Ольга Чкалова о переносе захороненных в Кремлевской стене на новое федеральное кладбище: «Нас не спросили, родственников, детей. А ведь мы еще все живые. Я категорически против»

Лобков: Когда вы узнали об этой новости?

Чкалова: Я узнала только из средств массовой информации, причем сначала я это услышала по радио, а потом с большим удивлением для себя я услышала в новостях по Рен-ТВ, что уже приготовлено место для отца.

Лобков: Что сказал Горяев, это что там есть 130 или 140 ячеек в стене и что это было спроектировано специально для того, чтобы все захоронения Кремлевской стены были перенесены.

Чкалова: Я об этом услышала в первый раз. Насколько я понимаю, наша администрация никаких пока заявлений не делала. Я понимаю, что сейчас брошен пробный камень с помощью Горяева для того, чтобы понять настроение. Но конечно, я не против ликвидации кладбища около Кремлевской стены, но я, во-первых, считаю, что по меньшей мере это просто абсурдно делать заявление, не поговорив с родственниками. Пока еще живы дети, внуки тех людей, которые покоятся в Кремлевской стене. Наверное, прежде чем заявлять о чем-то, надо было спросить.

Лобков: Вы готовы были бы на то, что прах вашего отца переместился на это Федеральное воинское кладбище в Челобитьево?

Чкалова: Я не хочу, чтобы он переместился на это воинское кладбище. Когда я увидела по телевизору то, что там проходная и опять туда не пускают, с детских лет, когда мы с мамой ходили к Кремлевской стене на могилу отца, всегда сначала были разговоры с дежурными, нас пропускали, и дальше за нашей спиной всегда кто-то стоял. Это детское ощущение живет во мне до сих пор. Сейчас то же самое. У меня нет претензий к этим людям, они несут службу, выполняют то, что им положено. Но я хотела бы ходить на могилу своих родителей так, чтобы мне не надо было, во-первых, предупреждать о том, что я приду, как это делается сейчас, и во-вторых, чтобы не было со мной рядом чужих людей. Я хочу быть одна наедине с дорогими людьми. Увидев эту проходную, сразу мне стало ясно, что я не хочу этого. Моя мама, брат и сестра, к сожалению, совсем недавно ушли и похоронены на Новодевичьем кладбище. На Новодевичьем кладбище похоронены товарищи отца, с которыми он совершал перелеты. Совсем недалеко от маминой могилы могил а конструктора Поликарпова, чьи самолеты отец испытывал и на самолете которого он погиб при испытаниях. Поэтому мне совсем не хочется, чтобы он был где-то… Я не была там, не могу судить о художественных достоинствах, но мне кажется, что это холодное пустое место. А здесь мои родные, люди, с которыми отец дружил и с кем он вместе работал. Поэтому мне лично хотелось бы, чтобы отец покоился на Новодевичьем кладбище.

Лобков: Идея Федерального военного кладбища предлагает даже и Сталина, и Ленина, и Керенского… Оно должно стать «долиной павших», как в Испании, чтобы символизировать национальное примирение. Это хорошая идея?

Чкалова: Национальное примирение – это идея вообще хорошая, потому что, насколько я представляю, у нас до сих пор живут внутри нашего народа красные, белые, коммунисты. Конечно, должно быть какое-то объединение, прощение, покаяние. Наверное, это все должно быть. Но для меня мой отец – это прежде всего мой отец, а совсем не какой-то символ. Поэтому я хочу, чтобы он был ближе ко мне, к моей матери и вообще к моим родным.

Лобков: Они и так же все лежат в Кремлевской стене, она уже сама по себе является памятником советской эпохе.

Чкалова: Да, конечно. У меня нет никакого внутреннего протеста. Когда начались разговоры о перезахоронении Ленина, мы с сестрой говорили о том, что хорошо было бы похоронить отца рядом с мамой. Это у нас в семье обсуждалось. И мне даже все равно, кто там рядом.

Лобков: Даже Кренский?

Чкалова: Это же история. Я думаю, еще не все о нем написано. Это личность, которая сыграла определенную роль. У меня нет никаких протестов против этого. Я просто говорю как дочь человека, которой представилась возможность каким-то образом подойти к этой проблеме.

Лобков: Будет ли какая-то попытка у вас, родственников тех, кто там захоронен, объединиться, найти общее решение, написать письмо, может быть, президенту? Потому что все захоронения регулируются именно указами президента.

Чкалова: Когда-то,   в начале перестройки, существовало общество людей, чьи родственники похоронены в Кремлевской стене. Я, правда, сама никогда не ходила на какие-то собрания. Я лично ни с кем не собираюсь объединяться. Я сегодня слышала о том, что дочь Малиновского тоже с большим удивлением отреагировала. Она, правда, не сказала ни «да», ни «нет», но это тоже восприняла с большим удивлением. Прежде чем начинать такие заявления, что уже для отца есть место, надо было спросить у меня, я еще жива. Я лично против Челобитьева.