Максим Шевченко: в Нальчике с настоящими виновными сядут случайные люди, это показательный процесс

Фото: Андрей Стенин / РИА Новости

Дзядко: Вы один из немногих, кто пристально следил за этим процессом в Нальчике последние девять лет. Какие у вас ожидания приговора, который будет вынесен в конце июня, и почему, на ваш взгляд, судье потребовалось такое беспрецедентно большое количество времени на написание текста?

Шевченко: Потому что это беспрецедентный и невиданный процесс в истории и российского правосудия, и сталинского правосудия. Никогда такое количество подсудимых не сводилось в одно дело, и власть никогда не пыталась такую массу людей упаковать, как говорится, в один приговор. Это было сделано специально, потому что в индивидуальном расследовании каждого из обвиняемых их дела бы распадались, а так их всех можно представить как некую тайную организацию, которая все планировала, такая огромная и невероятно жуткая. Я не могу сказать, что все подсудимые так уж невиновны, но правозащитники и адвокаты указывали, что безоговорочная вина – когда человек был взят с оружием или про него точно известно, что он участвовал в этих событиях – имеет возможность быть доказанной только по отношению к достаточно небольшому количеству подсудимых. Остальных подсудимых брали просто потому, что было известно, что это верующие мусульмане, молящаяся молодежь и что их можно к этому делу присовокупить. Почти все подсудимые заявляли о пытках, которые применялись к ним в ходе следствия. И эти заявления можно было бы считать голословными, если бы не мужество журналистки Фатимы Тлисовой, которая сейчас работает в США. Она уехала туда, опасаясь за свою жизнь, которая через сотрудников силовых структур шестого отдела – отдела по борьбе с организованной преступностью, который сегодня еще называется центром по борьбе с экстремизмом – получила фотографию из личных дел подсудимых, когда они были еще подследственными. Это опухшие, забитые в мясо синие люди, которые совершенно неузнаваемы. Они были сфотографированы в ходе следственных мероприятий. Эти фотографии суд отказался принять к рассмотрению.

Лобков: Как вы считаете, если этот суд будет устроен как образцово-показательный над всем салафитским учением, чтобы дать урок, как плохо быть салафитом, в ходе этого суда может быть, что эти фотографии, данные о пытках, о том, что многие люди были просто случайно схвачены в мечети, может ли это как-то решить судьбу процесса, или исход его предрешен?

Шевченко: Их адвокаты пытались много раз приобщить, так же как адвокаты и сами подсудимые пытались вызвать в суд тогдашнего министра внутренних дел Шагенова, руководителя следственного отдела прокуратуры Беслана Мукожева. К сожалению, начальника шестого отдела Анатолия Кярова нельзя было вызвать, он был убит за эти годы, который как раз осуществлял пытки в шестом отделе. Но суд отказывался вызывать вообще силовиков, которых обвиняли в том, что они организовали системное давление на мусульманскую общину Кабардино-Балкарии с целью спровоцировать их на вооруженное выступление. Никакие они не салафиты. Среди многих подсудимых есть люди, которые не имели никакого отношения к салафитскому исламу, были просто верующими мусульманами, молодыми ребятами, которые бросали пить, купить, стали заниматься спортом, но никакой салафитской доктрины они не исповедовали. Я не говорю, что в республике не было людей, которые исповедовали жесткие салафитские взгляды, в том числе те, кто участвовал в Первой чеченской войне на стороне дудаевских формирований. Но основная масса тех, кто сидит сегодня в клетках в Нальчике, не имела никакого отношения к вооруженному террористическому подполью.