Леонид Волков: я единственный, кто не из партии "жуликов и воров"

Леонид Волков за последний месяц несколько раз отметился в новостях громкими историями. Сперва местный избирком попытался снять его с выборов якобы из за брака в подписях. Потом в областном суде Волкову удалось доказать, что подписи подлинные. Но избирательная комиссия пошла дальше и подала заявление в Верховный суд, который и вынес сегодня свое решение.

Совсем недавно кандидату в депутаты просто перекрыли эфир на местном телевидении, едва он заговорил о губернаторе области Александре Мишарине. Кадры этой программы обошли весь Интернет.

Волков: В настоящее время это угроза со стороны вертикали власти, со стороны тех чиновников и тех группировок, которые сейчас пытаются залезть в городской бюджет, в карманы к горожанам, увести финансовые потоки в Москву. Олицетворение этих группировок, выразителем их интересов является на сегодняшний день, конечно же, наш губернатор и его команда. Я не скрываю того, что являюсь его основным политическим оппонентом.

В студии ДОЖДЯ - Леонид Волков, кандидат в депутаты Екатеринбургской думы.

Арно: Поразило такое видео. У нас такое не произойдет. Сейчас у нас прямой эфир. Послушайте, похоже на такую последовательную травлю. Похоже на настоящую травлю. Вас вообще предупреждали, звонили, говорили, мы сейчас возьмем вас и уберем?

Волков: Нет, никто не звонил, никто не предупреждал. Во-первых, потому что они прекрасно знают, что это бесполезно. То есть, я ведь свою позицию заявляю достаточно открыто и публично, и они прекрасно знают о моих взглядах, планах, намерениях. У меня ведь вся кампания строится на том, что я каждый шаг кампании подробнейшим образом у себя в блоге документирую, о нем рассказываю, о каждом действии говорю и бессмысленно пытаться как-то там давить, угрожать или идти на какие-то кулуарные декадансы. Поэтому они смогли решить проблему в корне. Конечно же, сегодняшнее решение Верховного суда было очень неожиданным и неприятным.

Казнин: Вы будете как-то дальше бороться?

Волков: Тут надо не эмоциями, а разумом. А сейчас, конечно, пока перехлестывают эмоции. Вообще, у нас есть еще одна инстанция, у нас есть надзор - это президиум Верховного суда. Шансы там очень малы, хотя сегодня было очень смешное заседание. Вообще-то, там есть, что опротестовать в надзоре, но шансы очень малы по срокам: у нас до выборов осталось 11 дней. Пока мотивировочная часть решения из Верховного суда дойдет до областного в Екатеринбург, пока мы ее получим, пока мы напишем жалобу, пока будет назначено заседание - паровоз уйдет.

Более важное, я бы сказал в глобальном контексте, более важная задача – это задача раскачать все-таки систему через Конституционный суд, через Европейский суд, когда показания двух так называемых экспертов, а точнее специалистов (их процессуальный статус был специалисты, они не давали подписки экспертов) о фальшивости дат, там даже не подписей, а дат в моих подписных листах, оказались для суда значимее, чем показания десятков свидетелей, сборщиков подписей, которые пришли и под присягой уголовной ответственности за дачу ложных показаний, показали, что нет, они собственноручно вносили эти чертовы даты, что они сами все подписывали, сами все собирали. И вот, в Областном суде этого хватило, потому что у судьи перед глазами были все эти люди, она просто увидела, как объективно обстоят дела, а в Верховном суде этого не хватило и показания двух уважаемых специалистов почерковедов оказались более значительными. Сюда мы не имели возможность процессуально и технически привести всех этих сторонников сборщиков. Вот эту систему надо поломать, когда просто слово двух человек, за которым не стоит никакой ответственности, оказывается важнее, чем серьезные показание десятков людей.

Казнин: А вот в Думу, если бы вы прошли, вы бы не смогли как-то действенно проводить какие-либо?..

Волков: Нет-нет. Это не так. Я сейчас депутат Екатеринбургской городской думы, и сейчас у нас из 35 депутатов городской думы 31 предоставляют «партию жуликов и воров». Я там практически в одиночестве, но это не мешает мне быть достаточно эффективным. Это одно из вещей, на которую я в своей предвыборной агитации давил, что по моим запросам, обращениям, выходам в средства массовой информации, в прокуратуру, незаконных конкурсов отменено более чем на 400 миллионов рублей, за последние годы моей депутатской работы.

Казнин: Вы заноза, получается?

Волков: Да. То есть, понимаете, конечно, для принятия нужных законопроектов, для голосования в Думе одного голоса не хватает. Для обращения, запросов, для вот этой стороны депутатской деятельности - один в поле вполне, оказывается, воин. Я, конечно, хотел и мог эту деятельность эффективно в Областной думе продолжать.

Арно: У вас же все-таки город такой довольно оппозиционный. У вас Ройзман, нет?

Волков: У нас разный город. У нас город довольно вольнодумный. У нас город с довольно своеобразной своей культурой, с довольно интересными политическими традициями. У нас до последнего времени что-то значило мнение горожан. У нас была история, когда 6 тысяч человек в апреле 10-го года вышли на площадь и остановили незаконную застройку в центре города, исторического одного сквера. У нас были всякие другие истории, которые, да, в других городах уже невозможно. У нас «Единая Россия» в 2010-м году на последних региональных выборах набрала самый низкий процент во всей стране - 39% по Свердловской области. Сейчас рейтинги там не выше 20%, а в отдельных городах, особенно на севере области, в промышленных моногородах от 7 до 11%. И понятно, что это вносит некий, так сказать, особый флер в нашу политическую атмосферу, но это и провоцирует власть на действия подобные таким, которые сегодня имели место быть. Ok, раз мы не можем в значительной степени повлиять на результаты голосования, давайте тогда вмешаемся на этапе формирования списка кандидатов, чтобы себя обезопасить от каких-то рисков.

Казнин: А предложение, например, каким-то образом изменить политическую позицию, не было? Ну, в конце-концов, не вступать в «Единую Россию», но например…

Волков: Это давно пройденный этап. Это тоже запись, которая полинтернета обошла, когда два года назад, полтора года назад, летом 2010-го года в июне, когда советник губернатора публично, под запись предлагал мне пост вице-мэра в обмен на смягчение критики губернатора.

Казнин: Что же вы не согласились?

Волков: Я эту запись опубликовал. После чего стало понятно, что дальнейшие переговоры такого рода…

Казнин: А могли бы стать вице-мэром, в принципе.

Волков: А зачем мне это надо?

Арно: А как вы прокомментируете эту историю с качелями? Что, действительно сейчас количество открепительных может быть очень подозрительным?

Волков: Да. У нас и в прошлые выборы уже в 10-м году было очень много открепительных, сейчас их еще больше. Смотрите, есть, с точки зрения такой электоральной математики, обратная зависимость между простотой совершения фальсификации и вовлеченностью членов избирательной комиссии. То есть, самые простые фальсификации те, в которые не надо вовлекать членов избирательной комиссии вообще.

Допустим, карусель: когда мы просто собираем алкашей, их подвозим, они идут по одному, аккуратненько голосуют, вынося чистый бюллетень взамен на бюллетень с правильно поставленной галочкой, чтобы не было риска. При этом избирательная комиссия может не быть коррумпирована, может быть абсолютно честной, и все равно она не сможет выявить такую фальсификацию. Это довольно грубая фальсификация, но при ней будет соблюден, тем не менее, принцип один человек – один голос. В конце концов, если этот алкаш решил свой голос за бутылку водки продать, тем не менее, это его воля таки причудливым образом выраженная.

Ситуация с качелями, когда у нас автобус с нашистами ездит от участка к участку и не сдает открепительные, голосуя на каждом, гораздо менее приятно. Тут один голос у нас превращается в пять, восемь, или десять, смотря, сколько участков они успевают за один день объехать. Это гораздо более серьезный масштаб нарушения. Но здесь уже надо в каждой из этой комиссии иметь, по крайней мере, одного, а лучше бы двух так сказать, своих абсолютно коррумпированных людей, которые рискуют уголовной ответственностью. Должен быть секретарь комиссии, который не изымает открепительные и председатель комиссии, который покрывает.

Можно пойти дальше. Можно просто рисовать протоколы, можно просто бросать бюллетени пачками, рисовать протоколы новые и так далее. Но для этого надо задействовать уже всех членов комиссии. Здесь возможности для манипуляции становятся безграничными, но надо, чтобы в доле были все. А это, в конце концов, извините, простые учителя, простые врачи, то есть, это, в общем-то, обычные люди.

Вот эффективность, смотрите, первым методом, не вовлекая членов избирательной комиссии, корректировать реальные итоги голосования, реально на 3-4%. Вторым методом, когда качели, когда в каждой комиссии есть по одному-два человека своих, можно до 10-15 %. Если надо больше, то это надо уже идти на абсолютно тотальный подлог, так сказать, на чеченские результаты выборов. Не во всех регионах для этого инфраструктура есть. Если в избирательной комиссии привыкли работать более или менее не по беспределу, сейчас экстренно переучить их уже не представляется возможным.

И с этим, мне кажется, связана паника и истерика партии власти. Потому что зазор между реальным их рейтингом и тем результатом, который требуют от них обеспечить кураторы, он давно уже превысил то, что можно натянуть путем относительно безобидных фальсификаций. И они реально сейчас не знают что делать.

Казнин: Леонид, возвращаясь к тому, что вы заноза и в Думе, и своей деятельностью мешаете просто-напросто и вас, таким образом, сняли, а почему нет таких как вы десятков людей, которых бы поддерживали, которые бы проходили в городские, областные думы?

Волков: Смотрите, я не хочу себя сильно рекламировать, но это реально как бы получилось довольно уникальное сочетание факторов, что я такой сумасшедший.

Казнин: Вот я к этому веду.

Волков: Во-первых, это город Екатеринбург. Не хочу никого обидеть, но в условном Брянске или Тамбове такого произойти просто не могло: там давно зачищена вся поляна, электоральная культура. То есть, должен быть все-таки город-миллионник, в котором есть что-то еще. Во-вторых, то, что я финансово независим, у меня в свое время довольно удачно вышел в кэш, и у меня нет бизнеса на земле, через который можно давить через налоги, проверки, пожарных, санэпидемстанций, или еще что-то. В третьих, то, что в городе есть какое-то поле действительно независимых СМИ, то есть, в Екатеринбурге 15 интернет-СМИ, куча телеканалов и радиостанций, которые между собой как-то конкурируют и где-то как-то лавируют. Так сказать, можно иметь доступ к этим информационным площадкам, не сдаваясь в услужение одной из основных группировок, которые противоборствуют. И, наконец, конечно, особый уровень интернетизации, который в Екатеринбурге там давно превысил 60-70% по домохозяйствам, которые позволяют через интернет достукиваться до всех возрастных слоев и так далее. Такого сочетания факторов, просто я не знаю, где оно еще повторяется.

Казнин: При этом, они не такие уж уникальные, вот вы сейчас перечислили…

Волков: Нет, это надо, чтобы довольно много чего сошлось.

Казнин: Вы белая ворона, получается.

Волков: К сожалению, да. То есть, мне хотелось бы, чтобы таких кейсов было больше. Я когда шел в городскую думу 2,5 года назад, когда я тратил свои деньги, чтобы выиграть эти выборы, у меня была такая идея фикс, что я их выиграю, напишу методичку, как это делается, сделаю образцово-показательный кейс-стади, ее распространю, чтобы реально какие-то там внятные молодые бизнесмены приходили по этим следам, также брали власть и начинали менять города. В первую очередь, конечно, городское пространство, урбанистическую среду, немножечко наводить порядок хотя бы на уровне местного самоуправления. Честно, я должен сказать, что не получилось.

Арно: Сейчас дополнительный параграф у вас будет в методичке: «Верховный суд постановил».

Волков: Я должен честно сказать, что не получилось. Начнем с того, что мои выборы в марте 9-го года были последними выборами вообще в истории России, когда избирательный залог был основанием для регистрации. С тех пор только подписи. Вот моя попытка зарегистрироваться по подписям, очень показательна в этот раз, так сказать, провалилась, причем по откровенному беспределу. Опять же, я уже не знаю, что в кейс-стади включать, что в мою методичку включать. Раньше было просто: внесите избирательный залог, зарегистрируйтесь и дальше там ведите кампанию. Сейчас подвисает уже первый этап. Ну и потом, были эксперименты в Екатеринбурге, у нас в Гордуму дважды были довыборы, когда выбывал по тем или иным причинам один из депутатов, и мы пытались мобилизовать городское сообщество на ведение кампании по этим выборам, у нас не получалось. То есть, один раз у нас вышло кандидата зарегистрировать, и он набрал около 15% голосов, что само по себе неплохой результат, но на выборах непобеда - это всегда не результат. И сейчас, давайте честно скажем, будь я зарегистрированным, у меня нет никакой уверенности что я бы эти выборы выиграл.