Максим Шевченко: Мне близки идеи «Остальной России»

Кремер: Скажите, пожалуйста, Максим, вы вошли в движение? Вы ответили согласием на предложение Аркадия Мамонтова?

Шевченко: Не Аркадия, а Владимира Константиновича Мамонтова.

Кремер: Владимира Константиновича Мамонтова, извините.

Шевченко: Президента редакции газеты «Известия». Я в движения и в политические партии не вхожу. Это моя принципиальная позиция. Я был когда-то членом Христианского демократического союза России в 89-м году, с тех пор я ни в каких других партиях не состоял, и состоять не собираюсь.

Кремер: То есть, вы отказались?

Шевченко: Но я согласился с целями, поставленными этим движением, и сказал, что в принципе, цели по обустройству местного самоуправления, земского самоуправления, восстановление и, может быть, смена функций общественных плат по всей стране - а я работаю на Кавказе уже много лет и как журналист, и как член Общественной палаты работал, имею дело и с кровавым беспределом, который там выстраивают силовые структуры и всякие криминальные группировки - я считаю, что просто та система представительства правозащитных, общественных организаций, которые существуют, она никак не соответствует тем задачам, которые стоят, в частности, перед Северо-Кавказским регионом.

Мне кажется, что социальную и политически активную часть общества отрезают от принятия очень важных решений. В частности, я был инициатором в Дагестане того, чтобы общественные организации, общественные палаты были постоянно действующими наблюдателями при проведении контртеррористических обязательств, чтобы по каждому убитому молодому человеку в Дагестане силовики отчитывались перед обществом, перед специальной комиссией, созданной Общественной палатой. Вот со всем этим выступает в частности, движение «Остальная Россия», которая…

Кремер: Понятно. А скажите, ведь политически активные граждане, о которых вы только что говорили, как раз только что объединились, например, в Лигу избирателей. Вам симпатична эта организация?

Шевченко: Мне симпатичны любые организации, которые выступают за развитие демократии в Российской Федерации. Несимпатичны некоторые люди, которые пытаются управлять и быть лидерами движений, и имена, под знамена которых я не могу встать ни в какой ситуации. Но требования граждан о проведении честных выборов, и требование развития демократии в некоторых регионах, остановки произвола со стороны криминальных силовых структур - эти требования не могу не поддержать как гражданин и как патриот своей страны.

Кремер: А кто еще входит в движение «Остальная Россия»?

Шевченко: Я еще раз говорю, я не являюсь ни членом движения…

Кремер: Я поняла, что вы не являетесь, а кто входит?

Шевченко: По средствам массовой информации…

Кремер: Кому симпатизируете?

Шевченко: Я не симпатизирую людям. Я симпатизирую идеям, понимаете? Поверьте, что на Болотной площади были тоже люди близкие мне, очень близкие по духу и мои друзья, они были на площади. Но в отличие от них, я не могу идти туда, где на трибуне пляшут Шендерович, Пархоменко и другие люди, которые являются для меня…

Кремер: Значит, вам несимпатичны, все-таки, люди. Я пытаюсь понять…

Шевченко: Мне несимпатичны люди с их идеями.

Кремер: Понятно. А что за люди вошли в объединение «Остальная Россия», чьи идеи вам симпатичны?

Шевченко: Это же не пиар-проект, это проект, еще раз для меня, являющийся неким заявлением на то, что демократических перемен, гражданских перемен в стране хотят не только те 100 тысяч, которые вышли на Сахарова, например, а еще и 120 миллионов.

Кремер: Да, понятно. Например, «Известия» пишут, что в движение «Остальная Россия» вошел Иван Охлобыстин. Вы готовы поддержать его идеи, его идеи как человека и как…

Шевченко: Идеи Ивана Охлобыстина касательно развития местного самоуправления, развитие изменения функций общественных палат я готов поддержать. Некоторые другие его идеи я, безусловно, поддержать не готов. Я очень последовательный и прагматичный человек, поверьте. Я не иду ни за лицами, ни за брендами. Вот я занимаюсь конкретно в данный момент организацией «Кавказского гражданского форума», который позволит консолидировать силы общественных национальных религиозных движений для того, чтобы прекратить тот произвол, который существует в некоторых регионах Северного Кавказа.