«Офицер России» Цветков, волонтер Алешковский и корреспондент ДОЖДЯ Максимов побывали в Гольяново. Каждый увидел свое

В интернете их уже окрестили «концентрационными лагерями». По словам правозащитника Светланы Ганнушкиной, у таких образований нет никакого правового статуса – его обитателей лишают свободы без юридических оснований.

В посольстве Вьетнама так же недовольны ситуацией. Там раскритиковали условия содержания вьетнамских мигрантов в пока единственном таком лагере в Москве: в столичный главк МВД поступила просьба заменить гречку на более привычный для вьетнамцев рис.

Сегодня лагерь показывали журналистам. Сегодня там побывали наш корреспондент Егор Максимов, заместитель председателя Общественного совета при МВД России по Москве Антон Цветков и руководитель благотворительного проекта «Нужна помощь» Митя Алешковский.

Кремер: По тем людям, которые находятся в лагере, есть какое-то решение суда? На основании чего они там находятся сейчас?

Цветков: Вопрос мне? Конечно, есть решение суда. У нас граждане, которые находились на территории РФ при нарушении паспортного режима, были задержаны. Составлены документы, отправлены в суд, и суд принял решение о депортации. И, соответственно, так как центр временного содержания иностранных граждан вмещает в себя 400 человек, он переполнен. Чтобы эти люди не находились в отделах внутренних дел, где невозможно проживать, там можно только находиться какое-то короткое время, для этого был сделан палаточный городок, где были созданы все условия, чтобы какое-то время там находились мигранты. Сразу скажу сроки: 10 дней с момента вынесения решения суда необходимо дождаться, чтобы он вступил в законную силу, потому что кто-то может обжаловать это решение суда. Второе: проводится дактилоскопическая экспертиза для того, чтобы проверить на причастность к тем или иным преступлениям, совершенным на территории РФ. Если у граждан иностранных государств есть паспорт, то судебные приставы покупают билет за счет РФ и сажают на автобус, везут в аэропорт, отправляют домой. Если паспорта нет, то посольству необходимо сделать справку о возвращении на родину, некий временный документ, на основании которого можно купить билеты и отправить человека домой. Иногда эта справка делается до года. Все зависит от посольств. Думаю, что в этой ситуации посольство будет работать достаточно быстро. Тем более у него одно место горит, я уверен, что оно задействовано было в махинациях с работорговлей. Это не мое обвинение, а мое субъективное предположение, сразу оговорюсь. Как только они сделают документы, граждане будут сразу отправлены на родину.

Алешковский: Может быть, решение суда действительно присутствует, однако то, что эти люди нарушали паспортный визовый режим абсолютно очевидно. Например, сириец, у которого виза еще на пять месяцев активна в России. Его забрали во время пробежки без документов. Он живет здесь то ли у брата, то ли у друга, я плохо понял, как он мне объяснил. Он сбежал из Сирии от войны, которая происходит там. У него есть легальный документ, паспорт, виза. Что он делает там, непонятно. Никто судьбой его не интересуется.

Кремер: При этом его документы у него на руках?

Алешковский: Все документы у них изымают. Поэтому он показать его не может. Но это то, что он мне сказал.

Цветков:  У кого-то на руках, у кого-то изымают. Но подчеркиваю: если есть решение суда (надо посмотреть, если вы дадите конкретную фамилию человека).

Алешковский: Я могу сказать, как он выглядит.

Цветков: Надо не как он выглядит. Там всего два сирийца, мы видели.

Алешковский: Вот этого вы видели?

Цветков: Видел. Да. Но мы же не можем спросить по фотографии.

Алешковский: Если их два, придите завтра к одному из них и спросите, почему у тебя виза…

Цветков: Вы поднимаете вопрос: вот он сириец. Но спросили у него, как его зовут, направили официальный запрос в ГУВД. Вот это проблема нашего общества: услышал звон и вместо того, чтобы четко защитить права, вот – фотография.

Алешковский: Это же ГУВД должно заниматься этим. Моя задача не узнавать его имя и отправлять запрос в ГУВД, хотя, безусловно, мы это сделаем.

Цветков: Моей задачи тоже нет в том, чтобы выяснять чьи-то имена. Однако мы приезжаем и помогаем людям. Это в мои обязанности не входит.

Кремер: Правильно ли я понимаю, что на территории лагеря находится около 10 беременных женщин?

Цветков: Да. Мы порекомендовали переместить их в другое место. Я надеюсь, в ближайшее время наши рекомендации будут услышаны.

Кремер: От кого зависит это решение?

Алешковский: Вот, кстати, их имена я знаю.

Цветков: Думаю, от ГУВД, потому что небольшое количество мест можно найти в тех же центрах содержания иностранных граждан. Сегодня был мой разговор с ГУВД Москвы на эту тему. Я очень надеюсь, что это будет сделано.
Казнин: Вы сказали, что все условия созданы. Все ли?

Алешковский: Сегодня у нас была сложная перепалка. Когда мы туда пришли, долгое время сотрудник пресс-службы (они не представляются) не давали возможности пообщаться с этими людьми через переводчика. Они попросили его оставить в штабной палатке. После этого мы за руку подвели этого переводчика. Нам говорили: «Не пользуйтесь услугами этого переводчика, он какой-то не такой». После чего переводчики предъявили нам документы, что они сотрудники посольства, что они направлены посольством туда. В этот момент они начали переводить то, что рассказывают жители Вьетнама. И они нам рассказали ужасающие вещи. Избиение полицией или то, как у них отобрали все их драгоценности, судя с их слов, - обычная вещь. Беременные женщины утверждали, что их пять дней не кормили, пока они содержались в ОВД, и что за время, пока они там находятся, им не было оказано никакой медицинской помощи. На этом и случился конфликт, после которого нас оттуда выгнали, потому что мы стали требовать, чтобы их прямо там хотя бы осмотрели. Потому что они рассказали, что их никто не осматривал. Сначала одна появилась, потом, когда увидели, что вроде свои, вроде бы пришли фельдшеры, пришло 9 женщин. Их по очереди начали вводить в машину скорой помощи, которая там одна дежурит. Чем это закончилось, мы не знаем, нас оттуда выгнали.

Цветков: Рассказываю: все очень просто. Я там три дня нахожусь: суббота, воскресенье и понедельник. Сегодня я приезжал. Журналистам не надо обманывать. Два часа в общей сложности журналисты были.

Алешковский:  Нас выгнали, вдвоем взяли и вывели.

Цветков: Ну, были же десятки других журналистов.

Алешковский: Да, их не выгнали.

Цветков: Да, была другая ситуация.  И в субботу, и в воскресенье, и в понедельник представители посольства достаточно некорректно переводят. Я приезжал туда со своим переводчиком. Он мне переводил.

Кремер: Своего переводчика с какого языка?

Цветков: С вьетнамского, конечно. Он мне переводил совершенно другие вещи. Как только я пришел туда со своим переводчиком, тут же они его начали грузить своей какой-то информацией. В субботу я общался с консулом, он сказал, что женщины не могут находиться в таких условиях. Я предложил договориться с ГУВД и перевезти женщин в посольство, где хорошее кондиционированное помещение. Он отказался. Центра временного содержания иностранных граждан полтора года не было там, хотя вьетнамцев полно находится, они туда не приходят. Сегодня льет дождь, переводчики беременных женщин, о которых они якобы заботятся, вместо того, чтобы в палатке держать, водят перед журналистами. Это проблема, которая и так понятна.

Алешковский: Женщины боялись выходить, нет никакой гарантии, что их потом, когда журналисты уйдут, кто-либо осмотрит, обследуют.

Цветков: Рассказываю, чтобы не было заблуждений. Скорая помощь находится там постоянно. Мы все знаем, какие проблемы существуют у сотрудника полиции, если, не дай Бог, что-то случится с беременной женщиной. Вы же об этом знаете. Кому нужна помощь в отделе полиции, скорую помощь всегда вызывают. Не поддавайтесь на провокации. Вы как журналист должны разбираться в ситуации. Когда перед вами вьетнамцы дают команды беременным женщинам  «всем срочно выйти», вы же видели случаи, как будто они падают в голодный обморок.

Кремер: Они, на ваш взгляд, для чего это делают? Какой цели добиваются?

Цветков: Человек, чтобы сюда приехать, две тысячи отдал. Не живыми деньгами, а его вгоняют в долги. Заработную плату за несколько лет не платили. Организаторами всей этой мафиозной структуры, работорговли были вьетнамцы и менеджеры – вьетнамцы. Я не верю, что это возможно без участия посольских.

Алешковский: Я не верю, что это возможно без участия ГУВД.

Цветков: Совершенно верно. Наверняка были люди коррупционные и в миграционной службе, и в органах исполнительной власти…

Алешковский: По поводу Гольяново, которое там неподалеку находится, уже заляпалось в знаменитом скандале, к которому я тоже совершенно случайно имею отношение, по поводу рабов из Средней Азии на улице Новосибирской дом 11. Их 10 лет держали в подвале и крышевали.

Цветков:  В такие моменты нужно наказывать и сотрудников полиции, если они замешаны. Нужно их сажать.

Алешковский: В России дело не завели, в Узбекистане и Казахстане завели.

Цветков: Создают специально провокационные условия.

Алешковский: Беременеют что ли провокационно?

Цветков: В субботу много журналистов было, все журналисты попробовали кашу с мясом.

Кремер: В чем цель этой провокации, на ваш взгляд? Вы говорите, что это провокация – они специально выводят беременных женщин. Чего добиваются?

Цветков: Мое мнение, что люди с посольства замешаны во всех бизнесах. Им нужно создать резонанс, чтобы отвлечь внимание от расследования преступления по бизнесу, показать, что вьетнамцы бедные, с ними плохо обращаются. Но я скажу так: как бы с ними там хорошо или плохо не обращались, они гуляют все это время, их не заставляют сидеть в палатках.

Алешковский: Где? Территория огороженная?

Цветков: Верно, территория огороженная.

Алешковский: Свобода в отдельно взятом концентрационном лагере.

Цветков: Они нарушители, у них есть решение суда на депортацию. В центре содержания иностранных граждан они не могут, они только час там гуляют. Все едят, за добавкой приходят. Как только переводчики что-то говорят (не всем), кто-то начинает хвататься за живот: «Меня не кормили». Потом мы с ним разговариваем. «Ты ел?» «Ел утром, днем и вечером».

Максимов: Позвольте я задам вопрос по поводу условий. Я говорил без переводчика с гражданами Таджикистана, которые там есть. Я не знаю, как они там оказались, они не работали на этой фабрике. Они рассказали об условиях без переводчика, который может что-то переврать. Рассказали, что еды не хватает на всех, кто-то недоедает. Две душевые кабины на 600 человек. Нет горячей воды. Это все вранье?

Цветков: Вы были сегодня там?

Максимов: Да, был.

Цветков: Вы видели, сколько душевых кабин?

Максимов: Я не видел, сколько душевых кабин.

Цветков: А чего вы туда ездили?

Максимов: Я видел массу биотуалетов.

Цветков: Ну, вы как журналист должны приехать и посмотреть.

Кремер: А сколько там душевых кабин?

Цветков: 10 штук там стоит, если не больше.

Кремер: На 600 человек?

Цветков: А сколько их нужно?

Кремер: Вы не обороняйтесь. Я просто уточнила.

Цветков: Я другую вещь говорю: душевые кабины постоянно увеличиваются, каждый день увеличиваются. По нормам человек, который находится в колонии или следственном изоляторе один раз в неделю (это плохо) принимает душ. Здесь люди могут в душ ходить чаще. У них есть мобильные телефоны, в центре временного содержания телефоны запрещены. У них более льготные условия. Но вы не забывайте – это не простые граждане, которых вдруг собрали и посадили туда. Это те люди, которые находились на рабских условиях, которые довольны тем, что Россия оплачивает им билет.

Алешковский: Они недовольны.

Максимов: Я бы тоже не сказал, что они довольны.

Цветков: Большинство довольно.

Алешковский: Вы откуда это знаете?

Цветков: Разговаривал со своим переводчиком.

Алешковский: Это абсолютно…

Цветков: А что они хотят? Остаться здесь  без денег?

Алешковский: Они хотят работать и быть хотя  бы на свободе. Они не хотят сидеть в тюрьме.

Цветков: Чтобы работать, им нужно разрешение на работу. А они приезжали сюда… Вы спросили, сколько они зарабатывали?

Алешковский: Нет, какая разница, сколько они зарабатывали?

Цветков: Вы говорите, что они хотят работать. А я вам говорю, что  я спросил, за несколько лет по году-два-три они работали, не заработали. А вы говорите, что они хотят работать.

Казнин: Почему сейчас этот лагерь создан? До этого люди годами трудились в Москве, Московской области, никого это не интересовало, и вдруг  - лагерь, который постоянно пополняется.

Цветков: Не лагерь, а палаточный городок. Если бы центр временного содержания иностранных граждан был более вместительным, то никакого вопроса не было было.

Казнин: А сейчас почему он вдруг понадобился?

Кремер: Кто-то связывает это с избирательной кампанией.

Цветков: Я не готов сказать, я готов сказать, что это давно нужно было сделать. У нас проблема в том, что они живут, как рабы, потом сбегают, у них денег нет. Они идут грабить, убивать, не потому что, может быть, они плохие. Жизнь к этому толкает. У нас граждане, москвичи, женщины боятся в подземный переход зайти. Вы знаете об этом.

Казнин: Вы же следите за тем, какие преступления совершаются. Это ваша общественная нагрузка, судя по всему. Вьетнамцы совершают тяжелые преступления?

Цветков: В меньше степени.

Казнин: Да вьетнамцы почти не фигурируют в сводках.

Цветков: Объясню почему. Они живут в закрытых коммерческих структурах. Совершают преступления по отношению к ним. Это люди, которые находятся в качестве рабов. У них условия намного хуже, чем здесь. Едят они там раз в сутки.

Алешковский: Это тоже неправда. Они и с переводчиком, и без отвечали на этот вопрос однозначно: что условия на свободе для них были лучше, и никому не нравится.

Цветков: Оперативную съемку посмотрите, как они жили, и посмотрите, как они живут.

Кремер: Вы сказали, что этот лагерь уже перенаселен.

Цветков: Лагерь не переселен, центр временного содержания перегружен, там 400 человек. А в палаточном городке было 614 человек.

Кремер: Вы сказали, что оформление документов может занять около года. Что будет с этим людьми зимой?

Цветков: Люди периодически уезжают из центра временного содержания, во-первых. Все будет зависеть от того, сколько будут задерживать. Потому что если сейчас остановится, то центр временного содержания потихоньку освобождается, часть этих людей уедет домой, часть без документов переместится в центр временного содержания. Может быть, найдут более капитальные сооружения для этих людей. Понятно, что это временное решение.

Кремер: На какой срок этот палаточный лагерь разбит?

Цветков: Я не могу сказать на какой. Я знаю, что все делают для того, чтобы максимально быстро. Мое предположение: надо постараться сделать все возможное, чтобы через месяц-полтора его не было. Но вы поймите: задержали огромное число людей, поместили во внутренний отдел. Мы не можем там людей содержать, там негде спать, негде есть, негде принимать душ. Поэтому и созданы временные условия. Было бы место в ЦВИГе место, их бы поместили туда. Нет – создали палаточный городок. Да, это не пятизвездочный отель.

Алешковский: Лучше бы эти месяц-полтора потратили на оптимизацию работы ГУВД, если бы они перестали крышевать подобные места, где содержат рабов, нелегалов…

Казнин: Или бы заранее построили что-то такое, где не было бы жалоб. После того, как случился этот инцидент, и некий дагестанец проломил голову полицейскому, вдруг задержали сотни вьетнамцев и таджиков, и теперь их поместили в палаточный лагерь.

Цветков: Задержали и других преступников, выявили незаконное оружие, которое находилось в обороте. Когда я разговаривал с вьетнамцами, я спрашивал, сколько раз приходила проверка. Они говорили, что один или два раза в месяц.

Алешковский: А мне многие говорили, что они всегда откупались.

Цветков: Совершенно верно. Дослушайте. Рассказали, что проверка приходила один или два раза в месяц. Они не знают кто, это могла приходить миграционная служба, полиция, другие люди. Они рассказали, что либо разбегались, либо, кто не успел, откупались. По сколько не знаю, но в среднем они потом своим хозяевам еще по две тысячи рублей отдавали. Невозможно фабрике, где несколько сотен человек, существовать без крыши. Есть и другой бизнес: существует фабрика, несколько месяцев там работают люди, потом их сдают полиции или еще кому-то, полиция получает какие-то свои показатели, людей без денег за счет РФ отправляют на родину и не платят им зарплату. Еще тему я выяснил, что кто-то им из вьетнамцев начал объявлять деньги: заплатите деньги, потом на родине отдадите за то, что вас отправят.

Алешковский: Сколько бы мы туда вьетнамцев и кого угодно не поселили, ситуация в системе будет оставаться точно такой же. Полиция будет продолжать брать взятки, нелегалы будут продолжать оставаться, это как обычно будет борьба со следствием, а не с причиной.

Цветков: Давайте я тогда буду развивать: журналисты будут брать взятки, чтобы не писать про эти места.

Алешковский: Нужно сделать так, чтобы милиция не нарушала закон.

Цветков: Давайте. Ваши предложения.

Кремер: Если все эти люди уедут, каким образом будут расследоваться преступления.

Цветков: Да через месяц приедут те же самые.

Алешковский: А в чем смысл тогда?

Кремер: Вы не дослушали. Каким образом будет расследованы преступления, и привлечены к ответственности те, кто их крышевал?

Цветков: Сегодня была моя встреча с начальником ГУВД Москвы вместе с другими членами Общественного совета. Мы обсуждали эти вопросы. У нас был вопрос, почему СМИ говорят про ГУВД. Он обеспечивает режим, охрану. Палаточный городок обеспечивает МЧС. Сейчас дождь прошел, необходимо подключить ЖКХ по этой линии, потому что там огромное количество воды. Я попросил начальника ГУВД обратиться в мэрию по поводу того, что мы завезли маски медицинские, но вы же видели, что кто-то чихает, кто-то кашляет, может, эпидемия какая-то начаться, не дай Бог, инфекция какая-то. Они же сидят не только в палатках, они гуляют. Важно, чтобы он работал. То, что был сделан такой инструмент, палаточный городок, за несколько дней, это на самом деле хороший показатель при нашем общем разгильдяйстве.

Алешковский: Бессмысленный показатель.

Цветков: Как бессмысленный? Где их держать? В отделах внутренних дел? Вы их спросите, где они хотят находиться, в палаточном городке или…

Алешковский: В России живут еще миллионы нелегальных мигрантов. Бессмысленно поселить 600 вьетнамцев сюда и делать вид, что мы с ними боремся. Давайте бороться сначала с полицией, которая берет взятки.

Цветков: Отвечая на ваш вопрос, мы как раз обсуждали ситуацию, что необходимо расследовать, чтобы оперативники вместе со следователями опрашивали людей (потому что они потом уедут, кого опрашивать?), чтобы выявить, наказать, посадить и тех, кто крышевал, и тех, кто организовал этот бизнес, и менеджеров, и хозяев. Удивительно, что «хозяевами» этих людей называют и посольские, и сами вьетнамцы. Они говорят: «У нас были хозяева». Даже посольские вьетнамцы говорят: «Да, у них были хозяева». Для них, похоже, это нормально.