Милов: "Конкуренция должна быть по всей цепочке"

Минэкономразвития нашло способ справиться с бензиновым кризисом. Глава ведомства Эльвира Набиулина поддержала идею топливного вице-премьера Игоря Сечина о создании независимых нефтеперерабатывающих заводов. И более того — по мысли главы Минэкономразвития — следует отделить НПЗ от нефтяных компаний.

Иными словами, власти думают создать более десятка конкурирующих между собой центров нефтепереработки. По сути, правительство Владимира Путина выполняет программу движения "Солидарность" 300 шагов к свободе, одним из тезисов которой было создание независимого рынка нефтепродуктов.

С автором этих тезисов, сопредседателем партии "Партии народной свободы", Владимиром Миловым, обсудим предлагаемые правительством меры.

Зыгарь: Доволен ли Владимир Милов тем, как Владимир Владимирович Путин выполняет наказы «Солидарности»?

Милов: Нет, конечно. Они в правительстве лет 15 все ищут этот золотой ключик. То с биржей они все носились, то сейчас вот придумали.

Писпанен: Носились-носились, но все-таки обещают, что она заработает в полную силу.

Милов: Как показал апрельский бензиновый кризис, толку от этой биржи пока нет. Я могу объяснить, почему. Ровно по этой же причине не будет толка и от независимых НПЗ. Для того, чтобы у нас был конкурентный рынок нефтепродуктов, конкуренция должна быть во всей цепочке, начиная, например, с добычи. Известно, что у нас 85% фонда недр контролируются несколькими крупнейшими нефтяными компаниями. Этот НПЗ будет ровно точно так же мучаться, как мучается сейчас биржа, куда они хотят компании поставлять продукты. Вот где гарантии того, что независимые НПЗ… ровно с той же проблемой столкнутся и они, потому что у них не будет гарантированного доступа к сырью. Нефтяники будут сами решать, куда им отправлять свою нефть. Тем более, что меня откровенно пугает, это идея, что там надо что-то у кого-то забирать и что-то делить. Когда я думаю, что вот эти полномочия попадут в руки каких-то чиновников, и они начнут там забирать заводы у одних компаний и отдавать другим, с ужасом только можно предполагать, что из этого может получиться. Поэтому, на мой взгляд, здесь выход простой: если создавать конкуренцию по всей цепочке, надо начинать с добычи. Вот сейчас проводятся аукционы на новые месторождения, довольно крупные. Вот, например, Требса и Титова в Тимано-Печерском регионе.

Писпанен: Так с Требсом вроде бы уже все решили.

Милов: Да, но опять же, купила его «Башнефть» - одна из наших крупных вертикально интегрированных нефтяных компаний. А сейчас будет, например, аукцион по Имилорскому месторождению в Ханты-Мансийском округе – опять кто-нибудь из этих крупных хищников его съест.

Зыгарь: Крупные хищники – это же мировая практика. Это еще хорошо, что у нас много, там несколько, крупных хищников. В газовой промышленности ситуация другая, похуже.

Милов: Крупная нефтедобывающая страна – США. Это очень крупная нефтедобывающая страна. И если вы посмотрите на структуру добычи, то вы не увидите, что все там добывают 4-5 компаний. Она очень распределена, там десятки, сотни компаний конкурируют между собой, это высоко конкурентная отрасль. Если бы у нас недра не раздавали нескольким любимчикам, так называемым национальным чемпионам, растет-то все оттуда, начинается с этого. Чего проще, казалось бы, запретить участвовать в новых аукционах нашим известным крупнейшим нефтяным компаниям. Вы такие уже мировые, крупные – идите за рубеж, покупайте активы там.

Зыгарь: В США запрещено Chevron, Exxon Mobil, ConocoPhillips участвовать?

Милов: В США начали историю нефтяной отрасли с раздела Standard oil.

Зыгарь: У нас было министерство нефтегазовой промышленности СССР, и как раз в нефтяной его части было оно разделено очень по-честному, примерно, как Standard oil.

Милов: Я бы не сказал, что это было разделено по-честному. Было разделено по принципу: кто взял, того и тапки. Какие лоббисты утянули себе активы, их уже сейчас не осталось много. Мы говорим о 6-7 крупнейших компаниях, которые четко поделили между собой рынок.

Зыгарь: Standard oil, в общем, на 7 кусков разделили.

Милов: Попробуйте представить себе в США такую историю, как была у нас по аукциону на месторождение Требса и Титова. Она была бы просто невозможна. Там была бы вереница независимых участников. Любой, если бы только заподозрил какой-то сговор, то он тут же подал в суд.

Писпанен: В Требсе тоже заподозрили сговор, пересматривали итоги аукциона.

Милов: И все в итоге сдали назад, и отдали это месторождение «Башнефти». И никаких новых независимых игроков на рынке не появилось.

Зыгарь: США – это как идеальная картинка?

Милов: Нет, это вовсе не идеальная картинка. Это реальная жизнь. Там нефтяная индустрия появилась примерно тогда же, когда и в России, когда у нас начали Бакинские нефтепромыслы разрабатывать. Никакой идеальной картинки – жизнь, суровая.

Зыгарь: Все это время у них не было Советского союза.

Милов: Тем не менее, там есть жесткие конкурентные законы, которые работают по всей цепочке. А у нас, когда вы не хотите делать конкуренцию в одном месте, но вдруг хотите искусственную создать какую-то независимую НПЗ, ровно ничего из этого не выйдет.

Зыгарь: Мы первый тезис поняли – лучше конкуренция во всем, а не конкуренция в одном сегменте. Но в любом случае, может быть, лучше так, чем никак?

Милов: Я просто боюсь, что на это дело будет истрачено огромное количество денег, скорее всего, государственных, потому что, как минимум, будут какие-то налоговые льготы даваться на этот НПЗ и т.д. Это приведет к тому, что появится завод, который постоянно будет, как биржа сегодня будет не загружена, потому что не хотят нефтяники через нее торговать. А на этот завод тоже не будут поставлять.

Писпанен: Объясните одну простую вещь, которую я не понимаю. Есть Федеральная антимонопольная служба, которая постоянно грозит большим нефтяникам, какие вы плохие, вы виноваты в том, что у нас такие бешеные цены на нефть. Постоянно уличает их в сговоре, грозит штрафами. Буквально на прошлой неделе Артемьев вообще сказал, что они напрямую шантажируют население и власти своими завышенными ценами на топливо. Вроде бы, молодец, стоит на страже наших интересов. Но почему тогда вообще ничего не происходит?

Милов: Потому что конкурентная политика – это дело серьезное, она должна быть элементом идеологии государственной. Если у вас везде выстраивается монополия, абсолютно везде – от политики до СМИ, и при этом абсолютно то же самое делается в нефтяной отрасли, где все отдается любимчикам, нескольким компаниям, которые поделили между собой рынок. В этой ситуации любая антимонопольная служба будет обречена только на то, чтобы покусывать какие-то объедки по углам – штраф кому-то присудить и т.д. А вот эти монополисты как контролировали рынок, так и контролируют. Пока у нас не изменится философия государственной политики, вместо монополии - конкурентная среда, никаких успехов у ФАС стратегических ожидать не приходится.

Писпанен: Никакие вмешательства властей в регулирование цен на рынке не принесут никаких плодов?

Милов: Безусловно.

Писпанен: И бензин только и будет дорожать, как мы понимаем.

Милов: В условиях монополии, конечно. Самое интересное, что после того, как мировые цены на нефть рухнули три года назад, у нас цены на бензин особо не снижались. В Америке они снизились больше, чем в два раза в результате конкуренции. А у нас ниже 20 рублей не опускались никогда.