На каких СМИ государство сэкономит в этом году

12/07/2012 - 22:30 (по МСК) Дмитрий Казнин, Ольга Писпанен
Государственным средствам массовой информации урезали финансирование – в этом году из федерального бюджета эти СМИ получат на 5 процентов меньше, чем ожидали. Сколько сейчас получают  государственные газеты и телеканалы – знает Ксения Батанова.
Батанова: В российском бюджете на ближайшие три года по разделу телерадиокомпании и телеорганизации запланировано по 37 млрд рублей ежегодно. На что именно тратятся эти деньги в бюджете не расписывается. Если идти конкретно по СМИ, то ряд государственных СМИ удостоились в бюджете отдельной строки.

Например, ВГТРК должна была получить 19 миллиардов рублей, получит почти на миллиард меньше.

Телекомпания Russia Today, принадлежащая Автономной некоммерческой организации «ТВ Новости», в этом году должна была получить 11 миллиардов рублей, а получит на 5 процентов меньше. На первый взгляд сокращение небольшое, однако в натуральном выражении это полмиллиарда рублей.

Телеканал Звезда, на основе которого будет создано «Общественное телевидение», должен был  получить 1,5 миллиарда, получит на 75 миллионов меньше.

Информационное агентство РИА Новости должно было получить 2,6 миллиарда в этом году, но получит на 100 меньше.

Еще одно госагентство ИТАР ТАСС должно было получить чуть больше одного миллиарда в этом году, получит на 50 миллионов рублей меньше.

Что касается периодической печати, то на те газеты и журналы, которые были учреждены органами законодательной и исполнительной власти - к ним относятся, например, мало кому известная «Парламентская газета» или такое издание как «Российская федерации сегодня» –  то на них из бюджета выделено 4,5 млрд рублей. Они тоже получат меньше на 5 процентов.

Как государство финансирует средства массовой информации, мы обсудили с нашим гостем в студии – Михаилом Гусманом, заместителем гендиректора ИТАР ТАСС.

Писпанен: Ну, вот минус 50 миллионов у вас получается.

Казнин: Нет, минус 100.

Писпанен: Минус 100?

Казнин: Я записал.

Гусман: Думаю, что 50.

Писпанен: Минус 50 миллионов.

Казнин: Мне хотелось побольше забрать.

Писпанен: Себе?

Писпанен: Скажите, пожалуйста, насколько это серьезно ударит по вашей структуре?

Гусман: Это конечно ощутимо, но, скажем так, я не вижу в этом ни трагедии, ни драмы

Писпанен: А первый раз урезают финансирование?

Гусман: Вы знаете, честно сказать, когда мне позвонили ваши коллеги и пригласили к вам в студию и сказали, что мы будем обсуждать, я даже был немало удивлен.

Писпанен: То есть вы не знали, что?..

Гусман: Нет, я просто не посчитал, что эта тема может быть столь интересна для вашей программы, постольку-поскольку это, в общем, на мой взгляд, достаточно рутинный вопрос. И это такой вопрос бюджетного финансирования, он, так сказать, бывает чуть больше, чуть меньше. Это, так сказать, процедура, и здесь я не вижу никакой ни трагедии, ни драмы, ни фарса.

Писпанен: Не знаю, меня это немножко удивляет как раз.

Гусман: Что?

Писпанен: То есть, на самом деле, это не должна быть, конечно, ни трагедия, ни комедия, ни фарс тем более, бюджетное финансирование, но когда, например, выделяется адский триллион на военные расходы, урезается финансирование здравоохранению, урезается финансирование образованию, СМИ начали резать потихоньку, это же все, в общем, простите…

Гусман: Радость, это естественно, у нас вызвать не могло. Надо работать в тех условиях, в которых мы работаем. Наш учредитель - правительство Российской Федерации, учредитель нашего агентства ИТАР-ТАСС. Если наш учредитель решил так, то мы должны это принять и думать, как в этих условиях работать.

Писпанен: А вам не объясняют, почему именно?

Гусман: Ну, есть сложности бюджета, так сказать, сейчас кризис.

Писпанен: Ну, вот 20 триллионов нужно на военные расходы.

Гусман: Честно сказать, не сердитесь коллеги, не сердитесь, Оля, не сердитесь, Дима, я вообще по другой кафедре. Я не финансист - я информационщик. Когда мне было 14 лет, меня мой старший брат назвал информационным вампиром и как в воду глядел. Это моя профессия. Я очень люблю свою профессию. К финансам отношусь очень, только исходя из собственной зарплаты, никак по-другому. Поэтому я очень не люблю рассуждать о, так сказать, заглядывать в чужие карманы, кому сколько срезали, кому сколько дали.

Казнин: Давайте про информационную составляющую.

Гусман: Давайте.

Казнин: Все увидели еще, многие, по крайней мере, в этом удивительный факт. Почему? Потому что, казалось бы, информационно-пропагандистская составляющая должна только усиливаться: сейчас сложное время и государство сейчас…

Гусман: Я с вами согласен. Может быть, сэкономив на этом, родится что-то новое, условно говоря, какой-то порядок, новый канал какой-то. Это я не знаю. То есть, наверное, это все-таки такое идет переформатирование бюджета, я так предполагаю. Это не моя тема, она мне не очень близка, но я так это понимаю. Более того, я считаю, что в этих условиях, может быть, наверное, нам надо подсобраться и, ведь это же те деньги, которые мы получаем, это не то что небольшая - это не главная часть нашего бюджета. Государство нас не финансирует, а выделяет нам субсидии. Что такое субсидии? Это долевое участие государства в деятельности унитарного предприятия, которым является наше агентство. Мы информацию создаем и мы ее продаем. Очень много из того, что я слышу в как раз даже в сегодняшних сообщениях, то, что вы обсуждали об отставке главного архитектора Москвы, впервые появилось на нашей ленте.

Писпанен: Естественно, это мы все знаем.

Гусман: И которое вы сейчас интересно обсуждали. Я веду к тому, что наша задача - лучше продавать информацию, больше ее продавать.

Писпанен: Это ваша задача. Никто, кстати, с этим не спорит, потому что у вас, в общем, достаточно маленькая, не маленькая, но, во всяком случае, не самое большое субсидирование государством.

Гусман: Да, небольшой бюджет. Почему? Потому что мы…

Писпанен: Потому что вы умеете зарабатывать.

Гусман: Не только поэтому. Прежде всего потому, скажем так, что это классическое информационное агентство. Мы агентство с мировым брендом. Мы агентство, которое имеет 106-летнюю историю. Мы агентство, которое старается заниматься не пропагандистской работой, хотя информация сама по себе и пропаганда и контрпропаганда. Мы - фабрика чистых новостей. У меня есть такое любимое сравнение, поскольку в стране нефти живем, так вот, мы - такие нефтяники, бурильщики, которые добывают чистую нефть, потом выбрасываем на поверхность. Вы телевизионщики делают из этого пластмассу, радийщики делают из этого радийный бензин из нашей нефти новостной, керосин делают.

Казнин: Кто-то мазут делает.

Гусман: Кто-то делает мазут - желтая пресса. Керосин делают газетчики, и так далее. Мы добытчики из пласта жизни чистой нефти новостей - вот это наша информационная задача.

Писпанен: Михаил Соломонович, так ведь никто не спорит. Но дело в том, что есть другие средства массовой информации, которые финансируются, субсидируются государством. Вот «Парламентская газета», например, 4,5 миллиарда рублей.

Гусман: Оленька, что я точно не буду делать, так это комментировать своих коллег. Это ваше право это делать, я - no comments.

Писпанен: А вообще в принципе, такое должно быть, как вы считаете? Я не про коллег, я не про «Парламентскую газету»…

Гусман: А о чем?

Писпанен: Я вообще в принципе про государственное субсидирование СМИ.

Гусман: Я считаю, чтобы было понятно, чтобы не касаться коллег, могу сказать, что, допустим, из 54 крупнейших наиболее известных информационных агентств, 39 - государственные в разной форме участия государственного капитала. Например, всемирно известное агентство France-Presse, де-юре, оно не государственное, но практически все государственные структуры обязаны быть подписчиками France-Presse и тем самым государственный бюджет Франции поддерживает агентство France-Presse через подписку на France-Presse.

Казнин: А вы с кем конкурируете? У вас есть конкурентная борьба?

Гусман: В мире?

Казнин: В России?

Гусман: Конечно. В России три ведущих агентства – РИА «Новости», «Интерфакс» и мы. И каждый божий день мы…

Казнин: Это все государственные?

Гусман: Нет.

Казнин: По крайней мере, РИА «Новости» - государственное, ИТАР-ТАСС - государственное.

Гусман: Да, но у нас немножко разные поля. РИА «Новости» занимается больше, скажем так, имиджевыми, пропагандистскими, такими большими информационными проектами. Мы - чисто информационное агентство.

Казнин: Это справедливо, на ваш взгляд, когда в конкурентной борьбе одни получают большие деньги от государства?

Гусман: Давайте определимся, в чем наша дискуссия. Я привел пример почему о наличии государственных информационных агентств в мире? Потому что самая главная задача информации - быть абсолютно нейтральным. И на мой лично взгляд, именно государство как организатор структуры, скажем так, совладелец структуры, поставляющей информацию, может в большей степени обеспечить ее независимо от информации, нежели частный собственник.

Казнин: Может или обеспечивает?

Гусман: На мой взгляд, обеспечивает. Я еще раз говорю, я в этом абсолютно убежден. Потому что я за уже достаточно долгий год, как я работаю в моем любимом и уважаемом агентстве ИТАР-ТАСС, не слышал ни одного упрека в нашей недостоверности, в нашей субъективности или нашей недостаточности. Мы можем проиграть в скорости, потому что наш приоритет номер один – это достоверность, чего бы это ни касалось. Касается ли это наших митингов, или касается ли это внешней политики. Если вы, уважаемые коллеги, работающие с информацией, скажем так, по ту сторону стола, можете ли вы привести за годы вашей работы, за время вашей (вы достаточно молодые, но, тем не менее) работы хоть один пример недостоверной ИТАР-ТАССовской информации? А вот примеров недостоверных вбросов информации в частные информационные структуры я вам приведу сотни. Поэтому это такой признак международных информационных агентств. BBC - государственная структура, я привел пример France-Presse. Еще до середины 90-х годов в Соединенных Штатах существовала огромная мега-структура, которая называлась USIA (United States Information Agency). Информация должна быть объективна и достоверна, это ее главная задача. И в этом смысле слова, мне кажется, государство в нашей стране, помогая государственным информационным агентствам, причем помогая, а не определяя, эту задачу решает.

Писпанен: Скажите…

Казнин: Да, давайте.

Писпанен: А скажите, пожалуйста, Дмитрий…

Гусман: А скажу, пожалуйста.

Писпанен: Вот сейчас урезали финансирование.

Гусман: Это слово «урезали»...

Писпанен: Хорошо, субсидирование немножко сократили.

Гусман: Убрав 5%, нас не урезали…

Казнин: Тем не менее.

Писпанен: 50 миллионов туда, 50 миллионов туда - неважно.

Гусман: Не-не, это не так. Я хотел сказать только то, что это, скажем так, вполне понимаемое решение.

Казнин: Надо восполнять это за счет рекламы...

Гусман: У нас нет рекламы.

Казнин: Ну, не у вас, мы говорим…

Гусман: Это понятно почему. Я считаю, для меня это глубоко неэтично обсуждать коллег.

Писпанен: Хорошо, не будем обсуждать коллег, будем обсуждать только вас.

Гусман: Пожалуйста. Если мы хотим на эту тему широко, у вас есть гениальная программа, которую я очень люблю - Hard day's night. Если когда-нибудь, вам будет интересна эта тема в столь широком формате, и вы окажите мне честь…

Писпанен: Я думаю, Дзядко услышал вас сейчас.

Гусман: Вот там подробно мы об этом поговорить, там можно, как говорится, гулять по паркету.

Писпанен: Вот последний тогда вопрос и хватит гуляний по паркету до Hard day's night, естественно. Вот вы говорите о том, что ни в коем случае никогда в жизни, я ни в коем случае не подозреваю вас во лжи, не было недостоверной информации за всю историю ИТАР-ТАСС.

Гусман: Отвечаю.

Писпанен: Вы отвечаете за это, да?

Гусман: Нет, за всю историю не отвечаю.

Писпанен: За то время, пока вы там работаете.

Гусман: За всю 106-летнюю историю точно не отвечаю. Более того, в ней было много информации, история же нашего отечества была очень разная.

Писпанен: Недостоверной не было, пока вы работаете. А было ли просто, что вы не давали информацию? Например, «вертушка» какая-то зазвонила или еще что-то?

Гусман: Это хороший вопрос. Это хороший вопрос, я объясню почему. Как один из руководитель ИТАР-ТАСС, у меня, как вы можете догадаться, есть все виды телефонной связи.

Писпанен: Догадываемся.

Гусман: Даю вам свое честное слово, я вот 10 лет, чуть даже больше являюсь первым заместителем генерального директора, за все эти 10 лет «вертушка», как вы ее назвали, звонила два раза, причем оба раза это во время чеченской войны. Когда там были вопросы, связанные с безопасностью, нас просто просили не торопиться с этой информацией, потому что там, условно говоря, намечался визит одного из наших высоких руководителей в зону военных действий. Дав эту информацию, действительно, которая реально была, раньше времени, просто, так сказать, оказаться в ситуации, когда это повредило бы элементарным нормам безопасности. Я могу объяснить. Наверное, прежде всего, доверие к нашей информационной службе, к нашим профессиональным журналистам, к нашему главному выпуску, наверное, к нашему руководству. Потому что, понимаете, это есть основа профессии. Информационщик - это же не только нефтяник, он и сапер. Мы ошибаемся один раз.

Писпанен: Очень интересное заявление сейчас было сказано.

Гусман: Я объясню почему. Потому что, вы понимаете, ложная информация может взорвать рынок.

Писпанен: Я сейчас не про ложную говорю.

Гусман: А про что?

Писпанен: Нет, я сейчас говорю про информацию, которая достоверная, но она неугодна властям.

Гусман: Ну, какая, например? Во время даже самых тяжелых событий 2008-го года нашей войны с Грузией мы даже цитировали Саакашвили.

Писпанен: Я про события последних полугода, например.

Гусман: Все события, которые… Вот я ради интереса, вне рамках нашей с вами, у нас короткий эфир, к сожалению, я готов просто сесть и вы увидите, что мы давали все абсолютно.

Писпанен: Хорошо. Спасибо.

Гусман: Это, кстати, проверьте, Оля, а потом расскажите, прав я был или нет.

Писпанен: Обязательно. Хорошо. Спасибо.

Гусман: Договорились.
Другие выпуски