Медведев vs Ельцин. Почему президент нарушил негласный договор с «семьей»

Обсудили эту тему с руководителем Администрации президента с 1993 по 1996 годы Сергеем Филатовым и председателем «Российского общенародного союза» Сергеем Бабуриным. 

Писпанен: Первый вопрос, Сергей Николаевич, к вам. Почему только спустя сутки вы решили обнародовать информацию, которая была сказана, что называется, не для распространения?

Бабурин: Во-первых, никто не говорил, что это информации не для распространения, потому что у нас не было партизанского совещания в Подмосковье. Была официальная встреча президента с людьми, которые…

Писпанен: Это сказала пресс-секретарь президента Наталья Тимакова, что это было сказано не под запись.

Бабурин: Вы знаете, если бы я убежден и за себя и за других, если бы президент сказал, что все, о чем мы сейчас говорим, должно остаться между нами, мы бы выполнили это обещание. Более того, президент, извинившись, что корреспондентов больше не будет после того, как они засняли начало нашей встречи, наоборот, сказал, а теперь вы, пользуясь каждый своими возможностями, можете рассказывать о нашей встрече. Так что…

Писпанен: Это было сделано осознанно, официальное заявление действующего президента, что Ельцин нелегитимен?

Бабурин: Вы знаете, я больше привык с 90-х годов, что после того, как президент тогдашний что-то говорил, выступал либо кто-то из его замов, либо потом пресс-секретарь и говорил, что президента не так поняли.

Писпанен: Но это должность пресс-секретаря.

Бабурин: И это была практика. Поэтому я не удивляюсь сейчас. Я удивился фразе Дмитрия Анатольевича. Я, знаете, веду достаточно подробную запись всего, и такие фразы, например, я записываю дословно, потому что я доктор юридических наук, и всю свою жизнь привык отвечать за каждое свое слово.

Писпанен: А есть какое-то юридическое продолжение заявления, что Ельцин был нелегитимен?

Бабурин: Я еще раз хочу сказать. Президент Медведев не говорил о фальсификации. Он, действительно, говоря об обвинениях в адрес выборов декабрьских прошлого года, со стороны Немцова сказал: «А что же вы, к чему придираетесь? Раньше что, было лучше?»

Писпанен: Вы зачитайте, пожалуйста…

Бабурин: И дальше действительно было сказано: «Выборы в Государственную Думу не стерильны, но вряд ли у кого есть сомнения, что победил на выборах президента в 96-м году (кто победил на выборах президента в 96-м году) это не был Борис Николаевич Ельцин». И дальше пошел разговор, это не было предметом обсуждения.

Казнин: А вас это не удивило?

Бабурин: Что Ельцин не победил, я давно это знал.

Казнин: Вот эта фраза из уст Медведева.

Писпанен: Нет, подождите, признает действующий президент…

Бабурин: Вот когда это говорит действующий президент, это другой вопрос…

Писпанен: Одно дело, это политологи какие-то говорят.

Бабурин: Либо это была полемика с Немцовым, дескать, ты сам участвовал в этом же, чего ты упрекаешь нас, либо это было все-таки признание, наконец, властью того, что было.

Писпанен: Так, а могут быть какие-то последствия у такого признания?

Бабурин: Я бы на месте Зюганова незамедлительно стал добиваться расследования. Но поскольку администрация пресс-службы дезавуирует это, значит, «президента не так поняли».

Казнин: Не так поняли. Скажите, Сергей Александрович, вы как поняли вот эту фразу?

Писпанен: Как непосредственный участник тех событий?

Филатов: Ну, я ее только сейчас услышал, я ее буквально так и понял, что, по мнению президента Медведева, выиграл выборы Зюганов.

Казнин: Но ведь фамилия, во-первых, не прозвучала Зюганова.

Писпанен: Не, но там только два было.

Филатов: Их было двое. Значит, во втором туре их было двое, был Борис Николаевич, который получил 35% голосов, и был Зюганов, который получил 32% голосов.

Писпанен: Но, а вы же, собственно, были непосредственным участником, можно сказать, этой истории.

Филатов: У меня волосы дыбом поднимались. В общем, у меня никогда сомнений не возникало в том, что выборы прошли вот с таким результатом голосования.

Писпанен: Тогда же был мощнейший красный пояс у России.

Филатов: Там много было нарушений. Были нарушения, безусловно, и об этом много писали. Были нарушения в средствах массовой информации, были нарушения с финансированием. Нарушения были, никто этого не отрицает, но чтобы фальсифицированы были вот эти цифры, мне это очень трудно себе представить. Во-первых, в первом туре, если бы даже поменялись голосами и был бы Зюганов на первом месте, и Ельцин на втором, все равно был бы второй тур. Что касается второго тура, мы к нему серьезно готовились. И не случайно Борис Николаевич пошел на соглашение с Лебедем, потому что у Лебедя было 14% голосов: если он берет его в свою команду, он его взял секретарем.

Бабурин: Это не значит, что голоса Лебедя пошли…

Филатов: Сергей Николаевич, извините.

Писпанен: Подождите, давайте дослушаем все-таки Сергея Александровича.

Филатов: Сейчас очень модно не давать говорить.

Бабурин: Виноват.

Филатов: У Кургиняна не надо учиться, потому что у него такая методика.

Писпанен: Ну, все, слушаем вас.

Бабурин: Чур меня, чур, Кургиняна тут сразу.

Писпанен: Пожалуйста, Сергей Александрович.

Филатов: Понимаете, и он его сделал секретарем Совета безопасности, и во втором туре он получил 53% голосов - разница уже была довольно существенной с Зюгановым. Более того, я вам скажу, на тех выборах мы больше боялись с той стороны фальсификации, потому что с нашей стороны избирательная система еще не была устаканенная. И Волков, который был в свое время мои заместителем в администрации президента, он собрал 100 тысяч наблюдателей и 100 тысяч членов участковых комиссий с совещательным голосом, которые следили за выборами, и которые после выборов представили документы, в которых не было этих фальсификаций.

Казнин: Скажите, а может быть, я вам помогу просто, и другое имел в виду Медведев? Может, он имел в виду, что и так все понимают, что если бы не усилие семибанкирщины, если бы не различные ухищрения, на которые шла власть…

Филатов: Я сказал, были нарушения и в этом плане тоже, потому что, я сказал об этом. Откуда финансовые нарушения были? Конечно…

Писпанен: Но, тем не менее, КПРФ не подавало в суд ни по одному нарушению. КПРФ ведь не подавало в суд ни по одному нарушению.

Бабурин: В суд подавали, но подавали по частностям, потому что, я прошу прощения, у меня большие сомнения, что Ельцин вообще вышел во второй тур. И надо спрашивать с тех, кто жег бюллетени сразу после выборов в 96-м году, потому что бюллетени и протоколы, которые нам продемонстрировали, не имели между собой ничего общего. Ничего.

Писпанен: Вы говорите о тех конкурентах, кто сжег бюллетени?

Бабурин: Доказать это сейчас невозможно, но тем не менее…

Филатов: Но не надо так говорить, если доказать не можете. Не надо говорить.

Писпанен: А кто, Сергей Николаевич, кто сжег бюллетени?

Бабурин: Официальное указание Москвы из Центральной избирательной комиссии. Бюллетени были уничтожены в нарушении сроков, установленных для их хранения, сразу после выборов.

Филатов: Знаете, мы так далеко можем зайти.

Бабурин: Но это факт, Сергей Александрович.

Филатов: Мы так далеко можем зайти. Минкин говорит, что легитимная Конституция, вы говорите, что нелегитимный президент. Ведь это…

Казнин: Скажите, Медведев тогда присутствовал…

Филатов: Да нет, конечно, его не было.

Казнин: Откуда он может это знать?

Филатов: Не знаю, я поэтому очень удивился.

Бабурин: Он глава государства сегодня.

Писпанен: Он все знает.

Казнин: Вы же говорите, сожгли бюллетени. То есть, он от кого-то услышал, получается?

Филатов: Не знаю. Я думаю, что это вброшено для того, чтобы, так сказать, сегодня заговорили не о нынешних нарушениях, которые есть, а о прошлых нарушениях.

Бабурин: А вот с этим я соглашусь.

Филатов: Это, понимаете, это такие вбрасывания вообще, они не красят власть. Когда Чайка говорит, что «вы все проплаченные»…

Писпанен: Подождите, давайте не будем трогать сейчас вбрасывания, фальсификации и так далее, это, в общем, все живем уже давно в этой системе.

Бабурин: Только не повторяйте некоторых начальников штабов, которые говорят, что «у нас сложилась хорошая, добрая коррумпированная система», что все хорошо…

Писпанен: А я не умею повторять, извините. Господа, вы знаете, я хочу вас спросить о чисто человеческой стороне этой истории. То есть, действующий глава нашего государства сейчас практически получается, обвинил одного из предыдущих президентов в том, что он нелегитимно занимал свой пост.

Бабурин: Никаких обвинений. Он сказал, он ничего не обвинял. Вот тут…

Казнин: Это слова господина Бабурина. Это обвинение, с другой стороны…

Бабурин: Это не мои слова. Это цитата президента, но это не было обвинение…

Казнин: Подождите, президент отрицает, пресс-секретарь его, по крайней мере, официально отрицает.

Бабурин: Не так поняли.

Казнин: Говорите об этом вы, вернее, начали об этом говорить. Вы потом подтвердили ваши слова, Немцов и так далее, и так далее. Мне просто интересно…

Бабурин: Да мне мои слова подтвердили, а подтвердили, то, что слышали каждый или почти каждый…

Казнин: Подождите, формально-то ссылались на вас.

Писпанен: Но мне кажется, сейчас в суд подают и за меньшие подозрения, высказанные вслух. Как вы считаете, стоит ли как-то родственникам, может быть Ельцина, наследникам, подумать об этом?

Филатов: Они не наследники президента…

Писпанен: Я знаю, но это все-таки честное имя одного из президентов Российской Федерации.

Бабурин: Это значит вытащить камешек из-под такой пирамиды, под которой все что создано со времен Ельцина, будет похоронено. Потому что система, против которой мы сегодня выступаем, это именно коррупционно-подтасовочная система выборов. Дай Бог, чтобы затея с политической реформой президента Медведева что-то начала менять. Но вопрос не в количестве членов партии, не в процедуре избрания депутатов, а в том, чтобы обеспечить честность голосования. Это, извините, ведь подтасовывают не в момент только лишь вбрасывания бюллетеней, а в момент протокола, когда считают.

Филатов: При передаче протокола, конечно.

Писпанен: Сергей Николаевич, это все уже знают. Поэтому все…

Бабурин: Тут я с Сергеем Александровичем соглашусь, не по 96-му, тут мы никогда с ним не согласимся, а по тому, что сегодня, давайте говорить о сегодняшних проблемах…

Писпанен: Мы об этом говорим каждый день. Скажите, пожалуйста, так как сегодняшняя тема, вот именно эта - это 96-й год и разразившийся в связи с этим скандал, в связи с этим…

Бабурин: Какой скандал? Вы что, не слышали этого факта раньше?

Писпанен: Говорят очень многое, но не на таком высоком уровне. Давайте будем все-таки честными. Смотрите, я хочу спросить. Вы знаете сейчас, например, такого человека, действующего чиновника у власти, который знает точно, что происходило в 96-м и может разъяснить это, если захочет?

Филатов: Я думаю, что тогда у нас, по-моему, председатель ЦИКа Рябов был. Можете его попытать на детекторе лжи, пожалуйста, наверное, что-нибудь расскажет. Но я могу сказать одну вещь: я сидел, я был в штабе у Бориса Николаевича и я работал с доверенными лицами, я работал, возглавлял ОДОП (Общественное движение поддержи Ельцина). Я сидел сам лично на графике, рисовал, я все документы сдал сейчас в российский архив и рисовал каждое сообщение, которое шло с мест. Вот когда 30 миллионов проголосовало, вначале действительно было так, что Зюганов был впереди, Ельцин сильно отставал, потом в каком-то месте перекрестились и потом пошли параллельно, но Ельцин шел все время впереди. И когда 30 миллионов прошло, я бросил считать, потому что они шли настолько близко, и дальше уже результат мало мог измениться. Поэтому я еще сам был свидетелем того, что я сам все это просчитывал.

Казнин: А кто-то из администрации Ельцина сейчас работает в администрации президента, и мог, например, сказать?..

Филатов: Понимаете, тот, кто не был допущен к системе избирательной, он тоже пользуется тем, чем Сергей Николаевич.

Писпанен: То есть, Рябова нужно допрашивать?

Бабурин: Нет, не Рябова.

Писпанен: А кого, Сергей Николаевич?

Бабурин: Конечно из тех, кто работал в администрации президента, но ни Филатов, ни Илюшин, никто вам правду не скажет.

Филатов: Я говору правду. Почему я говорю неправду?

Бабурин: Значит тогда…

Филатов: Я знаю эту правду. Я говорю то, что я знаю, поэтому для меня это правда.

Бабурин: Согласен, потому что информация…

Писпанен: Хорошо, мы понимаем, что вы знаете...

Бабурин: Спросите Илюшина и Чубайса.

Филатов: А что Илюшина и Чубайса?

Бабурин: Потому что они знают, как была механика организована.

Филатов: Механику и я знаю.

Бабурин: Вы знаете официально, когда докладывались уже цифры, которые делали официальными, а я говорю о тех цифрах, которые были на самом деле, но я тоже бы не хотел продолжения этого разговора.

Филатов: Сергей Николаевич, дорогой мой, вы знаете, какими данными я пользовался? Я пользовался данными Управления по работе с территориями. То есть данные, которые давали нам уполномоченные представители президента.

Бабурин: Я же в тот момент тоже не был человеком с улицы.

Писпанен: Господа!

Казнин: У меня короткий вопрос. Сначала Сергею Александровичу. Скажите, а вот когда встречаются с президентом (вы же были главой администрации), камер нет, обычно то, что там говорится, выносится затем в прессу?

Филатов: Мы об этих вещах никогда не говорили.

Казнин: Этикет какой-то внутренний?

Писпанен: У нас Ястржембский здесь говорил, что никаких запретов не было.

Филатов: Мы говорили о тактике, о стратегии выборов, когда собирал совет Борис Николаевич, избирательный совет. Мы говорили о многих вещах, о недостатках, о том… Ведь в начале выборная кампания шла очень неудачно. И более того, Борис Николаевич приезжал, скажем, в Краснодарский край с рейтингом…

Писпанен: Но все мы это помним, еще не так давно это было.

Бабурин: Они хотят сказать, что вам нельзя было пересказывать слова президента.

Писпанен: Нет, мы хотели сказать, мы хотели спросить…

Казнин: Хотелось мнение узнать очевидца.

Бабурин: А почему?

Писпанен: А потому что, например, недавно была встреча президента с главными редакторами, и ничего не просочилось, ничего.

Бабурин: Очевидно, там было сказано, что «мы говорим за закрытыми дверями». У нас этого не было.

Филатов: Вообще, на самом деле, - это партийная практика КПСС была. В наше время с Борисом Николаевичем такой практики не было, и все, о чем мы говорили с президентом, всегда могли говорить открыто.

Бабурин: Вы знаете, меня на закрытые встречи, корпоративчики, не звали никогда. А на политические будут всегда приглашать тех, кто представляет какое-то политическое направление. Вот я - «Российский общенародный союз». Мы - национально-патриотическое направление. Если бы нас, как и либералов, не отрезали от политического спектра и не выгнали на обочину, может быть, многих проблем и не было.

Писпанен: Ну, теперь, смотрите, позвали, и вот.

Бабурин: Допустим, мы завтра на Болотной проводим митинг без левых и либералов, но мы говорим: русский патриотизм - это не миф!