Московская полиция не знает, что происходит в диаспорах

Вот убийств и изнасилований стало поменьше: «Вместе с тем, нас не может не беспокоить рост регистрируемых тяжких и особо тяжких преступных деяний общеуголовной направленности, который составил 4,8 процента, краж, краж автотранспорта, разбоев, а также преступлений, совершаемых в общественных местах и на улицах города».

Действительно ли Москва становится бандитским городом, или полицейские стали, скажем так, более добросовестно относиться к собственной статистике? Об этом мы поговорили с нашим гостем – полковником милиции в отставке Евгением Черноусовым, адвокатом Московской коллегии адвокатов.

Арно: Ваша версия событий: это более правдивая статистика, либо ухудшение криминалистической картины города?

Черноусов: Думаю, учет регистрации преступления стал более налажен. Раньше больше укрывали от учета, вообще не регистрировали  или незаконно отказывали в возбуждении уголовного дела. Сейчас  под страхом привлечения ответственности, вплоть до уголовной, стали больше регистрировать. Этим и объясняется рост преступлений.

Лобков: После назначения Колокольцева на пост главы МВД начались какие-то показательные увольнения в Волгограде. Это сказывается на дисциплине в рядах сотрудников МВД? Стало ли меньше коррупции? Стали ли больше бояться «глаза сверху»?

Черноусов: Думаю, Колокольцеву некуда деваться, поэтому он принимает такие драконовские меры. Но они не будут постоянными, поскольку есть форма ответственности за то, в чем виновен руководитель. Впоследствии это все прекратится, но это действительно действует на сотрудников, поскольку это самый испытанный метод  не только в отношении целых веков  России, а во всем мире. Кто имеет оружие, имеет удостоверение, много прав. Они должны знать, что нужно соблюдать закон, а если нарушил, то отвечать вдвойне, втройне.

Лобков:  Какая система отчетности в органах МВД сегодня? Наказывают за нераскрываемость преступлений?

Черноусов: Система отчетности осталось та же. Обещали новую, но пока льют из пустого в порожнее. На совещании в Москве опять те же цифры: плюс, минус – нам-то от этого ни холодно, ни жарко. Например,  мне и другому жителю Москвы очень интересно, как более высокая зарплата повлияла на эффективность работы сотрудников МВД. Такая нужна отчетность.

Арно: В последнее время идти в омоновцы стало популярно. А как обстоит дело с уходом в полицию? Растет рейтинг профессии?

Черноусов: Хороший вопрос. Меня возмущает уравниловка, оставшаяся в МВД России от СССР. Возмущает, когда кабинетные работники, которые протирают штаны, получают такую же зарплату, как и оперативные работники. В западных странах все хотят уйти на  улицу, стать оперативниками, потому что они  больше получают. У них больше льгот. А  у нас уравниловка привела к тому, что в оперативники идут  не самые лучшие  люди. Они много рискуют, и это одна из главных бед МВД сегодня.

Лобов: Криминализация есть или это исключительно дело статистики? Есть реальный рост мелких преступлений? И за счет чего он возникает?

Черноусов: Рост есть. Посмотрите на улицы: эмигранты ходят кучками, уверен, что их деятельность никак не освещается.

Лобов: То есть, вы считаете, что рост из-за того, что «понаехали»?

Черноусов: Нет, но я знаю точно, что если есть большие группы, не прикрытые оперативно, если ими  совершаются преступления, то раскрыть их невозможно. Этот бардак по-русски, приведет  еще к худшим результатам.

Лобов: Вы хотите сказать, что  у оперативных сотрудников нет агентов внутри   диаспоры?

Черноусов: Совершенно верно.

Лобов:  А они вообще есть? Я знаю, что в Нью-Йорке потратили лет 40, чтобы получить  агентуру среди итальянцев, ирландцев?

Черноусов: У нас этим практически  никто не занимается. В Советском союзе это было поставлено на хороший уровень: проходили подготовку. Сейчас этого нет. На западе оперативные сотрудники внедряются в группировки, у нас подобное – редкий случай. У нас нет такой практики, поэтому мы мало получаем информации о совершенных преступлениях.  Надо в корне  менять всю оперативную работу.