Даниил Дондурей: «Миллиарды билетов можете продать на „Нашу Рашу: Яйца судьбы“, все равно историю Российского кино пишут профессионалы»

Даниил Дондурей, главный редактор журнала Искусство кино:  Телевидение – давно не СМИ, телевидение  – лишь одна из многих десятков важнейшей функций, как основного института производства, распространения и потребления культуры. Мы это все прекрасно знаем. Мы это все увидели в 2014 году, как это делается, и это основное производство современного мира – изготовление массовых представлений о происходящем, о будущем, о прошлом, о культуре, о поведении в семье. Вы знаете, у нас беспрецедентное насилие, ну и масса других вещей, я даже здесь не будут говорить о том, что это за институт.

В этом зале, мне кажется, нет представителе основного института современного существования нашей страны. Эти модели, их принципы не анализируются, мы их не обсуждаем. В этом документе есть примерно две страницы, этому посвящены, но тоже совершенно в другом традиционном аспекте, а он сегодня совсем нетрадиционный, потому что это абсолютно первое место среди всех занятий нашей жизни гражданами нашей страны, абсолютно первое, 500 занятий социологи фиксируют. Это примерно в 6 раз больше времени, чем на все виды художественной культуры вместе взятые, а их 16. На все больше в несколько раз. Я сейчас это скажу, потому что вы не знаете, и завтра, через два, три года больше денег. Это совершенно другой мир, другие представления, понятия, поведения молодежных групп, все другое. Даже при том, что телефонов всего у нас сейчас 160 на каждых 100 жителей страны, а телевидение и кино будут уходить в телефоны, как вы знаете, и специальные аппараты с этим связанные. И как мы к этому готовимся, как мы это понимаем?

Вот мы – чемпионы мира по производству сериалов. Примерно сейчас мы производим 650 названий, мы производим до 4 тысяч часов, а кино всего 150 часов. Что это значит? Что это за миры мы производим? Что за картины мира для миллионов людей мы производим? На что они ориентированы? Я не говорю ничего о политике, а вот о том, как вести себя с родителями, как девушке, которая кончила ВУЗ, вести себя с работодателем. Почему нужно не доверять друг другу, и это обязательные условия? Это важнейший институт культуры создает. У нас одних сериалов 60 названий в сутки.

Или другую проблему возьмем. Да еще и год литературы. И Капков говорил, что в 15-миллионном городе, 12 по прописке и 3 с ежедневной миграцией в этом городе. 15 миллионов человек, никто не записался в библиотеки. Исследования прошлого года говорят, что только каждый третий прочитал одну книгу, одну. Каждый третий гражданин только одну, ну там одну и плюс, может быть, кто-то даже и несколько книг. Это мощные мутации, это мощные движения. Может быть, они в своих ридерах, на своих компах читают, на других гаджетах, а, может быть, не читают, а, может быть, этот тип сознания ушел. Это ведь касается не только литературы, хотя мы не год телевидения объявляем, а год литературы. Наверное, слава Богу, обратим внимание и так далее, но людей не переубедим. Это все гигантские на многие десятки миллионов тенденции и процессы изменения культурных моделей.

И второе – это сложный человек, и мы его теряем. Вот в этой важной формулировке написано «формирование нравственной, самостоятельно мыслящей, творческой, ответственной личности на основе использования всего потенциала отечественной культуры». Но вы знаете, и названия российских фильмов, которые победили в последние полгода, не буду говорить о прошлых годах: «Вий» - 35, «Любовь в большом городе-3» - 24 миллиона долларов, «Кухня в Париже». Уверен, никто из вас этих фильмов не видел, они собрали половину кассы кинематографа. Что с ними делать? Помогать?

А что эти фильмы, вот, например, фильм, который я видел, невероятно патриотическое у меня было чувство в этом году, невероятное. Стоял самый главный кинозал мира – 3,5 тысячи человек стояли и аплодировали. Это Канны, последний сеанс Каннского фестиваля. Стояли все эти люди, причем не журналисты, это уже главный показ. И 12-15 минут аплодировали российскому фильму «Левиафан». Фильм продан был за 10 дней фестиваля в 51 страну мира. В России пока не вышел, неизвестно когда выйдет. Что будет происходить с этим? Непонятно. Премьера только на этой неделе в трех странах: во Франции, в Канаде и Голландии. Что это значит?

У нас нет качественных зрителей. Мы об том никогда не говорим, об этом ничего нет в этом документе. Они исчезают, трансформируются, нет людей, способных в том количестве для гигантской 45-миллионной страны, способных быть на этих спектаклях, на этих концертах, ходить в филармонию, понимать, что в этом городе много лежит книг, прекрасное у нас книгоиздательское дело, потому что оно сразу пошло на рынок, без всякой государственной поддержки. Оно изумительное в нашей стране.

Ну там есть какая-то маленькая поддержка, чтобы не обижались. И что? Каннские, Берлинские, Венецианские фильмы, только что Кончаловский получил вторую по значению, не будут куплены в кинотеатры, или будут куплены одной-двумя копиями не потому, что есть запреты, особенно призера, второго лучшего режиссера мира, он второй после этого шведа замечательного. И что? Не будет. Нет зрителей в этом городе, они все проваливаются. Их снимают кинотеатры через неделю.

Вот говорил Говорухин, что он не против того, чтобы вместо американского кино, прошло кино остального мира, но даже Станислав Сергеевич не знает, что все фильмы остального мира в нашей стране меньше - 10% проданных билетов, и шансов здесь ноль. Это гигантская должна быть, десятилетняя работа, которую никто не будет оплачивать, нет желающих. Это очень трудно, чтобы российские люди пошли смотреть китайские фильмы. Они лучше будут китайские деньги смотреть в фильме «Трансформер», потому что китайцы стали инвестировать в американское кино. Серьезные мутации, серьезные процессы. Как к этому отнестись?

Нам не хватает, мне кажется, аналитических штабов, чтобы не только министерство, не только какие-то специальные службы, люди, институции, но и понимающие в этом аналитики. Все равно, какой бы ты не снял «Наша Russia: Яйца судьбы», все равно в моем журнале ведущие критики страны будут определять, войдет ли этот фильм в историю российского кино или не войдет. Миллиарды билетов можете продать на «Наша Russia: Яйца судьбы», ничего не получится. Потому что есть важнейшие формы селекции, потому что история российского кино, российского телевидения, любого другого вида пишется профессионалами. И забывать это нельзя.

Обращая внимание на ту проблему, с которой я начал, которая, мне кажется, пока даже несмотря на этот очень хороший документ, мы даже близко не поменяли модель отношения… Я это говорил только в узком смысле, а в широком смысле модель власти, экономистов, общественного сознания. Культура – это не только то, чем мы гордимся, культура – это то, что управляет каждым нашим действием.