«Наши богословы учили арабов, как надо молиться». Рушан Аббясов о создании «министерства ислама»

А уже сегодня в этом визите увидели победу Центрального духовного управления мусульман, которое находится в Уфе над московским Советом муфтиев. А ведь именно на основе Совета муфтиев еще недавно хотели создать новое министерство ислама. Появится ли оно вместо Москвы в Уфе, разбирался Илья Васюнин.

Васюнин: Действительно, 200 лет назад в России по аналогии со священным синодом, видимо, появилось Мусульманское духовное собрание, которое отвечало сначала за Уфу и Оренбургскую губернию, затем – за всю Россию. Сегодня единой структуры у мусульман нет, есть несколько конкурирующих организаций. В Москве работает Равиль Гайнутдин, он глава Совета муфтиев. Талгат Таджуддин из Уфы возглавляет  Центральное духовное управление мусульман. На Северном Кавказе действует Координационный центр мусульман Северного Кавказа, во главе его муфтий Карачаево-Черкесии Исмаил-хаджи Бердиев. Все встретились в Уфе, но саму встречу истолковали как поражение Равиля Гайнутдина и победу Талгата Таджуддина. Еще в 2009 году говорили о некой общей структуры, так называемого министерства ислама. Тогда Равиль Гайнутдин встречался с президентом Татарстана Минтимером Шаймиевым. Шаймиеву прочили пост главы новой структуры, против был тогда Талгат Таджуддин, который настаивал, чтобы именно его Центральное духовное управление мусульман было во главе новой структуры. Но вертикаль власти в мусульманском мире России так и не возникла, а сегодня, то есть вчера, президент Путин прибыл в Уфу отмечать 200 лет Центрального духовного управления, и именно там президент призвал восстановить российско-исламскую богословскую школу. Он сказал, что для успешного противостояния вызовам современности необходимо, в первую очередь, обеспечить высокий авторитет отечественного мусульманского духовенства и российско-исламской богословской школы. То есть опять речь об объединяющей структуре для мусульманской России, теперь, правда, образовательной. Роман Силантьев, исламовед, участник Русского собора, говорит, что глава крупнейшего муфтията в составе Совета муфтиев республики Башкортостан (сопредседатель этой организации Нурмухаммед Нигматуллин) демонстративно  проигнорировал призыв Гайнутдина бойкотировать торжества и выступил на них с теплыми словами в адрес своего конкурента. Видят здесь борьбу между двумя структурами, правда, не все. Максим Шевченко, с которым я побеседовал перед программой, говорит, что визит Путина в Уфу политического смысла не несет. С точки зрения Максима Шевченко, в Уфе представители российского мусульманства собрала,  прежде всего, историческая дата. А речь об этой конкуренции несколько преувеличена.

Арно: В кулуарах кандидатура Меня обсуждалась как-то?

Аббясов: К сожалению, я только-только услышал из информационных сообщений, и, наверное, для нас это такая же новость, как сегодня услышали наши уважаемые телезрители. Для меня это только-только новость, которую мы получили.

Лобков: Вы ожидали, что это будет представитель титульной нации, российской, или все-таки, судя по тому, что говорил Владимир Путин, что возможно было бы, чтобы это был кто-то, наоборот (как нам стало понятно, по крайней мере, из тех слов, что он говорил в Уфе), что это был бы человек, скажем, из Татарстана, Башкортостана – откуда-то из мусульман. Что именно самыми напряженными отношениями будет заниматься человек…

Аббясов: Знаете, у нас, слава Богу, складываются добрососедские отношения с разными национальностями. В принципе, сегодня на государственных постах занимают должности представители как раз разных национальностей, и мы со всеми находим общий язык. Главное, чтобы это был государственник, который уделял внимание и значение всем тем вопросам, которые будет ставить перед государством, перед общественностью должное внимание по отношению ко всем представителям национальностей и религиозных объединений.

Арно: Как вы считаете, как правильно выстроить работу человека, который занимает эту должность и тех, кто ему помогает? Это должен быть какой-то совет при нем? И он должен от лица всех выступать спикером? Какая схема лучше?

Аббясов: Насчет схемы я, наверное, сейчас не смогу сказать. Самое главное, чтобы было тесное взаимодействие для того, чтобы получать правильную достоверную информацию о происходящем и, соответственно, иметь непосредственно те данные, которые имеют место быть. К сожалению, очень часто в последнее время и чиновники принимают решение иногда зачастую, только услышав какую-то новость в СМИ. Недавно был такой эпизод, когда вчера по одному из федеральных каналов обвинили нашу мусульманскую общину, которая официально работает, в том, что, якобы, там учился один подсобников террористов, которые сейчас находятся в розыске.

Лобков: Мог учиться, а что в этом такого? Мало ли чему он учился и чему выучился? Это разные вещи.

Аббясов: Знаете, надо проверять информацию, как минимум.

Лобков: В Казанском университете Владимир Ильич Ленин учился и Керенский на одном курсе.

Аббясов: Это замечательно, но касательно вопроса информации, когда мы просто начали проверять и руководитель нашей мусульманской общины выяснил, что его ни разу там не видели.

Лобков: Скажите, должен ли этот человек, который займет этот пост, заниматься такими оперативными вопросами? Происходит что-то в Бирюлево или некий сход в Москве местных жителей, мы это знаем, которые хотят не допустить строительство мечети в каком-то районе. Мы же знаем, что эти трения, так или иначе, возникают. Должен ли этот человек оперативно выезжать на место, разбираться в ситуации (например, как это пытается делать Владимир Лукин, уполномоченный по правам человека), по тюрьмам иногда ездить.

Аббясов: Я думаю, что должен, и, наверное, это является обязательным составляющим сегодняшней ситуации, потому что сегодня мы видим, как одна лишь искорка, то есть бытовая тема с одной стороны конфликта, может перерасти в межнациональное противостояние. Поэтому если все-таки чиновники такого ранга будут выезжать на место, разбираться в ситуации, думаю, это можно будет предотвратить там, на месте, путем диалогов и соглашений того, чтобы не продолжать, чтобы люди не распускали свои руки и не делали какие-то конфликты.

Лобков: Как вы думаете, сыграло роль то, что он является сыном очень известного священника Александра Меня?

Аббясов: Я думаю, да, потому что это известная личность не только в России, но и в мире. Мы надеемся, что будут тесные взаимоотношения и тесный контакт для дальнейшего плодотворного сотрудничества между нами и государственными структурами.

Лобков: Как вы считаете, слова президента о том, что нужно выстраивать некую государственную линию, где будет и обучение, и, как я понимаю, недопущение проповедников из Саудовской Аравии (в основном, конечно, имелось в виду из Саудовской Аравии и другие страны, где проповедуются салафистский ислам) – это жизнеспособная идея?

Аббясов: У российских мусульман большая история. Потому что ислам пришел к нам не только сейчас, не с миграционной политикой, а пришел более 1,4 тыс. лет назад.

Лобков: Причем из разных мест.

Аббясов: Из разных мест. Если мы возьмем одну точку, это Дербент, где были первые сподвижники пророка Мухаммеда, и сегодня есть захоронения, а также 1922 год, известный год, когда хан и Волжская Булгария официально приняли ислам как государственную религию Волжской Булгарии. До революции у нас была развита очень сильно богословская школа. Хочу сказать, что даже наши богословы, исламские ученые выезжали  в Мекку на конференцию и в какой-то мере учили арабов совершать правильно молитву в главной святыне всех мусульман мира – в мечети Аль-Харам в городе Мекке. И такие научные данные имеют место быть, и мы можем засвидетельствовать то, что большое количество учебной литературы на разных языках – на арабском, турецком, фарси – писали наши исламские богословы. И сегодня, к сожалению, это было все утрачено во время советского периода, но слава Богу, мы сейчас возрождаем все то, что было утрачено, и стремимся к тому, чтобы воссоздать именно российско-богословскую школу, которая была присуще у нас, в России.

Арно: А как вы относитесь к тому, что тот же Силантьев обвиняет Совет муфтиев в подготовку ваххабитов?

Аббясов: Знаете, господин Силантьев – известный в мусульманских кругах и не только как главный исламофоб нашей страны.

Лобков: Он курировал в администрации президента взаимоотношения с исламской общиной.

Аббясов: Нет, он не курировал. Я могу напомнить, что он был лишен поста ответственного секретаря Межрелигиозного совета России только из-за того, что он публиковал грязь в адрес ислама и мусульманских религиозных деятелей. И тогда он был лишен этого поста. В свою очередь – там было не без действия Совета муфтиев России – и на сегодняшний день его эта неприязнь идет в наш адрес ежедневно, соответственно, он настраивает общественность так. Я хотел бы, наверное, подтвердить (ваш представитель, журналист, как раз дал материал) слова Максима Шевченко: адрес и, наверное, мероприятие, куда приехал президент нашей страны Владимир Владимирович Путин не носил какого-то политического характера. И я хочу отметить, что не 225-летие Центрального духовного управления России отмечалось, а  отмечалось создание Магометанского оренбургского собрания, которое после советского периода уже и в советский период было разделено на многие разные духовные направления и на Кавказе и на...

Лобков: Хорошо, а то, что действительно два центра управления, два конкурирующих центра – Таджуддин и Гайнутдин – это же действительно существует, существует ведь какая-то интрига, какая-то борьба или нет?

Аббясов: Существуют сегодня новые подходы по возрождению наших духовных ценностей. И кто не согласен сегодня с позицией Талгата Таджуддина, те, безусловно, работают в команде состава Совета муфтиев России, и в том числе нашего духовного управления мусульман Башкирии, которое выступило на открытии, но от имени Совета муфтиев России и, подчеркнув, что они находятся в составе Совета муфтиев России. И буквально в ноябре мы будем уже проводить съезд духовного управления мусульман Республики Башкортостан.

Арно: Давайте про вчерашний совет поговорим. Я знаю, что вы там не были, но, тем не менее: ваше мнение будет отстраненным и непредвзятым. Почему вчера не было никаких административных заявлений сделано? Были только оценочные. Это совет специально? У него такое консультативное настроение, или власть просто выжидает, и дальше будет озвучена какая-то точка зрения?

Аббясов: Я хотел бы уточнить: совет по национальностям или по религиозным вопросам?

Арно: По религиозным вопросам.

Аббясов: А вы знаете, сегодня, а мы знаем, что по  Конституции, государство отделено по религии, поэтому государство не вмешивается во внутриконфессиональные дела любой конфессии, в том числе и исламской. Безусловно, мы ведем свое сотрудничество на партнерских взаимоотношениях. И сегодня по разным вопросам у нас есть дискуссии. Мы обсуждаем, предлагаем свои виды решений развития нашей духовной составляющей. И сегодня, безусловно, когда наш президент озвучил важные параметры, в том числе и по поводу образования, что нужно нашим мусульманским общинам больше работать в социальной сфере (имеется в виду расширять, создавать, как было заявлено, мусульманские центры), то есть идти в ногу со временем. И в принципе, на этом собрании наши религиозные деятели рассказали о тех программах и проектах, которые сегодня реализует наше духовное управление и мусульманские общины в разных регионах нашей страны, и какие у нас есть планы (как мы видим сегодня), мы могли бы помогать государству.

Лобков: Извините, перебью, но с бытовой точки зрения у тех ребят, которые сюда приезжают от нищеты по большому счету, даже если они из исламских стран или стран, где ислам носит поверхностный характер, мы знаем, что во многих странах Советского Союза ислам носит очень поверхностный характер, он возродился-то пять-шесть лет назад, может, десять лет назад, в основном это коммунистические страны. Неужели вы думаете, что можно найти какой-то мостик от богословов, о которых говорил Владимир Путин, к этим людям, которые, собственно, и совершают преступления, в которых их винят потом наши российские националисты.

Аббясов: Безусловно, наше участие в этих процессах должно быть, то есть формирование правильного понимания ислама. Зачастую сегодня, к сожалению, бытует только одна негативная информация в адрес ислама и мусульман. При этом я с вами согласен: очень много проблем, в том числе и социальных, из-за чего приезжают люди и, к сожалению, вместо того, чтобы заработать копейку, им затуманивают их мозги, и они сегодня пытаются каким-то образом уйти с правильного пути. Наше внимание по отношению к ним весьма важно. Сегодня мы хотим использовать все возможные новые технологии, в том числе и социальные сети (я сама тоже активно участвую в этих работах), чтобы правильно ответить на вопрос и правильно понять, что несет в себе ислам. Потому что верующий человек надеется на милость всевышнего во всех его отношениях.

Лобков: А все-таки после этих слов президента приглашать ученых проповедников из Саудовской Аравии, из Йемена, где трактовка ислама немного отличается от называемой российской традиционной, вы будете или нет?

Аббясов: Об этом тоже было заявлено.

Лобков: Медресе их, например, приглашать учить?

Аббясов: Не все же  в Саудовской Аравии или Эмиратах, или других странах являются потенциальными какими-то радикалами или экстремистами. Есть среди них весьма авторитетные ученые, которых признает весь мир, и сегодня их слово как авторитетных ученых тоже важно. Кстати, они приезжают на разные наши мероприятия, конференции и выступают нормальными словами, они говорят о патриотичности. Говорят: вот вы родились в этой стране, вы должны быть патриотами, должны защищать свою страну. Неужели это какие-то радикальные или экстремистские идеи? Нет, просто сегодня, к сожалению, мы привыкли мыслить стереотипами, которые в подсознании нашего российского гражданина очень активно легли: есть радикальные идеи ислама, радикальный или экстремистский ислам. Я вообще изначально отказываюсь от этой формулировки, потому что в исламе нет ни радикальных, ни экстремистских идей. Если слово «ислам» перевести на русский, то одно из его значений, это «мир».

Лобков: «Смирение».

Аббясов: Смирение. Может быть «смиренный терроризм», «смиренный радикализм», «смиренный экстремизм»? Наверное, нет. Поэтому, безусловно, надо отказываться сегодня от таких терминов и словосочетаний, потому что они противоречат изначально нашей религии.

Лобков: Может быть, вас услышит новый омбудсмен, который сегодня был назначен.