«Месть есть, но профилактики терроризма нет точно». Правозащитник Каляпин о поджогах домов боевиков в Чечне

11/12/2014 - 18:17 (по МСК) Тимур Олевский

Правозащитник Игорь Каляпин в студии Дождя рассказал о том, как его закидали яйцами, к чему могут привести поджоги домов в Чечне и в чем его обвиняет Рамзан Кадыров. 

Сегодня трое неизвестных закидали яйцами председателя правозащитной организации «Комитет против пыток» Игоря Каляпина. Они пришли в Независимый пресс-центр, где утром проходила пресс-конференция, посвященная незаконным поджогам домов боевиков в Чечне. Неизвестные дождались выступления правозащитника, а затем под крик «а как еще расправляться с боевиками, если не поджогами?» начали бросать яйца. Таким вот варварским способом неизвестные попытались объяснить правозащитнику Каляпину, что поджоги домов родственников боевиков, которые сейчас происходят в Чечне с одобрения Рамзана Кадырова, это лучший способ избавить республику от террористов.

Неизвестные пришли именно к Каляпину не просто так. Ранее, он написал 2 заявления в прокуратуру направленных лично против Рамзана Кадырова и его призывов выселять и сносить до фундамента дома родственников боевиков. А после этого, вчера вечером, Рамзан Кадыров ответил на действия Каляпина: в своем инстаграме он написал, что «деньги боевикам передает некто Каляпин, спонсируемый западными спецслужбами».

Напомним, что правозащитники, и это не только «Комитет против пыток», возглавляемый Игорем Каляпиным, заявляют, что после нападения на Грозный и после призыва Рамзана Кадырова выселять родственников боевиков и сносить до фундамента их дома, в Чечне было сожжено уже 8 домов. Людей выгоняют ночью или ранним утром, не давая забрать даже вещи. А затем заходят с канистрами, обливают бензином жилища и поджигают. Дома сгорают на глазах у их владельцев.

Простив таких средневековых мер, которые противоречат любым юридическим нормам, активно выступали правозащитники, в том числе и Игорь Каляпин, теперь же, после заявления Рамзана Кадырова – по сути, чеченским силовикам дана команда «фас», и последствия могут быть крайне серьезными. 

Олевский: Вы сегодня стали не только одним из участников пресс-конференции, но и героем печальных новостей, отчасти пугающих, хотя, может быть, ничего страшного не произошло. Все-таки вас закидывали яйцами некоторые люди кавказской внешности, которые утверждали, что с родственниками боевиков можно поступать только таким образом, как поступают некие неизвестные люди после слов Рамзана Кадырова, то есть выгонять их из домов, сжигать их дома, выгонять из Чечни. Что значит выгонять из Чечни,  вообще не понимаю, это как будто не Россия, что ли. Вы вообще ожидали подобной реакции? Зачем вы обратились с заявлением в отношении Рамзана Кадырова? Вообще-то не так много людей рискуют так сейчас поступать.

Каляпин: Смотрите, есть два аспекта. На мой взгляд, их важно разделить. Первый аспект – это чисто правовой, что называется де-юре. Вот де-юре все очень просто и понятно в этой истории. Рамзан Кадыров, являясь высокопоставленным должностным лицом, являясь генералом полиции, публично, официально, как он сам подчеркнул, призывает людей и говорит, что мы, мы – имеется в виду власть в Чечне, мы будем делать… И дальше он перечисляет действия, которые Уголовным кодексом действующим квалифицируются как преступления. То есть насильственные действия по выселению людей, по уничтожению имущества, домовладений, по принуждению людей к выезду в другой субъект РФ. И все это преподносится, как меры по борьбе с терроризмом.

На самом деле, наверное, в этом еще можно усмотреть какой-то мотив мести, но профилактики терроризма здесь нет точно. Если чуть-чуть дать себе труд задуматься над тем, какие действия, какой результат будут иметь эти действия, будет очевидно, что результат будет противоположный.

Олевский: Давайте подумаем. Как же нет профилактики терроризма, если этих людей изгоняют, что, безусловно, является преступлением по законам РФ, но не убивают, и как минимум не возникает вопросов, связанных с кровной местью, что для Кавказа вещь особенная.

Каляпин: Я должен сказать и предлагаю это просто на веру, я, как человек, который с 1995 году ездит в Чечню периодически, наверное, за эти 20 лет я 4 или 5 лет провел чистого времени. Понимаете, какая штука. Эти люди, которые там либо ударились в фундаменталистсткие течения ислама, либо они встали на путь вооруженного террора, примкнули к террористическому подполью, эти люди на самом деле не популярны в своей семье обычно. Я много знаю семей в Чеченской республике, в которых в том числе есть люди, на которых вся семья смотрит как на отщепенца, но с ним сделать ничего не могут. Ведь ваххабизм носил характер в Чечне такого молодежного движения…

Олевский: Я понимаю, что Рамзан Кадыров имеет в виду, что может сделать семья – должна сдать его правоохранительным органам. Но вопрос: не каждая семья решится на такое.

Каляпин: Во-первых, не каждая семья на такое решится. Во-вторых, семья ведь не знает, есть ли у него оружие или нет, о чем он там со своими товарищами около мечети вечером разговаривает. Семья не в курсе. Такие люди не откровенничают с семьей. Даже если семья может догадываться, что он себя так ведет, семья не сочувствует терроризму, семья является законопослушной, семья, может быть, если что-то и нарушает из пожеланий Кадыров, заметьте, не Конституции РФ, у нас 51 статью никто не отменял, никто не обязан закладывать родственника своего, тем более зная, что его до смерти замучают, скорее всего. Семья, тем не менее, законопослушный образ жизни ведет. Что происходит после того, как эту семью выдергивают из дома, это в формате зачистки происходит, дом поджигают, разрушают, семью куда-то сажают в какое-то транспортное средство, побросав манатки, и вывозят в Ставрополь.

Олевский: А меньше становится от этого боевиков?

Каляпин: Боевиков становится больше, безусловно, потому что кто-то из этих людей, вывезенных в Ставрополь… Что такое чеченская семья, мы понимаем – это много народу.

Олевский: Братья и сестры, примерно ровесники.

Каляпин: Да, кто-то из них почти наверняка откопает автомат и пойдет в лес, что называется.

Олевский: Давайте поговорим немножко о вас и о вашей безопасности. После того, как Рамзан Кадыров написал у себя в Инстаграме, что некий Каляпин спонсировал боевиков в Грозном, ваше имя не прозвучало, но тогда все предположили, что это очевидный сигнал и, может, угроза. Вы связывались с кем-то из чеченских политических деятелей, может, правоохранительных органов, объяснялись с ними за эти сутки?

Каляпин: Нет, я не вижу в этом никакой необходимости. Во-первых, потому что я знаю руководителей правоохранительных органов Чеченской Республики, у них у всех есть мой телефон точно так же, как и у меня их.

Олевский: Им нетрудно набрать.

Каляпин: Да, более того, у них у каждого есть мое честное слово, что я по каждому первому требованию, если ко мне появятся любые вопросы, я немедленно прилечу в Чечню и лично на все вопросы отвечу.

Олевский: Мне кажется, что это опасно – лично прилетать.

Каляпин: Они меня не вызывают, они меня не приглашают.

Олевский: То, что вас закидали яйцами, это означает, что конфликт в некотором смысле разрешен? С точки зрения людей, которые это сделали, вас пытались публично унизить, тем самым, не будет никаких последствий. Или это ничего не означает вообще?

Каляпин: Я думаю, что это не означает ничего вообще, это просто проявление некой истерии, которая сейчас существует вокруг этой ситуации. То, что я там шайтан, пособник террористов и так далее, он говорил уже не раз. Он явно в ярости, он поэтому и обвинил меня уже не в том, что я пособник шайтанов, а в том, что я – организатор нападений на Грозный.

Олевский: А есть ли люди, которые могут Рамзану Кадырову вдумчиво  спокойно объяснить, что вызывает вопросы в его словах и в его действиях?

Каляпин: Я, к сожалению, только одного чиновника такого знаю – это Владимир Владимирович Путин.

Олевский: То есть не какая-нибудь Тина Канделаки, условно, или его друзья из арт-тусовки и прочее?

Каляпин: Я не знаю человека, который бы мог влиять на Рамзана Кадырова и иметь при этом предсказуемый результат.

Олевский: Сколько людей сейчас работает в сводных группах на территории Чечни из Комитета против пыток?

Каляпин: У нас постоянно там находится 4-5 человек и плюс там у нас еще 1-2 региональных журналистов из каких-нибудь регионов. Сейчас там девушка из Ростова. Я страшно переживаю за их безопасность, потому что если меня здесь закидали яйцами, ну закидали и закидали, я жду, может, волосы на голове начнут расти.  А там яйцами закидывать не будут, там швырнут пару гранат в окошко, и понятно, что последствия будут совершенно другие.

Олевский: Можно ли понимать ваши слова таким образом, что если с этими людьми что-то произойдет, то вы связываете впрямую эти события или нет?

Каляпин: Безусловно. Я полагаю, что коль Рамзан Кадыров это сказал, а он, кстати, вчера выступил по местному телевидению грозненскому и дополнительно еще произнес речь о том, что команда Каляпина в Чечне работать не будет, поскольку эти дестабилизируют обстановку, они являются пособниками террористов, они являются агентами западных спецслужб, они предатели родины. Это дословно то, что прозвучало из уст Кадырова. Понимаете, Эстемирову тоже не лично Кадыров убил, но ее убили после того, как Кадыров, образно выражаясь, нарисовал на ней мишень. Сейчас такая мишень нарисована на нас, на наших сотрудниках, которые там работают.

Олевский: Обращение в Чечне к вашим сотрудникам за год примерно сколько зафиксировано? Примерно какой объем работы вы делаете?

Каляпин: Мы приняли буквально десяток там заявлений, но людей к нам обратилось ну точно больше сотни. Другое дело, что люди очень часто заблуждаются, но думают, что коль это называется Сводная мобильная группа, тут работают какие-то русские, и там Каляпин, на которого Кадыров ругается, который член Президентского совета, этим всем командует, то, наверное, они могут решить их проблему. И люди к нам приходят, и мы им начинаем объяснять: «Вы знаете, нам нужно будет составить заявление». И люди уходят очень разочарованные, потому что они рассказывают о своей проблеме и говорят: «Вы только никому, пожалуйста, этого не говорите». И когда мы людям говорим, что если мы не будем об этом говорить, что мы и проблему не сможем решить, люди говорят: «Тогда не надо».

Олевский: Вы называетесь Комитет против пыток. Понятно, что физическое насилие и убийство – это всегда хуже, чем сохраненная жизнь где бы то ни было, она не проистекала дальше, но мне так кажется, хотя это не всегда так, иногда умирают от тоски по родине, тоже не секрет, но все же. В рассуждении слов Кадырова есть одна логика такая, что он же все-таки не убивает их и не предлагает кому-то убивать, и неизвестные люди не увозят в лес, что в ситуации в Чечне, мне кажется, наверное, это могло бы произойти, могли бы какие-то неизвестные люди приехать и не дом сжигать, а людей прикопать просто в посадке. А их все-таки изгоняют, и они живы. Может, таким образом Рамзан Кадыров считает, что это гуманно? И вообще вам не кажется, что это гуманно по сравнению с тем, что могло бы быть там 10 лет назад, 5 лет назад?

Каляпин: Это точно более гуманно, чем то, что происходило 15 лет назад, когда там погибали сотни людей во время зачисток, бомбежек, похищений. Но ведь важна не только точка, в которой мы находимся, важно, куда мы движемся. Так вот благодаря этому истеричному заявлению Рамзана Кадырова ситуация в Чеченской Республике двинулась вспять, уверяю вас, и людей, которые пойдут в лес, станет больше. И людей, которые с антироссийскими настроениями будут проживать в Краснодаре, в Ставрополе, в Астрахани и в Волгограде, станет больше.

Олевский: Я надеюсь, что другим главам российских регионов по примеру Рамзана Кадырова не придет в голову кого-нибудь куда-нибудь изгонять.

Каляпин: И мы будем граждан РФ ни в чем не признанных виновными судом гонять по России из региона в регион?

Олевский: Я понимаю, о чем вы говорите. Вопрос, конечно, не в том, где мы сейчас, а в том, куда мы движемся. 

Другие выпуски