежа, платят другой размер налогов. 

Монгайт: Но это связано только с налогообложением?

Железняк: Нет, это связано, в том числе и с особой отчетностью, с упоминанием и открытым информированием о источниках происхождения деятельности…

Монгайт: Шпионов не боитесь?

Железняк: Это не вопрос шпионства, это вопрос честности и открытости в деятельности некоммерческих организаций, это ключевое.

Казнин: Игорь, вы, наверное, изучили уже этот законопроект. Он осложнит жизнь вашей организации?

Честин: У меня, к сожалению, язык не повернется назвать это законопроектом, потому что это декларация политическая, но юридического смысла в нем нету, он юридически ничтожен, потому что, как совершенно правильно заметил Сергей Железняк, понятие «агент», в том числе «иностранный агент», - это действительно распространенное понятие в существующем законодательстве. Однако есть одна принципиальная вещь. Понятие «агент» неотделимо от понятия «принципал», то есть благополучатель реальный. В этом законопроекте об этом нет ни слова. Кто является принципалом у этих агентов? Если, например, организация 70% средств получила из российских источников, 20% средств получила, например, от Великобритании, и по 5% средств от Германии и, допустим, Нидерландов. Кто является принципалом у этой организации? И чьим агентом она является? Не определив – чьим агентом является организация, в дальнейшем все становится юридически ничтожным. 

Монгайт: Игорь, а вы чей агент? У вас написано, что вы агент.

Честин: Я агент в соответствии с этим законодательством, потому что мы получаем и планируем дальше получать деньги из иностранных источников. 

Железняк: В этом нет ничего страшного и ничего зазорного, просто это действительно честно. 

Казнин: Про принципала прокомментируйте.

Железняк: Во-первых, мы же не делаем закон с нуля, мы вносим изменения в действующий закон о некоммерческих организациях, он достаточно серьезный, достаточно объемный. Если говорить про то – из каких источников финансируются некоммерческие организации, то очевидно, что любая некоммерческая организация, которая использует иностранное финансирование, будет пытаться использовать деньги тех государств, тех иностранных организаций, которые ей будут эти средства предоставлять. Поэтому может быть набор самый широкий, и в этом нет ничего страшного или зазорного, просто это должно быть известно – какими средствами живет эта некоммерческая организация.

Монгайт: Игорь, так это страшно или не страшно?

Честин: Если вы зайдете на сайт Минюста, вы увидите полный состав финансирования всех некоммерческих организаций, в этом плане – это не законопроект, потому что в нем нет ничего нового, равно как и противодействие экстремистской деятельности…

Железняк: Это не означает, что он незаконный.

Честин: Он просто ни о чем, это не законопроект, это политическая декларация, которую Дума приняла, что те, кто… за исключением, конечно, открытых акционерных обществ с государственным участием, все остальные получатели иностранных денег, они являются шпионами. Ну, понятно, хорошо. 

Железняк: Про шпионов речи не идет.

Честин: Слово «шпион» звучит гордо. Какое наше отношение? Мы написали у нас на сайте, что теперь у нас наши публикации будут начинаться такими словами: «Мы не жулики и не воры, мы иностранные агенты, поэтому мы не берем взяток и не даем откатов, не приватизируем госсобственность и не вовлечены в коррупцию». Будет наше хорошее заявление о том, что мы иностранные агенты.  

Казнин: Вы не боитесь проверок участившихся?

Честин: История во многих странах 2 раза повторяется, у нас она минимум 3 повторяется; и, как всегда, первый раз трагедия, второй раз фарс, а сейчас это совсем уже смешно. Второй раз у нас был в 2006-м году, когда было принято новое законодательство о некоммерческих организациях. Действительно, возросла нагрузка по отчетности, по проверкам; Минюст запросил 50 тысяч дополнительных мест штатного расписания, чтобы хотя бы это кто-то читал. Я думаю, что здесь будет все то же самое. 

Железняк: Скажем так, во всем Минюсте, наверное, вряд ли есть 50 тысяч человек. Нет, конечно. Поэтому очень красивая фраза или цифра. 

Честин: Это то, что они запросили. 

Монгайт: Сергей, Игорь называет этот законопроект или уже закон абсолютно политическим, политической декларацией, вы согласны?

Железняк: Во-первых, наши зрители, наверное, здесь нас рассудят – любой законопроект является юридически значимым документом, иначе бы он просто не принимался в Государственной думе. Конечно, смысл у этого законопроекта гораздо более политический. Более того, он касается исключительно тех некоммерческих организаций, которые занимаются или планируют заниматься политической деятельностью. И только в тот момент, когда они осуществляют свою политическую деятельность, они должны указывать источники своего финансирования из-за границы.

Казнин: Сейчас же политическая деятельность – это практически все. Люди, вышедшие протестовать против сноса в своем дворе какого-нибудь там детского дворика… 

Железняк: Если там нет политических заявлений, это не политическая деятельность. Более того, я приведу справку: на сегодня у нас из практически 100 тысяч некоммерческих организаций, которые действуют на федеральном уровне, только порядка 100 занимаются политической деятельностью. Более того, сам термин, он, конечно, вызывает очень интересный шум, но это именно шум, и очень хорошо, что Игорь подтвердил, что это распространенный и используемый международный термин, а так как речь идет о привлечении иностранного финансирования, то в тех документах, которые должны отражать перемещение этих средств, должно указываться, конечно же, и качество получателя. Соответственно, вот это название «foreign agent» - это тот термин, который используется в международной юридической практике. 

Казнин: А кто будет последним говорить: Вот эта организация – иностранный агент, ставьте им клеймо на все документы?

Железняк: Именно в законопроекте предполагается порядок, по которому организация сама должна заявлять об этом, если она это утаила, и это потом вскрылось, то тогда и наступает ответственность. 

Казнин: До этого не было известно, какие организации получают деньги из-за рубежа? Минюсту, ФСБ, налоговой инспекции?

Железняк: Мы же хотим, чтобы для тех некоммерческих организаций, которые занимаются политической деятельностью, это было известно избирателям и нашим гражданам. 

Монгайт: Ага, они агенты Госдепа, да?

Железняк: Я бы не сужал все до Госдепа. Мы на днях встречались с конгрессменами США в Государственной думе и обсуждали, в том числе и эти вопросы, они не вызывают никакой идиосинкразии, потому что это абсолютно естественный порядок вещей. Я вам больше того скажу, последнее решение по этому законопроекту принимается, насколько я помню, в ноябре прошлого года в Соединенных Штатах, это практика, которая действует достаточно эффективно в настоящее время, и никаких нападок на американскую демократию не вызывает. 

Монгайт: Игорь, Сергей вас убедил?

Честин: Нет, конечно. Сейчас вторая тема – почему нельзя говорить о том, что это юридический документ? Потому что в нем нет определения политической деятельности. Если мы посмотрим на английский язык, там есть 2 разных слова: «policy» и «politics» - это 2 разных понятия совершенно. Все достаточно крупные некоммерческие организации, да даже и некрупные, даже «Движение в защиту Химкинского леса», конечно, занимаются природоохранной политикой, потому что, как написано в законопроекте, они организуют акции в целях воздействия на принятие государственными органами решений, направленных на изменение проводимой ими государственной политики, а также формирование общественного мнения в указанных целях. 

С таким определением понятно, что 6 августа, например, я вхожу в медиа-совет «Русского географического общества», председателем попечительского совета является Владимир Владимирович Путин, президентом является Шойгу. Конечно, я должен буду поставить вопрос о том, что «Русское географическое общество» должно, конечно же, зарегистрироваться в качестве иностранного агента, потому что оно получает деньги из иностранных источников, причем в больших объемах. У нас же, по словам депутата Федорова Евгения Алексеевича, фракция «Единая Россия», 95% российской промышленности принадлежит офшорам. От «Норильского никеля» получили деньги, - иностранный агент, потому что он принадлежит офшору. «Роснефть»… Ну, «Роснефть» - ладно, она с государственным участием. 

Любая крупная компания, возьмите «Лукойл», кого угодно, они все принадлежат офшорам. 

Монгайт: Получается, что «Русское географическое общество», которое частично финансируется иностранными… его возглавляет Владимир Владимирович Путин, который возглавляет организацию иностранного агента? Какая путаница ужасная.

Честин: Ну, почему? Сделали законопроект, дальше будем говорить, что иностранный агент – это звучит гордо, то есть нам даже иностранцы доверяют деньги. То есть, в принципе – это просто подмена понятий, но к правоприменению этот закон не имеет никакого отношения, потому что нету этих определений, потому что нет понимания, что такое политика или не политика. 

Мы готовились к передаче, Сергей говорит: К вам-то это какое имеет отношение, вы же политикой не занимаетесь? Я говорю: Как мы политикой не занимаемся, у нас 5 законопроектов, мы участвуем сейчас в рабочих группах. Это что такое? Законодательство национальное. Что это, если не политика?

Железняк: Это политика.

Честин: А когда мы тысячи людей на улицы выводим и говорим, что правительство должно изменить маршрут трубопровода Восточная Сибирь – Тихий океан? Это политика. Сочинская Олимпиада – перенести объекты, работа, в том числе с иностранными организациями типа МОК и так далее, в итоге государство пересматривает свою политику. 

Железняк: Еще раз. Сейчас из порядка 100 тысяч - всего 100. Дальше будет набираться столько, сколько будет набираться, в этом нет никакой проблемы, это вопрос всего лишь юридической прозрачности деятельности. И мы, заметьте, никто по этому поводу не охает, не ахает, это не страшно, не ужасно. 

Казнин: Никто не охает, действительно.

Железняк: Вчера очень охали, вчера на «Открытой трибуне» в Государственной думе сильно охали и очень переживали. Но, мне кажется, день прошел, уже переживают гораздо меньше. Но нашим гражданам будет гораздо яснее – что это за организация, каким образом она финансируется. 

Монгайт: Еще раз хочу вернуться к примеру про «Географическое общество». Если вовремя «Географическое общество» не подаст документы на статус иностранного агента, что светит Владимиру Владимировичу Путину?

Честин: Ничего. Светит Сергею Кужугетовичу Шойгу, потому что он президент, а Владимир Владимирович – председатель попечительского совета, это все-таки немножко другое. 

Железняк: Это очень хороший повод для того, чтобы требовать соблюдения финансовой, юридической дисциплины от тех сотрудников, которые этим занимаются. 

Честин: Вот здесь я бы хотел сказать еще раз, что вся эта информация, она есть, она есть как на сайтах организаций, так она есть вся и в налоговых органах и в Минюсте, этот вопрос уже отрегулирован, он не требует дополнительного регулирования, все источники средств, они указываются – откуда пришло, как пришло. Есть банковский контроль, любой перевод, естественно, тут же все становится известно. 

Железняк: Мы говорим про публичную декларацию способа получения финансирования для тех некоммерческих организаций, которые занимаются политической деятельностью. Это, естественно, все политическая история, это касается только тех, кто занимается политикой. Но я хочу сказать, что сегодня был у нас часовой эфир на одной из ведущих радиостанций, нас поддерживают 62,5% слушателей. Нашим гражданам это интересно, и они поддерживают Государственную думу в этом решении. Более того, на сегодня представители всех 4-х фракций Государственной думы голосовали за. 

Да, у кого-то фракция голосовала полностью, у кого-то часть фракции голосовала, но я еще раз подчеркиваю - все 4 фракции. 

Честин: Здесь я не вижу ничего удивительного в том, что это поддерживает население. Об этом еще профессор Преображенский говорил. Вопрос в том, на какую часть населения делать ставку, на кого опираться. 

Железняк: Но если вы считаете, что 62,5% населения – это незначительная часть населения или это не население, мне это очень странно слышать.

Казнин: А вы эти цифры где взяли?

Железняк: Это опрос, который шел…

Казнин: Это ничтожно совершенно, вы же понимаете.

Железняк: Спасибо вам огромное за этот комментарий, потому что я согласен, что радио-опросы, теле-опросы не являются репрезентативными, мы ждем, когда сейчас будут данные социологических служб федеральных, я с удовольствием это обсужу в эфире с вами.