Павел Шеремет: Белорусы не верят в виновность казненных

Совет Европы уже назвал поведение правительства Лукашенко варварским и заявил о том, что сохранение смертной казни в стране усиливает изоляцию Белоруссии от цивилизованного мира. Обсудили эту тему с журналистом, основателем сайта Белорусский партизан Павлом Шереметом. 

Казнин: Понятна реакция Европы, да и, наверное, всего цивилизованного мира. Много разговоров вообще вокруг виновности или невиновности этих людей. Но мы сейчас не оспариваем решение суда. Ведь в странах, где есть смертная казнь, в США, например, месяцы, годы проходят, чтобы не совершить ошибку, исследуются еще и еще раз обстоятельства дела. Здесь какая-то стремительность невероятная.

Шеремет: Это только усиливает подозрения большинства людей в том, что вот эти люди могут быть непричастны к тем терактам, в которых их обвиняют. Просто иллюстрация того, что происходит в Белоруссии: конечно, по опросам общественного мнения большинство людей в Белоруссии поддерживают смертную казнь в принципе. Точно также в России. Спросите: Вы за то, чтобы убийцы, насильники, маньяки были расстреляны? И вам скажут: Да. В целом мире, когда идет речь о каких-то страшных преступлениях, люди поддерживают смертную казнь. В Белоруссии сейчас, в квартиру, где жил Владислав Ковалев, к его матери приносят цветы, выражают соболезнование. К месту, где установлен памятный знак о теракте ставят его фотографии. К этим фотографиям кладут цветы. Вы можете себе представить, что белорусское общество, которое в целом поддерживает идею смертной казни против маньяков, убийц, насильников, террористов и так далее…

Писпанен: То есть, общество не верит в их вину?

Шеремет: Большинство людей в Белоруссии не верит в виновность этих людей. Более того, там два человека: Коновалов и Ковалев. Коновалова обвиняют в том, что он изготовил бомбу и осуществил взрыв, а Ковалева обвиняют только лишь в том, что он не донес. И человека расстреляли за то, что он не донес.

Писпанен: Не сдал друга, получается.

Шеремет: Причем расстреляли его очень быстро. В этом теракте много странностей. Представьте себе, 12 апреля 2011 года Евросоюз должен был обсуждать санкции против Белоруссии. И все шло к тому, что санкции будут введены. Идут суды над активистами оппозиции, кандидатами в президенты. Обвалился белорусский рубль. И тут - одиннадцатого, накануне, происходит теракт. Естественно, Евросоюз не рассматривает вопрос о санкциях. Естественно, общество переключает свое внимание с экономических проблем на этот теракт. И через сутки террористов находят. Через сутки Лукашенко объявляет, что вот, два террориста. До суда не было вообще никаких публикаций: ни публикаций их допросов, ни публикаций каких-то доказательств. Если вы уже знаете, что в ваших руках террористы, ну посмотрите, как во всем мире, как в России: поймали террористов, все обществу показали, начинается суд. Первый день – открытый, все последующие дни – закрытый. Поэтому люди не верят в то, что наказали виновных, а в таком страшном наказании, как расстрел, смертная казнь – важен момент справедливости и момент доверия к тому, что действительно наказаны виновные.

Казнин: Точно ли – не верят? Может быть, это реакция в принципе уже на политику Лукашенко? Мирные демонстрации, когда люди выходят и аплодируют, ну, или что-то подобное? Может, уже просто повод нужен?

Шеремет: Психологическая усталость существует в обществе от режима. Но просто так люди не будут митинговать, если нет повода. И в принципе теракт, погибло 15 человек, больше 300 получили ранения в Минске, где город компактный и все друг друга знают – люди не будут на крови злорадствовать, не позволят себе на этой крови играть. Поэтому если они выступают простив этого приговора, значит, у них есть сомнение. Сомнение заключается в том, что сам по себе теракт вызывает очень большие подозрения – слишком он был выгоден власти, и то, как власть расследовала это – тем более усилит это подозрение. Если люди говорят: странный теракт, очень выгоден Лукашенко, то наоборот власти должны были сделать все, чтобы переубедить людей. Если можно взорвать бомбу в любой момент, то каждый белорус чувствует себя в опасности, потому что каждый мог оказаться в этот момент в метро. И если расстреливают невиновных так быстро, поспешно, хотя все просили отложить исполнение расстрела – и это происходит, это означает, что никто не может чувствовать себя в безопасности.

Писпанен: Если предположить, что теракт был совершен специально под принятие санкций Евросоюзом против Белоруссии и так далее, такой же поспешный расстрел, при том, что все высшие чиновники Евросоюза просили лично Лукашенко не приводить в исполнение, повременить – наоборот, еще сильнее обозлит, еще быстрее будут приняты санкции, и они будут намного жестче?

Шеремет: Все, что вы говорите - абсолютно правильно в нормальной логике, в дискуссии нормальных, вменяемых людей. То, как действует Лукашенко - это логика войны, идет нагнетание страха. Приговор совпал еще с масштабной акцией репрессий против оппозиции. На прошлой неделе десятки белорусов не выпустили за пределы страны. Людей останавливали на границах с Литвой, Латвией, Польшей, ставили им штамп в паспорт о запрете на выезд и разворачивали назад. Идет нагнетание страха. Лукашенко чувствует себя в окопах, он окопался. И он демонстрирует нам, что ему все не страшно, что на него давят, а он будет еще больше повышать ставки, он будет усиливать контр-давление. И он рассчитывает: ему не страшны санкции Евросоюза до того момента, пока Москва будет оплачивать его эксперименты. Поэтому он и здесь, поэтому ему требуется следующий транш кредитов, поэтому он сейчас полностью подыгрывает Москве. А Москва его поддерживает, потому что мы сейчас находимся на очередном этапе реализации интеграционных проектов: создание таможенного союза России, Белоруссии, Казахстана, единого экономического пространства. И мы, простые люди, заложники этих политических игр.

Казнин: Перенесемся в Россию. Вы к нам пришли с памятного мероприятия, насколько я знаю?

Шеремет: Сегодня, 19 марта, исполнилось бы 55 лет Егору Тимуровичу Гайдару, автору российских реформ. И сегодня его друзья, соратники собрались в центре Москвы, чтобы отметить его юбилей. Был Чубайс, был Немцов, был Кох, был Зимин, был Ясин. Никаких не было траурных речей. Чубайс открыл этот вечер и сказал, что 20 лет назад было две задачи перед ними: трансформация советской коммунистической экономики в рыночную и трансформация советской авторитарной политической системы в нормальную демократическую. Первую задачу при участии Гайдара - сделали, а вот политическую реформу – не осуществили. Чубайс сказал, что в политике не было фигур такого масштаба, как Гайдар, интеллектуальных, которые бы позволили совершить эти политические реформы. Чубайс был с Дуней Смирновой, и вообще была такая теплая обстановка, он сказал, что в ближайшие 10 лет главная задача – политические реформы в России. Сегодня отмечали этот праздник, 55 лет Гайдару, но камерно отмечали, потому что демократы, либералы, авторы экономических реформ в России, они до сих пор остаются такими «enfant terrible», такими людьми, на которых принято вешать всех собак, хотя уже, как минимум, 10 лет совсем другие люди у власти.

Казнин: При том, что Гайдар, наверное, один из немногих, кто не получил никакого материального.

Шеремет: Это правда. Он жил очень скромно. И, кстати, на сегодняшнем вечере Зимин, основатель «ВымпелКома», «Билайна» рассказал смешную историю, когда Гайдар был жив, и на предыдущем юбилее друзья хотели ему сделать подарок. Они буквально, как сказал Зимин, пустили шапку по кругу, сбросились, чтобы купить Гайдару машину! Вы понимаете? Первый премьер-министр независимой России, друг Чубайса, Немцова – он жил очень скромно. И друзья сбрасывались на то, чтобы купить ему машину по инициативе Коха.

Казнин: Сейчас все высокопоставленные чиновники, услышав это, с недоумением посмотрели на вас.

Шеремет: Да, современные чиновники сбрасывались бы на покупку яхты.